Филип Дик - Нетелепортируемый человек
— Твоя работа, она… — Рут прервалась. — Квалифицированная?
В конце концов он работал в «Крино Ассошиэйтиз» в течение десяти лет.
— Я собираюсь на ферму.
Она уставилась на него.
— Нам ДАДУТ двадцать акров. Мы купим здесь овец, тех, чернолицых. Суффолской породы. Возьмем землю шесть на шесть, пять овечек, барана, соорудим ограду, построим себе домик из секций, выпускаемых промышленностью…
Он знал, что его возможности позволяют рассчитывать на такой проект. Другие так и поступали, расписывая это, но не в безличных рекламных буклетах, а в письмах, закодированных сначала в видеосигналы, а затем трансформированных корпорацией «Видфон» и переправленных по почте в правление строительной компании.
— Но если нам не понравится, — пробормотала Рут с опаской, — мы не сможем вернуться. Всё это кажется таким странным. Эти машины телепортации… работающие только в одном направлении.
— Сверхдалекое Галактическое скопление, — пояснил он терпеливо. — Разбегание материи — Вселенная расширяется, растет; для Телепорта твои молекулы — что энергетические конфигурации в этом движении…
— Все равно не понимаю, — произнесла Рут. — Но могу понять вот это, — добавила она, вытаскивая из сумки небольшую брошюрку.
Изучив ее, Макэлхаттен проворчал:
— Словесные выкрутасы. Ненавижу подобное чтиво. Не воспринимаю их.
Он стал комкать брошюру.
— Они не называют себя этим отвратительным именем. «Друзья Объединеных людей». Это всего лишь небольшая кучка обеспокоенных, образованных людей, которая противостоит…
— Я знаю, кому они противостоят, — сказал Макэлхаттен. — Кое-кто из них работал в «Крино Ассошиэтиз».
— Они говорят, что мы, земляне, не должны покидать пределы Солнечной системы. Держаться вместе. Прислушиваться.
Он скомкал буклет.
— История человечества — это одна сплошная миграция. И эта, на Китовую Пасть, самая грандиозная, на целых двадцать четыре световых года!
Мы должны гордиться ею.
Однако же, разумеется, всегда найдется несколько идиотов и чудаков, которые выступят против исторического процесса.
Да, это была история, и он желал стать частью ее.
Сначала была Новая Англия, затем Австралия, Аляска, а потом та попытка, неудачная, основать колонию на Луне, потом Марс и Венера, и вот теперь — успех.
Долгожданный.
И если он будет ждать слишком долго, то он может оказаться, в конце концов, слишком старым, а ведь, наверное, слишком много имеется желающих позариться на свободные земли. Как бы не опоздать!
Правительство Новой Земли может в любой момент отказаться от своего предложения на предоставление свободной земли, потому что туда ведь каждый день направляются толпы людей. Офисы Телепортов перегружены.
— Ты хочешь отправиться туда? — спросил он Рут. — Но сперва отправлюсь я один и пошлю оттуда письмо, в котором сообщу, получил ли я землю и все ли готово к началу строительства дома?
И лишь затем ты с ребятками можешь уже приезжать.
Нервничая, Рут сказала:
— Я не желаю разделяться с тобой.
— Решай сама.
— Считаю, — произнесла она, — нам следует отправиться вместе. Если мы вообще отправимся. Но эти… письма. Это ведь просто импульсы в энергетических проводах. Как телефонные, видеофонные, телеграфные телевизионные послания. Их применяют уже сотню лет.
— Если только назад возвращаются НАСТОЯЩИЕ письма.
— У тебя, — заметил он насмешливо, — страх с предрассудками.
— Возможно, ты прав, — согласилась Рут. Но это, тем не менее, был подлинный страх. Глубокий и живущий страх перед односторонним путешествием, из которого они, может быть, никогда не вернутся, если только не на том корабле, через восемнадцать лет.
Она достала вечернюю газету, просмотрела статью, написанную в насмешливом тоне, в которой говорилось об этом корабле, «Омфалосе», который мог перевозить до пяти сотен людей, но в этот раз на его борту будет только один человек — сам владелец корабля. И, как утверждается в статье, он бежит, чтобы спастись от своих кредиторов.
«Но, — подумала она, — Вот ОН-ТО и сможет возвратиться с Китовой Пасти».
Она позавидовала, не сознавая почему, этому человеку.
Рахмалю ибн Эпплбауму, как было написано в статье.
«Если бы мы могли отправиться вместе с тобой, — подумала она, — если бы мы попросили…».
Ее муж тихо сказал:
— Если ты не хочешь отправляться, Рут, тогда Я ОТПРАВЛЮСЬ ОДИН. Я не собираюсь просиживать день за днем штаны на этом пункте технического и следить за качеством продукции, чувствуя чьё-то дыхание за своей спиной.
Жена вздохнула и отправилась на общую кухню, где она готовила пищу вместе со своими соседями справа Шортами, чтобы посмотреть, осталось ли что-нибудь из их месячного рациона того, что в их меню называлось коф-боб — синтетическое кофе бобов.
Но кофе уже не было.
Поэтому она с сожалением приготовила себе чашку синтетического чая.
Тем временем Шорты, весьма шумная семья, то появлялись, то исчезали из кухни.
А в гостиной ее муж сидел перед телевизором и завороженно, с глубоким вниманием, как ребенок, вслушивался в ночные новости с Китовой Пасти.
Он наблюдал за этим новым миром.
«Может быть, — подумала она, — он и прав».
Но какой-то инстинкт в глубине ее души все еще протестовал.
И она спросила себя с удивлением, в чем же дело. И затем снова подумала о Рахмале ибн Эпплбауме, который, как утверждалось в газете, попытается совершить восемнадцатилетнее путешествие, не без оборудования для анабиоза.
Несмотря на все свои попытки достать его, как с сожалением говорилось в статье, ему это так и не удалось из-за постоянного преследования стражей-операторов, использовавших даже технику для ночного слежки с высоты, так что у него не осталось ни доброго имени, ни денег.
Ничего!
«Бедолага, — подумала она. — Обречь себя на одиночество на целые восемнадцать лет… Разве не могла эта компания ПОЖЕРТВОВАТЬ для него анабиозное оборудование, в котором он так нуждался».
Телевизор в гостиной вещал: — Не забывайте, ребятки, что старушка Мамаша Хаббард все еще здесь, на Терре, и эта старушка живет так же, как и вы, а у вас, ребята, куча детишек. Так за дело?
«Эмигрировать», — решила Рут, но без энтузиазма. Это было ясно. И — поскорее.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Когда крохотная ракета Рахмаля ибн Эпплбаума состыковывалась с огромным корпусом единственного оставшегося у него после суда и имеющего еще экономическую ценность корабля, он расслышал в темноте глухой стук и сразу же привел в действие автоматический механизм. Люк стал вращаться, внутренние шлюзы закрылись, задвигаясь на прежнее место, когда воздух заполнил вакуум, а затем на консоли вспыхнул зеленый свет. Хороший признак.
