Алекс Грин - Мечь, ночь, море (Путь меча в море - 1,2,3)
— Елки-палки! — У нее был изумленный вид. — Я только что слышала голос.
— Что он сказал? — наперебой спросили подруги.
— Елки-палки, это же надо!
— Ну-у!!!
— Даже боюсь повторить. Ладно: «Тени извне объединились с тенями изнутри. Большая беда на подходе. Человек, которого ты любишь, связан с ней».
— Спокойно! — Потребовала Феличия, хотя сама была возбуждена не меньше остальных. — Мы приближаемся к цели. Ты, Изабеллка, заткнись. А ты, Ураганчик, отвечай и не отвлекайся.
— Чего отвечать-то?!
— Теперь все просто. Перечисляй людей, которых любишь.
— Всех что ли?
— Не тех, которые только лишь симпатичны. Тех, кого любишь по-настоящему, крепко.
— Ну, — замялась Ровена, — даже как-то неловко. Вас, конечно, Феличию и Изабеллу. Ближе вас у меня никого нет. Ну, потом Илону. Мы очень сблизились в последнее время. Она мне так помогает. У отца ведь ужасно тяжелый характер. Но, благодаря Илоне, я этого теперь почти не чувствую…
— Дальше, Ровенка, дальше.
— Ну, — голос Ровены дрогнул, на глазах появились слезы, прогоняя их, она стукнула себя кулаком по ноге. — Я что-то совсем расклеилась.
— Все нормально, Ураганчик! Ты ведь сама сказала — мы самые близкие люди — зачем же стесняться своих?
— Короче, когда я была маленькой — я очень любила отца, Варона. И верила, что и он любит меня. Тогда я жила у матери, родители были в разводе. Но на мои дни рождения… Мне так хотелось, чтобы он пришел хотя бы на день рождения… Мама устраивала большой праздник, в квартире было полно гостей, а я все время выбегала на улицу — надеялась, что придет и он. Но улица оставалась пустой…
— Мудак твой папаша!
— Изабелла!!! Мы договорились, что ты будешь молчать.
— Хрена лысого! Это ты, Фели, договорилась, что я буду молчать. Ладно, ладно — молчу.
— Ровена, продолжай, пожалуйста.
— По-моему — все. — Развела руками Ровена.
— Не очень-то уверенно ты это произносишь.
— Может быть. Если совсем честно — есть еще один человек. Но о нем я говорить не хочу. Могу сказать лишь одно, и это строго между нами.
— Разумеется, как и все, что было до сих пор.
— Я влюблена в одного парня. Но кто это — не скажу никому.
— Даже ему самому не намекнешь? — Поинтересовалась Изабелла.
— Уж ему-то особенно! — Горько усмехнулась чему-то известному только ей одной Ровена. — Ладно, завязали. А в горле что-то совсем пересохло. Схожу-ка я за лимонадом.
— Ну, и как ты сама расцениваешь этот свой э-э «парокатарсис»? Спросила Изабелла, когда за Ровеной закрылась дверь.
— «Пиро». — Поправила ее Феличия. — Возможно, я не все сделала наилучшим образом. Перед сеансом рекомендуется предупреждать клиента: процесс надо доводить до конца, или не начинать вообще.
— А клиент оказался ох как не прост! И почему ж ты не предупредила?
— Понадеялась — раз мы близкие подруги — обойдемся без формальностей.
— Читала я в одной умной книжке, Феличия: «Каждый человек — это смесь дурака с гением». Насчет каждого-то я сильно сомневаюсь. Но в твоем случае это верно на все сто. Как они хитро в тебе перемешаны — гениальная прозорливость и совершенно дурацкая наивность! Перемешаны и плохо взболтаны. То сплошняком прет гениальность, то — бац! — без всякого перехода — дурь беспросветная!
— Но мне же всего шестнадцать лет! — взмолилась Феличия.
— Аргумент принимается. — Проявила милосердие Изабелла. — Против природы не попрешь — шестнадцать лет — самый опасный и роковой возраст.
Ровена вернулась, распахнув дверь ногой. В руках у нее был поднос с тремя стаканами и бутылкой.
— Ты дала мне хороший толчок, Фелик. Дальше — разберусь сама. Но тебе — огромное спасибо! Даже хочу тебя поцеловать. И тебя, Изабельчик, тоже поцелую — чтобы обидно не было. Но сперва лимонад — губы подсластим.
14. Пещера
Они подошли к крутому берегу, изъеденному извилистыми бухтами. Эрикона выбирала одной ей известные узкие тропы среди почти отвесных скал…
Из двух плащей, снятых с трупов, Эрикона создала подобие носилок, и теперь вместе с Хлодвигом тащила на них Эшмуна.
Как ни странно им удалось одолеть половину спуска: пятьюдесятью метрами ниже мерцали воды озера, и столько же примерно было теперь до плоской верхушки скалы. Тропка стала и вовсе неразличимой, и они остановились, опустив носилки. Справа — обрыв, слева скала в трещинах и дырках.
К удивлению Хлодвига, Эрикона втиснулась в одну из узких щелей. Хлодвигу и Эшмуну пришлось последовать за ней. Внутри пространство несколько расширилось, образуя маленькую пещерку.
В конце ее находилась нора. Тут им пришлось ползти на четвереньках, и волочь за собой Эшмуна, который взвыл от боли.
— Заткнись, — предупредила его Эрикона, — или придется тебя вырубить.
Эшмун закусил губы, и теперь только тихо стонал. Они ползли куда-то по узкому лазу в полной темноте.
Эрикона воспользовалась спичками только когда они выбрались в большое помещение. Как оказалось, теперь они попали в прилично оборудованную для жилья пещеру, размером с небольшую комнату. Здесь была масляная лампа, которую Эрикона тут же зажгла, печь, шкафчик с продуктами, столик и стулья. На подобии матраса из еловых ветвей имелась и постель — одеяла и подушки.
— На той войне здесь скрывались мои разведчики. — Пояснила Эрикона. Несмотря на драку и трудный спуск, она была в каком-то почти радостном возбуждении.
«Та война, — подумал Хлодвиг, — какой бы тяжелой она ни была — для Эриконы — время, когда ее юность и слава были на самом пике».
Осмотревшись, он понял, что пыли на предметах нет, а некоторые из продуктов в шкафу явно появились совсем недавно.
— В последние дни я уже наведывалась сюда тайком, — сказала магистр, привела все в порядок. Деньги и самые важные наши вещи тоже перенесла сюда.
«И ничего не сказала мне», — тут же отметил Хлодвиг.
— Поверь, были серьезные причины не говорить об этом раньше. — Эрикона как будто прочитала его мысли. — Мы должны были действовать автономно и не мешать друг другу.
Потом она поручила ему растопить печь. Это было несложно. В пещере имелся солидный запас дров, угля и бумаги. А премудрости разведения огня в печах и кострах Хлодвиг, хорошо знакомый с бродячей жизнью, освоил в совершенстве.
— После прокола с маленькой группой дарханцы бросят на наши поиски сотни полицейских и солдат. Но мы можем спокойно отсидеться здесь, как минимум, две недели.
— А дым нас не выдаст? — спросил Хлодвиг.
— Все предусмотрено. — Усмехнулась Эрикона. — Дым из печи выходит в двухстах метрах отсюда. И выходит в другую пещеру, скрытую за водопадом. Водопад не ахти какой, скорее, водопадик. Ты его видел — ручей Красотка стекает по обрыву в Архам. Но все равно там всегда облака испарений и брызг. Наш дым смешается с ними. А оттуда, кстати, к нам поступает вода — с ней тоже проблем не будет.
