Владимир Васильев - И тьма не объяла его
Но надо искать. Я все-таки полетел не для восторгов, а для поисков... Внимательно исследовать склоны - нет ли где пещеры... Ой-ой-ой, как кружится голова, как все плывет перед глазами. Как страшно!.. Понесло же тварь бегающую в небо... А нить-то моя тянется, тянется, связывает меня с родной пещерой. Все восемь лап в крыльях - можно попытаться поуправлять ими... О! Как резко понесло вверх!.. А так?.. Так - вираж вправо... А так влево, отлично! Я уже становлюсь настоящим летуном! Только все равно страшно!..
Что это там чернеет в скале? Пещера?.. Не может быть... Хотя это еще ничего не значит - она может оказаться пустой... Но как бьется сердце... И что-то еще... Что там еще шевелится во мне?! Видимо, отдается биение сердца - я же распят на крыльях, все натянуто...
Это действительно пещера! Удастся ли залететь в нее?.. Так, четыре лапы надо освободить, чтобы мягко сесть, чтобы не повредить крылья... Но что это?!
Из черной пасти пещеры вылетели две черных молнии, и вот крылья мои как-то нелепо отвалились в стороны вместе с четырьмя лапами, а я падаю вниз!.. Скалы приближаются!.. Нить слишком длинна, она меня не удержит, если только не зацепится за какую-нибудь скалу... Хоть бы зацепилась, хоть бы зацепилась... Я был уже близко к цели... Что это так бьется во мне?.. Лапы вперед - попытаться спружинить удар... Не закрывать глаз! Не закрывать! А-а-а-а-а...
... Неужели я жив. Если больно, а мне очень больно, значит, жив! Что это было? Теперь есть время поразмышлять. Время до смерти... Как я сразу не догадался - это же твердокрылы! Как Белого Летуна, как его сородичей... А я их, дурак, пожалел... И все-таки я летел! Хорошо летел!.. Что имеем в результате? Лап только четыре, и те... Две, кажется, целые. Две переломаны, но двигаться вроде бы могут... О, как больно!.. Крыльев поблизости не видно. Да и что бы я с ними стал теперь делать? Неужели так и подыхать в чужих скалах?.. Нить! Вот она - спасительная, путеводная. Если где-нибудь не оборвалась, то покажет мне путь домой... Можно подумать, что эта паучья отбивная способна проделать какой-либо путь... И все же...
Ну-ка, крепче за нить, ну же, лапоньки мои мохнатенькие, лапоньки мои переломанные... Идея - обмотать переломы нитью - для крепости. Сказано сделано. Виток, еще виток, поплотнее... Почти, как новенькие... И в путь, в путь... Как далеко светится нить. Нет, я столько не преодолею. На мне же живого места нет. Надо и тело перебинтовать нитью - не так больно будет ползти... Вот так, еще несколько витков... Теперь вперед! Двумя лапами подтягиваемся, двумя отталкиваемся... Раз-два... Р-раз-з...д-д-ва-а...Уже день?.. Как нестерпимо печет солнце! Совсем нет сил. Р-р-ра-аз... еще р-р-раз-з-з-з... Опять ночь... И я еще жив? Ну и живучая я тварь, оказывается... Уже столько без пищи... Чем бы я ее, кстати, употреблял? Жвала-то, жвала - каша костяная... Куда же я ползу? Все равно от голода подыхать! Дома, дома... Все дома!.. Опять день... С какой, однако, скоростью они меняются... Ночь - день, ночь - день... Что-то в мире неладно... Подтягиваемся, толкаемся, еще разочек подтягиваемся, толкаемся... Кажется нить легла на мой склон... Точно... Это замечательно. Перебраться на другой я бы уже не смог... Хорошо ползем. Как будто всю жизнь только этим и занимался... Летающий ползун... Или ползающий летун?.. Странно, что меня до сих пор еще никто не съел. Хотя кто же полезет на такой склон за этакой падалью... Опять ночь... Что-то мне здесь все уже знакомо. Неужели уже близко?!.. Да, нити осталось совсем немного - вот она исчезает в пещере... Неужели дополз?!..
Вот она, родная пещера!.. Как призывно, как ласково светится ловушка... Эти спирали, уходящие в бесконечность... Но что это?! Что это раздирает меня изнутри?.. Еще чуть-чуть, чуть-чуть, внутрь... Вот я и на ловушке. Как приятно она пружинит... надо снять с себя нить. Из-под нее ужасный запах... Мои жвала... Надо же, что-то еще шевелится, но с каким скрипом и скрежетом, и больно... Так, легонько надкусываем - и лапами, лапами... Отлично... Я еще совсем молодец... Ф-фу, какой запах!.. И все равно блаженство - дать свободу разбитому телу... Интересно, сколько мне еще осталось? А может, залижу раны? Столько суток выдержал... Хм, чем лизать будем?.. Но опять?! Как огонь изнутри! Словно кто-то грызет по живому... Ох-хо-хо... Приполз домой, называется... А где же еще помирать, как не дома?.. Да нет, я еще сделаю новые крылья!.. Уже где-то у сердца... Кто же это так грызет?.. Надо поглубже забраться в ловушку, чтобы никто не добрался до меня снаружи... По своей-то родимой ловушке я полечу, как на крыльях... Я лечу, лечу, лечу... Светящаяся спираль ввинчивается в бесконечность... бесконечность... бесконечность... Так вот она какая бесконечность!..
* * *
Мертвое тело вдруг задрожало и стало лопаться в разных местах, словно микровзрывы изнутри образовывали кратеры. А из этих кратерчиков шустренько стали выскакивать маленькие, миленькие паучата и, повиснув на ловушке, принялись стрелять по сторонам красными угольками глазенок. Им здесь положительно нравилось, а эта груда мяса обещала долгий запас пропитания. Достаточный, чтобы окрепнуть для самостоятельной жизни.
Паучата сыто блаженствовали, переваривая пищу, вдыхая свежий воздух, погружаясь в покой после судорожного прогрызания в жизнь, и еще не догадывались, в какую ловушку они угодили...
4. АЙЯТЫ ОТ АЙСА
"...Была Надежда. И Надежда была Светом во Мраке. И Мысль шла по лучу Света, пока не стала Миром..."
- О, Верховный Айяр! Беда! Рудник пуст! Пропали все!.. Ни единого следа!..
"...Цель, требующая жертв, ведет в тупик", - вспыхнул в мозгу обрывок айята, и Айс вернулся в реальность. Перед ним, дрожа одновременно всеми перьями, склонился вестовой твердокрыл.
- И охрана?! - вскочил Айс.
- И охрана.
- Откуда известно?
- Я был там...
- Без приказа?!
- Там находился мой сын...
Айс не выдержал зрелища горя отца, потерявшего сына, и отвернулся. Это было ему слишком знакомо... "Айя... Айян... Айяна..."
Он метался по омерзительной пещере, заляпанной багровыми сполохами от чадящих факелов, воткнутых в расщелины стен. И хотя эта пещера была в несколько раз больше его семейной жилой ячейки в ныне разрушенном хрустальном гнездовье, ощущение тесноты душило Айса. Он понимал, что пещера тут ни при чем - теснота не вне, а внутри него, - но она стала символом этой тесноты, ощущение которой ярость и безысходность превращали в удушающую пытку. Неба! Сердце жаждало Неба!..
Айс устремился к выходу, бросив вестовому:
- Передай Айяру Айту, что я на рудник, и за мной живо!..
- Верховный Айяр! Тебе нельзя одному! - воскликнул вслед ему вестовой.
Айс резко остановился.
- Тебе можно было, а мне нельзя?
Красноречивое молчание вестового ответило ему: "Кто я для Стаи, и кто ты?!.."
- Ладно, - кивнул Верховный Айяр, - я подожду неподалеку. Только живо!.. - Все, все... Больше он не в силах терпеть эту пещеру!
