Дэвид Вебер - Давайте танцевать!
— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказала она наконец. — Я могу вам сказать, что любой разговор с моего корабля будет полностью безопасным с нашей стороны, но я не в том положении, чтобы ручаться за его безопасность с этого конца.
Она не потрудилась добавить, что любое нарушение безопасности связи ее корабля с концом на Джаспере было бы серьезным нарушением всевозможных официальных межзвездных соглашений. И, судя по выражению его глаз, он был удивлен ее ответом. Или счастлив слышать это, если на то пошло.
— Однако, случилось так, — услышала она свой голос продолжающий, без какого-либо сознательного решения с ее стороны, — что никто не ожидает меня на борту в ближайшие два-три часа.
Официант явно оживился.
— В таком случае, коммандер, — сказал он, — учитывая, что у вас есть некоторое время, чтобы убить его, прежде чем вернуться на корабль и поскольку дождь перестал, я поинтересуюсь не видели ли вы еще Возняк-Парка?
— Прошу прощения?
— Возняк-Парк, мэм. Я имею в виду, Мемориальный парк Миколая Возняка. Он назван по имени первого губернатора сектора Сагинау, Миколая Возняка. Это совсем близко отсюда, на самом деле только около трех с половиной километров, и это известная во всей системе ландшафтная и водная достопримечательность.
— Нет, — сказала она, пристально наблюдая за выражением его лица. — Нет, у меня еще не было возможности его посетить.
— Ну, вы действительно не должны пропустить это, — сказал он. — Особенно, если у вы можете не возвращаться на борт своего корабля еще пару часов. Я думаю, — он посмотрел ей прямо в глаза, — что вы найдете это хорошим времяпрепровождением.
Хонор взглянула на Нимица в последний раз. Древесный кот все еще казалось зачаровывал взглядом официанта, но она не увидела никаких признаков угрозы в отклике языка его тела, и она снова посмотрела на мужчину.
— Я ценю советы, — сказала она. — И, учитывая эффективность рекомендации, я могу только попытаться взглянуть на него, прежде чем возвращаться в порт.
11
— Скажи мне, Паршивец, — ты думаешь, что я сошла с ума? Потому что, должна сказать тебе, — Хонор Харрингтон покачала головой, глядя на сверкающие голубые воды центрального озера Мемориального Парка Миколая Возняка, — я уверена, что это так и есть!
Она и Нимиц сидели на скамейке, которая была все еще слегка влажной, под небом, превратившимся в кристально голубое с редкими темными облаками. Солнечный свет подчеркивал ослепительную белизну верхней части этих облаков, и Хонор было интересно, какой сегодня был местный праздник, учитывая количество детей школьного возраста, которые, казалось, материализуются из воздуха. Десятки лодок с дистанционным управлением усеивали поверхность озера, в том числе одни из лучших работающих парусных корабликов, которые Хонор когда-либо видела.
По крайней мере, один из них имел три мачты с полной оснасткой, и, пока она смотрела, модель — вероятно, бывшая следующей лучшей вещью, имевшая около двух метров в длину — прошла при полных парусах кругом и плавно сбросила их, словно заходя на верфь. Другие деловито вспенивали поверхность, имея силовые двигатели, и, несмотря на относительно прохладную погоду (для Джаспера, ибо для Сфинкса она была фактически довольно теплой), несколько десятков детей бродили по мелководью озера. Больше играли в местный вариант салок, а крики, смех и визг восторга доносились от оборудованной детской площадки и великолепно грязного футбольного поля, создавая фон такой полной нормальности, что было трудно вспомнить, что на самом деле она была здесь для чего угодно, только не для радостей парка.
Нимиц, казалось, не имел никаких проблем помнить об этом. Когда она закончила свой вопрос, он, сидя на ее правом колене, повернулся к ней лицом, и положил одну ладонь с длинными пальцами истинной руки на ее щеку, потом покачал головой в безошибочном "нет". Она посмотрела на него, и ее губы изогнулись в улыбке.
— Я бы чувствовала себя лучше от твоего диагноза, если бы он не так счастливо совпадал с некоторыми другими невероятными глупостями, что я сделала в моей жизни, сказала она строго. — Подобно бреющему полету над коммодором во время Регаты, например. Ты и Мика, оба, думали, что это было одной из замечательных идей, если мне не изменяет память.
Кот мявкнул, морща морду и шевеля длинными усами на нее. Она улыбнулась ему в ответ, хотя в ее обвинении была определенная доля истины. Нимиц был душой шутник с особенно сомнительным чувством юмора, и он радостно содействовал и подстрекал ее к более чем одной возмутительной шутке в Академии. Инцидент с Регатой был просто самым зрелищным, при котором они были пойманы.
Она усмехнулась и обернула обе руки вокруг него, опустив голову вниз, мягко касаясь частью подбородка вершины его черепа. Они тихо сидели, любуясь парком, который действительно был прекрасен, как и сказал ей странный официант, и радиоуправляемые парусники разрезали поверхность, пользуясь свежим послеобеденным бризом, а ее улыбка постепенно исчезла.
Это была не очень хорошая идея для капитана корабля королевы тащиться прочь от ее собственности, и Хонор было хорошо известно об этом незначительном факте. Если бы она была не в состоянии понять это сама, она просидела буквально десятки брифингов по безопасности, которые донесли бы это до нее весьма деликатно. Существовало любое количество злонамеренных душ, которые просто любят получать в свои руки информацию, которую может обеспечить командир корабля. Или, если на то пошло, выкуп, который Королевский Флот может решить заплатить, чтобы вернуть ее, потому что эта информация окажется под угрозой.
В тот момент времени, когда она направилась к этому парку, угроза для ее личной безопасности была минимальной. Космопорт и его ближайшие окрестности были, вероятно, лучшими охраняемыми областями всей планеты, так как они никогда не сделались бы важными для туристов и бизнесменов, если бы в нем грабили, избивали или похищали. "Чез Фьямметта" был не дальше, чем в паре километров от самого порта, а она и Тешендорф совершили поездку к нему в воздушном такси, так что безопасность не была большой проблемой.
Это было тогда… и она это знала.
Она не наняла никакого такси, чтобы добраться до парка. Вместо этого она пошла пешком, и более чем одна пара любопытных глаз следили за космически-черной с золотом мантикорской формой движущейся вдоль влажных, затененных тротуаров. Теперь она просто сидела здесь на скамейке, на берегу озера, держа Нимица на коленях, и у нее не было сомнений, что, если Нимиц ошибался в эмоциях официанта, оба они должны были представлять невероятно заманчивую цель для тех, кто желал ей — или Мантикоре — зла.
