Дэвид Вебер - Давайте танцевать!
Все это привело ее к переоценке его первоначального предложения принять "Эвиту" с ее рук.
— Ну, коммандер, — наконец сказал Тешендорф, — я наслаждался разговором и компанией, но, боюсь, у меня назначена встреча.
Он положил сложенную салфетку на стол и встал. Хонор встала также, но он махнул ей сесть обратно в кресло.
— Нет никакой необходимости для вас уходить, коммандер Харрингтон, — сказал он с улыбкой. — Я знаю, что вы сказали, что вы не "винный сноб", но здесь есть "Мускат" из апельсинового цвета. Я хочу, чтобы вы его попробовали.
— Вы были слишком щедры, коммодор, — начала Хонор, но Тешендорф только покачал головой с более широкой улыбкой.
— Вы и Нимиц смирились с более чем достаточным количеством вопросов, чтобы оставить меня в долгу перед вами, — сказал он. — Кроме того, я твердо намерен превратить нашу трапезу в бюджетную статью прибылей, как часть моей профессиональной подготовки и сети.
Она посмотрела на него, потом пожала плечами и улыбнулась ему.
— Все в порядке, сэр. Я все еще думаю, что вы слишком щедры, но я жадна достаточно, чтобы идти вперед и списать это на вас в любом случае.
— Прекрасно! Это было удовольствием, коммандер. Я надеюсь, что мы встретим друг друга снова.
Он отвесил полупоклон, повернулся и пошел прочь, остановившись по дороге из ресторана что-то сказать своему официанту.
Мгновение спустя, официант появился у локтя Хонор с бутылкой вина для ее проверки. Он извлек пробку, и она прошла через весь ритуал нюхания, дегустации, и утверждения, как если бы она на самом деле знала, что делает.
Как и остальные предложения Тешендорфа, это тоже оказалось отличным, и она откинулась назад, глядя из окна в сад, наслаждаясь. Дождь прекратился, и лучи солнечного света достигли низа через щели в темно-серых облаках, подмигивая отражениям от мокрой дорожки из кирпича и плескаясь в клумбах и кустарниках со вспышками ярких, залитых дождем цветов.
Она как раз готовилась, не без некоторого сожаления, покинуть "Чез Фьямметту", когда ее официант появился вновь.
— Вам нужно что-нибудь еще, коммандер Харрингтон? — спросил он ее.
— Нет, — сказала она с улыбкой. — Нет, спасибо. Вы проявили замечательную заботу о Нимице и обо мне.
— Мы всегда рады, мэм, — ответил он, затем склонил голову в одну сторону. — Простите, — продолжил он, — но я не мог не подслушать некоторые части вашей беседы с коммодором, особенно о вашем спутнике. — Он слегка кивнул в направлении Нимица. — Я понял, что вы с Мантикоры. Учитывая то, что вы должны были рассказать о древесных котах и откуда они берутся, мне было интересно, не со Сфинкса ли вы случайно?
— Да, — медленно ответила Хонор через мгновение, ее глаза сузились. — Как это часто бывает, Нимиц и я — мы оба со Сфинкса.
— Ну, я не могу не поинтересоваться, особенно с учетом… присутствия Нимица, может быть вы, возможно, случайно, связанны с доктором Алисон Харрингтон? — Прищуренные глаза Хонор внезапно расширились. — Она родом с Беовульфа, — продолжил немного быстрее официант.
— На самом деле, — ответила Хонор еще медленнее, — доктор Харрингтон моя мать.
Глаза официанта расширились, но сейчас Нимиц наблюдал за ним внимательнее, и у Хонор сложилось впечатление, что этот человек не был действительно удивлен тем, что она была дочерью Алисон Бентон-Рамирес и Чоу Харрингтон. Он казался более удивленным тем фактом, что она была флотским офицером… или, возможно, тем, что она была здесь, на Джаспере. Она не была уверена, почему она так думала, но это впечатление было довольно сильным.
Он, казалось, колебался мгновение, как если бы раздумывал о чем-то, потом прочистил горло.
— Простите, мэм. Уверен, что я, кажется, сунул нос в ваши дела, и я прошу прощения за это, но я действительно не ожидал встретить дочь доктора Харрингтон здесь, в Силезии. Теперь, когда я уверен, я не могу не поинтересоваться, не разделяете ли вы взгляды вашей матери на генетическое рабство.
Хонор удалось не мигнуть. Она знала, что бывают странные совпадения, и она испытала их на себе больше, чем некоторые, но ничего не подготовило ее к возможности встретить кого-то, кто на самом деле, казалось, знал ее мать здесь, в Силезии. Не могла она представить, где этот разговор был. Тем не менее, был только один честный ответ на вопрос, какой он задал.
— Да, — сказала она, спокойно глядя ему в глаза. — Да, я разделяю.
— Почему-то, — пробормотал он, — это на самом деле не удивляет меня.
— Могу я спросить, почему нет? — спросила она, взяв быка за рога.
— Почему я не удивлен, мэм? — Он криво улыбнулся. — Я не видел вашу мать очень много лет, коммандер, но я знаю нескольких членов ее семьи — вашей семьи, если на то пошло — на Беовульфе очень хорошо, на самом деле. И я знаком с ее историей.
— И есть конкретная причина, почему вы обратили на это мое внимание? Кроме простого желания вспомнить о моих беовульфских родственниках, я имею в виду?
— На самом деле, нет, — сказал он в гораздо тише. — Однако я не думаю, что сейчас время и подходящее место, чтобы объяснять все это. Есть ли какой-то способ, каким я мог бы связаться с вами на борту вашего корабля… чтобы никто не узнал?
Глаза Хонор были уже не просто недоумевающими. Они сузились и затвердели, но, несмотря на напряженность взгляда, она наклонилась к официанту, наблюдая также за Нимицем. Уши кота стояли торчком, настороженные в сторону официанта, щелевидные зрачки его глаз были пристальны, а самый кончик его хвоста, свернулся в каком-то замороженном знаке вопроса. Что бы здесь не происходило, Нимиц, очевидно, не чувствовал никакой непосредственной угрозы.
Что, в сочетании с последним вопросом официанта, заставило Хонор яростно ломать голову.
— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказала она наконец. — Я могу вам сказать, что любой разговор с моего корабля будет полностью безопасным с нашей стороны, но я не в том положении, чтобы ручаться за его безопасность с этого конца.
Она не потрудилась добавить, что любое нарушение безопасности связи ее корабля с концом на Джаспере было бы серьезным нарушением всевозможных официальных межзвездных соглашений. И, судя по выражению его глаз, он был удивлен ее ответом. Или счастлив слышать это, если на то пошло.
— Однако, случилось так, — услышала она свой голос продолжающий, без какого-либо сознательного решения с ее стороны, — что никто не ожидает меня на борту в ближайшие два-три часа.
