Жюль Верн - Том 1. Пять недель на воздушном шаре. С Земли на Луну. Вокруг Луны
— Кто говорит, что селенитов нет? — угрожающе завопил Мишель.
— Я! — проревел в ответ Николь.
— Капитан! Посмей только повторить эту дерзость, и я заткну тебе глотку!
Противники готовы были кинуться с кулаками друг на друга, и нелепый спор грозил превратиться в побоище, если бы Барбикен, подскочив, не бросился их разнимать.
— Стойте, безумные! — крикнул он, разводя Николя и Мишеля. — Если селенитов нет, мы обойдемся и без них.
— Ну, конечно, — орал Мишель, уже позабыв все свои предшествующие утверждения. — Мы можем обойтись и без них! На черта нам селениты!.. Долой селенитов!
— Луна будет наша! — кричал Николь.
— Мы втроем провозгласим республику!
— Я буду конгрессом! — вопил Мишель.
— А я сенатом! — орал Николь.
— А Барбикен президентом! — рычал Мишель.
— Президент должен быть избран народом! — крикнул Барбикен.
— Президент будет избираться конгрессом, — завопил Мишель. — А так как я и есть конгресс, то я единогласно избираю тебя президентом!
— Ура! Ура! Да здравствует президент Барбикен! — кричал Николь.
— Гип, гип, ура! — подхватил Мишель Ардан.
Затем «президент» вместе с «сенатом» громовыми голосами затянули популярную песенку «Янки дудл», а конгресс вторил им, распевая в басовом регистре «Марсельезу».
Тут началась такая безудержная пляска, с исступленными жестами, дикими конвульсиями и клоунскими кульбитами, что Диана, присоединившись к этой вакханалии, неистово завыла и подпрыгнула к самому своду снаряда. Оттуда послышалось непонятное хлопанье крыльев и необычайно звонкий петушиный крик.
Пять или шесть кур, как обезумевшие летучие мыши, взлетели под потолок, ударяясь с размаху о стенки снаряда.
Тут путешественники пришли в состояние полного опьянения. Непонятно почему, воздух обжигал им легкие и дыхательное горло. Наконец, в беспамятстве они замертво упали на дно снаряда.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ На расстоянии 78 114 лье от Земли
Что же случилось? Что было причиной такого странного опьянения, грозившего, может быть, гибельными последствиями?
Причиной была ошибка забывчивого Мишеля, которую Николь, к счастью, во–время заметил и успел исправить.
После полного изнеможения, продолжавшегося несколько минут, капитан очнулся раньше других и постарался привести в порядок свои мысли.
Несмотря на то, что он позавтракал всего лишь два часа тому назад, он чувствовал такой мучительный голод, точно не ел несколько дней. Весь его организм, от желудка до мозга, находился в высшей степени возбуждения.
Он поднялся на ноги и потребовал у Мишеля дополнительного завтрака, но обессиленный Мишель ничего не мог ответить. Тогда Николь решил сам заварить побольше чаю, чтобы запить дюжину сандвичей. Прежде всего, разумеется, потребовался огонь, и Николь чиркнул спичкой.
Каково же было его изумление, когда серная спичка вспыхнула таким ярким огнем, что глазам стало больно. Из газового рожка, к которому Николь поднес спичку, вырвалось пламя яркое и ослепительное, как поток электрического света.
Тут–то Николь понял все. И яркое пламя газовой горелки, и странные физиологические явления, происходившие в его организме, и неимоверное возбуждение всех душевных и физических способностей — все стало ему ясно.
— Кислород! — воскликнул он.
И, наклонясь к кислородному аппарату, он убедился, что из крана бьет струя этого бесцветного газа, не имеющего ни вкуса, ни запаха. Без него немыслима жизнь, но избыток его в чистом виде может привести в полное расстройство человеческий организм. Беспечный Мишель по рассеянности оставил кран аппарата открытым!
Николь поспешил прекратить истечение кислорода, которым был настолько насыщен воздух в снаряде, что пассажиры могли в конце концов умереть, если не задохнувшись, то заживо сгорев.
Через час воздух очистился и вернул легким способность работать нормально. Мало–помалу три друга очнулись от опьянения. Но еще долго, как пьяницы после выпивки, они не могли стряхнуть с себя похмелье.
Мишель ничуть не смутился, узнав, что он один повинен во всем случившемся. Что за беда? Эта неожиданная оргия нарушила однообразие путешествия: под ее влиянием друзья наговорили кучу глупостей, но все это было забыто так же быстро, как и высказано.
— Ну, что ж, — весело сказал француз, — право, я нисколько не раскаиваюсь, что отведал этого хмельного газа. По–моему, друзья мои, очень забавно было бы открыть заведение с кислородными кабинками, где люди с ослабевшим организмом могли бы хоть несколько часов пожить более активной жизнью. Представьте себе, например, какое–нибудь собрание, где воздух был бы насыщен этим возбуждающим газом, или, положим, театр, куда администрация впускала бы его в увеличенных дозах: какой темперамент обнаружили бы актеры и зрители, сколько было бы огня, сколько восторгов! А если бы можно было подпоить кислородом не собрание, а целую нацию! Как закипела бы ее жизнь! Нацию истощенную можно было бы превратить в великую и могучую! Я думаю, что для поправления здоровья многие государства нашей старушки Европы не мешало бы подвергнуть подобному кислородному лечению!
Мишель рассуждал с такой горячностью, словно кран кислородного аппарата был все еще отвернут. Неожиданное замечание Барбикена умерило его восторг.
— Все это прекрасно, милый Мишель, — сказал он, — но не объяснишь ли ты нам, откуда взялись куры, принявшие столь деятельное участие в нашем концерте?
— Куры?!
— Ну да.
В самом деле, полдюжины кур во главе с красавцем петухом, подпрыгивая и кудахтая, бродили по снаряду.
— Эх, негодницы! — воскликнул Мишель. — Это кислород произвел такой переполох.
— Что ты хочешь с ними делать? — спросил Барбикен.
— Разводить их на Луне, черт возьми!
— Зачем же ты их прятал?
— Сюрприз, уважаемый председатель, неудавшийся сюрприз! Я хотел, не говоря ни слова, выпустить их на Луне. Воображаю ваше изумление, когда вы увидели бы, как эти земные пернатые преспокойно пасутся на лунных полях!
— Ах, озорник, ах, мальчишка! — воскликнул Барбикен. — Чтобы вскружить тебе голову, не нужно никакого кислорода; ты вечно в таком состоянии, которое мы пережили, нанюхавшись газа. Ты всегда как безумный.
— А кто знает, не были ли мы именно тогда умнее всего? — спросил Мишель.
После этого философского изречения друзья принялись наводить порядок в своем вагоне. Куры и петух были водворены в клетку. Но тут Барбикен и его товарищи заметили новое поразительное явление.
С той самой минуты, как они стали удаляться от Земли, их собственный вес, вес ядра и всех предметов, находившихся в нем, постепенно уменьшался.
