Эуджен Чировици - Книга зеркал
– Вообще-то, я что-то в этом роде предполагал… Однако, пока мы не проведем самостоятельное расследование, у меня ни в чем уверенности нет. Ричард Флинн не слыл лгуном. Он на самом деле был знаком с Видером, работал в профессорском доме и некоторое время считался подозреваемым. Все эти сведения я нашел в интернете, а теперь нужен знающий человек, который сможет расследовать дело дальше.
Я почти поддался на уговоры, но решил еще немного помучить приятеля. На десерт я заказал эспрессо, а Питер – тирамису.
После кофе я наконец объявил, что согласен выполнить задание. Питер вытащил из портфеля экземпляр договора с обязательством о неразглашении информации (я его тут же подписал) и лишь потом передал мне стопку бумаг: копию отрывка из книги Ричарда Флинна и свои записи, которые должны помочь мне в дальнейшем расследовании. Все документы я сунул в объемистую сумку с большим количеством отделений и карманов – я не расставался с ней с самого начала своей карьеры журналиста.
Затем я проводил Питера до метро, а сам ушел домой и весь вечер читал рукопись Ричарда Флинна.
Глава вторая
На следующий день я ужинал со своей подругой Сэм. Она была на пять лет старше меня и, получив диплом бакалавра английской филологии в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, несколько лет работала по телестудиям на Западном побережье, а потом переехала в Нью-Йорк, где стала продюсером утренних новостей канала Эн-уай-уан. Обычно ее рабочий день начинался в пять утра, а заканчивался не раньше восьми вечера. Приходя домой, она буквально валилась с ног. Мы даже разговаривали урывками, потому что каждые пять минут ей кто-то звонил и она, извинившись, вставляла в ухо телефонную гарнитуру.
Прежде она была замужем за неким Джимом Сальво, диктором какого-то калифорнийского телеканала. Супружеская жизнь продолжалась три года – Сальво не пропускал ни одной юбки и был из тех бабников, которые к сорока годам приобретают полный набор дурных привычек и больную печень. С самого начала Сэм предупредила меня, что второй раз замуж выйдет только после сорока и что наши отношения ни меня, ни ее ни к чему не обязывают.
В перерывах между телефонными разговорами, упреками в адрес нерасторопной официантки и рассказами о бестолковых сотрудниках телестудии Сэм выслушала историю рукописи Ричарда Флинна и восторженно объявила:
– Джон, да это же сенсация! Прямо как у Трумена Капоте. Читательский успех обеспечен.
Слово «сенсация» в устах Сэм означало высшую похвалу: сенсацией должно быть все – от местных новостей до книжных новинок или секса, – иначе говорить об этом не имеет смысла.
– Ага, успех обеспечен, – хмыкнул я. – Только сперва надо найти либо рукопись, либо убийцу.
– Ну, если не отыщешь ни того ни другого, напиши книгу, основанную на существующем отрывке. Вы же с Питером так договорились?
– Договориться-то мы договорились, но я в этом совершенно не разбираюсь.
– Времена меняются, и вместе с ними меняются люди, – наставительно сказала она. – Пятнадцать лет назад, когда я впервые пришла на студию, телевидение было совсем другим. Нам всем когда-нибудь приходится заниматься совершенно незнакомыми вещами. Если честно, мне хочется, чтобы рукописи ты не нашел… Тогда книга с твоим именем на обложке появилась бы в витрине «Риццоли».
Из ресторана я отправился домой и приступил к работе. Родители два года назад переехали во Флориду, а старшая сестра, Кэти, вышла замуж за парня из Спрингфилда, штат Иллинойс. Я жил в Адской кухне, точнее, в Клинтоне, как предпочитали называть этот район агенты по продаже недвижимости, в четырехкомнатной квартире старого дома, где провел все свое детство. И хоть комнаты были темными и тесными, платить за жилье не приходилось, что меня вполне устраивало.
Я еще раз прочел отрывок, подчеркивая важные подробности разноцветными фломастерами: те, что касались Ричарда Флинна, – синим, Джозефа Видера – зеленым, Лоры Бейнс – желтым. Все, связанное с Дереком Симмонсом, я тоже пометил синим, так как в рукописи говорилось, что ему принадлежала важная роль в трагических событиях. На отдельном листе я составил список всех людей, упомянутых в рукописи, – если повезет, у них можно кое-что разузнать. Все обожают говорить о своем прошлом, хоть и нещадно его приукрашивают – это одна из основных заповедей, которые быстро усваивает любой журналист.
Итак, расследование предполагалось провести в трех направлениях.
Во-первых, закинуть невод в глубокие воды интернета и внимательно изучить улов – сведения об убийстве и о людях, так или иначе с ним соприкоснувшихся.
Во-вторых, отыскать тех, кто упоминался в рукописи, особенно Лору Бейнс, и выведать у них все, что им известно о деле. В записях Питера говорилось, что, по словам подруги Ричарда Флинна, перед смертью тот ссорился по телефону с некой Лорой, из-за которой якобы вся его жизнь пошла наперекосяк, и он собирался с ней посчитаться. Была ли неизвестная собеседница той самой Лорой из рукописи?
И в-третьих, попасть в архив полицейского управления Западного Виндзора в округе Мерсер и ознакомиться с протоколами осмотра места преступления, допросов свидетелей и подозреваемых и прочими материалами следствия. Видер был известным ученым и знаменитостью, поэтому следствие велось по всем правилам и с должной тщательностью, хотя убийцы найти так и не удалось. Фрилансеру, ведущему журналистское расследование, на особую помощь полиции надеяться не стоит, но если я зайду в тупик, то в крайнем случае можно попросить содействия Сэм – один намек на вмешательство всемогущего телеканала Эн-уай-уан часто творит чудеса.
Начал я с Ричарда Флинна.
Все имевшиеся у меня сведения подтверждались информацией из Сети. Он работал в небольшом рекламном агентстве «Вольфсон и партнеры»; на веб-сайте компании обнаружилась краткая биография Флинна, которая совпадала с изложенной в рукописи. Он изучал английскую филологию в Принстоне, в 1988 году получил степень бакалавра, а два года спустя – степень магистра в Корнелле, после чего устроился на работу в рекламное агентство и постепенно вскарабкался до середины служебной лестницы. По результатам дальнейшего поиска выяснилось, что он три раза делал пожертвования Национальному комитету демократической партии США, был членом спортивного стрелкового клуба, а в 2007 году оставил весьма неудовлетворительный отзыв о какой-то чикагской гостинице.
После того как добрый дедушка «Гугл» исчерпал щедрые дары относительно Флинна, я принялся за поиски Лоры Бейнс, но, как ни странно, не отыскал ничего – или почти ничего. На просторах интернета хватало всевозможных Лор Бейнс, но ни одна не подходила под описание нужной мне женщины. Она значилась в списках выпускников факультета математики Чикагского университета за 1985 год и в магистратуре факультета психологии Принстонского университета в 1988 году, но после этого исчезла бесследно, будто растворилась в воздухе. Я решил, что она, скорее всего, вышла замуж и поменяла фамилию, так что ее поиски нужно вести иначе – если она жива, конечно.
Как и ожидалось, больше всего сведений в Сети нашлось о профессоре Джозефе Видере: большая статья в «Википедии», подробная биография на веб-сайте Принстонского университета, в почетном списке знаменитых преподавателей, а в поисковой системе «Академия Гугл» было больше двадцати тысяч ссылок на его труды и научные работы. Его книги до сих пор издавались, их можно было приобрести в интернет-магазинах.
Вкратце вся эта информация сводилась к следующему: Джозеф Видер родился в 1931 году, в Берлине, в зажиточной еврейской семье. В ряде интервью он рассказывал, что его отец, врач по профессии, умер весной 1934 года, жестоко избитый нацистскими штурмовиками в присутствии беременной жены.
Годом позже, после рождения дочери, мать Видера вывезла семью в США, где у нее были родственники. Сначала они приехали в Бостон, позднее переселились в Нью-Йорк. Мать Видера вышла замуж за некоего Гарри Шонберга, архитектора, на четырнадцать лет старше. Он усыновил детей, хотя они сохранили фамилию погибшего отца из уважения к его памяти.
К несчастью, спустя десять лет Джозеф и его сестра Инга осиротели – Гарри и Мириам Шонберг погибли вместе со своими друзьями, супружеской парой из Нью-Йорка, во время поездки на Кубу. Гарри был заядлым яхтсменом, но его яхта затонула, попав в шторм. Тела погибших не нашли.
Сироты Видеры, наследники огромного состояния, переселились в дом своего дяди на севере штата Нью-Йорк. Джозеф, которого всегда тянуло к науке, поступил сначала в Корнеллский университет, а потом продолжил обучение в Кембридже и Сорбонне. Инга стала манекенщицей, в конце 1950-х прославилась, вышла замуж за итальянского бизнесмена и переехала в Рим.
Джозеф Видер опубликовал свыше десяти научных трудов; один из них, сборник полуавтобиографических статей под названием «Воспоминания о будущем: десять эссе о пути к себе», вышел в издательстве «Анкор» в 1984 году.
