Максим Шапиро - Школа
— Итак, — Дюпре встал с кресла и прошелся перед классом, — Мы с вами уже выяснили, что те, кто отрицают научный подход, не могут разумно оценивать последствия своих поступков и потому являются ограниченно дееспособными. Ну и получают соответственно низкий уровень гражданского допуска. Но давайте взглянем на ситуацию с другой стороны и зададимся вопросом, какие именно люди идеально подходят на роль рационально мыслящих избирателей и правителей? Ирма? — обратился Дюпре к одной из учениц.
— Откуда я должна это знать?! — возмутилась ученица, — На прошлом уроке, видео которого я, между прочим, сохранила и дома выучила все, что вы говорили, наизусть, про это вообще ничего не было! Я могу запись показать! Вы учитель или кто?! Так как вы можете спрашивать о том, про что не рассказывали?!
Дюпре ответил не сразу. Некоторое время он, не мигая, как будто изучая некое еще не известное науке насекомое, смотрел на ученицу, пока она не заерзала нервно на стуле.
— Вот чего я не могу понять, — начал он, в конце концов, — Так это того, зачем было запись урока заучивать наизусть? У тебя что, твои найзер и искин не работают?
— Работают, конечно, — обиделась ученица, — У меня, кстати, Гермес пятого поколения!
— И соответственно проиндексированная запись у тебя всегда с собой и ты можешь осуществлять по ней быстрый логический поиск? — продолжал гнуть свою линию Дюпре.
— Ну да.
— Так зачем же ты еще и заучила урок наизусть?
— Ну как… Это ведь и есть учеба… В смысле когда учителя дают нам информацию, а мы ее учим.
— Ирма, — покачал головой Дюпре, — Те времена, когда люди, обладающие способностью заучивать большой объем информации наизусть, были полезны, минули несколько тысяч лет назад. С появлением письменности. Бумажная книга, гораздо более надежный носитель информации, чем голова. Зачем мне помнить значение постоянной Планка, если я в любой момент могу посмотреть его в справочнике? Хотя конечно определенные технические сложности с доступом к информации, хранящейся на бумажном носителе, и заставляли ранее многое держать в памяти, так как это было быстрее, чем каждый раз рыться в бумажной библиотеке. Но с появлением глобалнета, баз данных и алгоритмов эффективного поиска, а также искина, способного мгновенно определить, в каких именно данных ты нуждаешься и тут же предоставить их, ценность эрудированных всезнаек не умеющих, тем не менее, анализировать хранящуюся у них в голове информацию устремилась к нулю. Ты помнишь год и дату рождения диктатора Смолла? Я — нет. Ну и что?! Я могу узнать их за доли секунды обратившись к моему искину. Так что заученная информация в твоей голове не стоит ничего — она имеется в базах данных, представленная в гораздо более качественной, надежной и доступной форме. Цель вашего обучения это не тупая зубрежка. Цель научить вас думать. Научить вас искать необходимую информацию, анализировать ее, делать на основе анализа прогнозы и использовать их в своей жизни. Это понятно?
— Да, — мрачно ответила ученица.
— И это возвращает нас к заданному мной в начале урока вопросу. Люди какой профессии идеально подходят на роль рационально мыслящих, ответственных граждан?
— Я… Я не знаю.
— Хорошо, — кивнул Дюпре, — Спросим кого-нибудь еще. Миллон?
— Государством, конечно же, должны управлять ученые! — уверенно ответил ученик.
— Ученые? — переспросил Дюпре, — А почему именно они?
— Это же очевидно! Вы сами неоднократно говорили, что те, кто не принимают научный подход, должны лишаться избирательного права во многих областях, так как не способны к анализу и адекватной оценке своих поступков. Так?
— Так, — подтвердил Дюпре.
— Ну а кто же владеет научным подходом лучше ученых? Да никто!
— И поэтому…? — Дюпре выжидающе взглянул на Миллона.
— И поэтому править должны в первую очередь ученые как самые разумные люди, обладающие высочайшей способностью к анализу и прогнозированию.
— А во вторую, наверное, просто люди с высоким коэффициентом интеллекта, хоть и не являющиеся учеными? — предположил Дюпре, — Ну а тем, у кого ум не настолько развит, остается лишь слушать первых и вторых?
— Конечно!
— Я добавлю еще несколько штрихов, — сказал Дюпре, — В каждой стране люди делятся на консерваторов, которые подозрительно относятся ко всяким новым веяниям и переменам и некритически чуть ли не бездумно всегда поддерживают старые порядки, и на либералов, которые открыты всему новому, легче принимают перемены и более гибки в своем мышлении. Думаю, тебе Миллон будет интересно узнать, что научные исследования однозначно говорят, что в среднем IQ консерваторов ниже, чем у либералов. А уж с абстрактным мышлением у консерваторов совсем плохо. И это тоже научный факт. Неудивительно, что большинство ученых относятся именно к либералам — они ведь умны.
— Это вообще-то всегда было очевидно, — вставила Лиза, — Только слепой мог этого не заметить.
— И снова мы возвращаемся к тому, что государством должны править ученые. И учитывая их высочайший интеллектуальный потенциал, захватить власть, для них не должно было бы быть такой уж сложной проблемой. Ведь если мощный интеллект дает высокую способность к прогнозированию, то ее можно использовать и в политике. Не так ли? Но вот ведь какое дело — за всю историю галактики нам не известно ни одного случая, когда ученым удалось бы захватить и удержать власть. Более того человечество раз за разом становилось свидетелем чудовищной некомпетентности ученых в политике. Каждый раз на этом поприще они делали ошибки, которые на их месте не совершил бы и ребенок. Так в чем же дело?! Почему их хваленый интеллект переставал работать, едва они пытались заняться политической деятельностью?!
— Да потому что ученым не нужна власть! — заявила Лиза, — И их не интересует политика!
— Не нужна власть? — Дюпре покачал головой, — А вот подавляющее большинство людей властью очень даже интересуется. Оно и неудивительно, люди это социальные животные с сильным иерархическим инстинктом. И если у ученых этот инстинкт притуплен, то либо они реализуют его вне политической сферы либо, если они почти не нуждаются в его удовлетворении, у них имеются серьезные психологические отклонения по сравнению с обычными людьми. В дополнение к этому я хотел бы обратить твое внимание Лиза на то, что немалое число ученых политика очень даже интересует. Иначе они бы ей не занимались. Но вот компетентность их в этой области оставляет желать лучшего. Сказать, что многие ученые отличаются чудовищной политической наивностью это почти что ничего не сказать. Как иначе можно объяснить тот факт, что огромное количество известных ученых и просто хорошо образованных и явно не глупых людей купились на примитивнейшую неокоммунистическую демагогию кровавого упыря Смолла. На эти рассуждения о всеобщем равенстве, благоденствии, необходимости запретить культуру потребления и заменить рыночные механизмы государственным управлением и распределением. Где были их хваленые мозги, когда они восхищались так называемым новым обществом, строящимся Смоллом, и последовательно закрывали глаза на кровавые репрессии, которые творились на планетах под его контролем?! Почему, несмотря на свой высокий интеллект, эти люди раз за разом оказываются на стороне всяческих ублюдков?! Террористов, религиозных фанатиков, левых диктаторов, люмпенов и прочей мрази?! Почему достаточно кому-нибудь завести старую песню о социальной несправедливости, свободе, правах человека и прочих, безусловно, важных и необходимых, но имеющих свои границы применения вещах, как многие неглупые люди тут же теряют способность к критическому мышлению? Почему они готовы идти за произносящим подобные мантры как крысы за крысоловом с волшебной дудочкой? Причем как и крысы из сказки идти навстречу своей собственной гибели и чуть ли не собственноручно топить самих себя в реке. И почему, наконец, консерваторы люди, чей интеллект в среднем ниже, чем у либералов с одной стороны проявляют поразительное здравомыслие и имеют стойкий иммунитет к демагогии левого толка, но с другой стороны легко поддаются пропаганде основанной на ксенофобии и зачастую просто не способны воспринять научный подход? Много вопросов, не так ли? И чтобы дать на них ответ я сначала приведу вам такой пример. Представьте себе древнего рыцаря каким-то чудом перенесенного с одной из войн седой древности на современный фронт боевых действий. Думаю, вы прекрасно понимаете, что почти все навыки этого рыцаря в современных условиях войны ему не только не помогут — они будут ему мешать. Ведь они чудовищно устарели. Худо-бедно конечно можно будет этого нашего рыцаря переучить, приспособить к сегодняшним реалиям, заставить снять железные доспехи и, выдрав из его цепких рук меч, всучить ему плазменный карабин. Но заметную часть устаревших привычек и боевых рефлексов выбить из него так и не удастся. Он так и будет всю оставшуюся жизнь тосковать по боевому коню и копью и мечтать, снова напялить на себя бесполезные железные доспехи и выпороть плетью кого-нибудь из непочтительных смердов. Так вот в каждом из вас сидит нечто подобное. И это отнюдь не рыцарь. Это дикая обезьяна со своими обезьяньими инстинктами и рефлексами. Инстинктами и рефлексами, которые устарели как минимум на несколько сотен тысяч лет. Естественный отбор, основанный на закреплении навыков в генах, а не на сознательном обучении штука чрезвычайно медленная и ему никак не угнаться за несущимся в бешеном темпе научным и социальным развитием. Многие из ваших инстинктов, ребятки, были бы хороши где-нибудь в плейстоцене. А в настоящее время они лишь обуза. Гиря, привязанная к вашей ноге и тянущая вас назад в дикое прошлое. И поэтому все эти модные рассуждения о том, что нужно протянуть руку своей истинной природе и прислушиваться к своим чувствам не более чем инфантильный идиотизм. В каждом из нас сидит зверь, и если вы протянете ему руку, то он ее откусит. Именно из древних инстинктов растут корни большинства современных социальных проблем ксенофобии, агрессивности, неприятия науки и многих других. Мы с вами разберем эволюционное происхождение каждой из этих проблем, а также и возможные способы их решения. Сегодня мы остановимся на научном подходе и выясним, почему у многих он никак не укладывается в голове, несмотря на всю его эффективность.
