Виктор Жилин - День свершений
— Стэн?! — вдруг отчетливо позвал Раден. — Ты где?
Старик незряче шарил перед собой руками, хватал воздух.
— Здесь, я здесь! — Стэн сжал старику ладонь, ужаснулся: как ледышка. — Ты лежи, лежи…
— Стэн, мальчик, — с натугой заговорил Радон, — слушай меня внимательно… запоминай! Мы считали, сфера — это навечно! Как проклятье, за грехи наши… Там, за сферой, была война. Давно… Атомные мины… мы были обложены со всех сторон — минный пояс! Они взорвались одновременно… резонансная волна… накрыла страну, понимаешь?.. Пространство выродилось, думали — навсегда!..
В горле у него захрипело, забулькало; скрюченными пальцами Радон дернул ворот рубахи.
— Чепуха! — вдруг выдохнул громко. — Процесс обратим, слышишь?.. Мы вернемся — обязательно!
Руки обессиленно упали на мох, широко открытые глаза уставились в пустоту ночи.
— Я, старый осел, не догадался, — продолжал совсем тихо. — А он смог!.. Так просто: обратная связь… Мы никогда не порывали полностью, это — псевдоколлапс! Энергия проникает, сфера проницаема… Иначе — тепловая смерть, смерть…
Раден говорил все тише, Стэн еле улавливал, ничего не понимал: может, бредит?
— Держись их, Стэн! — вдруг услышал явственно. — Они из тебя… человека сделают!.. Иначе — пропадешь!
Старик всхрипнул, дернулся — затих. Стэн, выждав с минуту, наклонился: Раден больше не дышал.
Обхватив колени руками, Стэн долго сидел на поваленном стволе, глядя на заострившееся лицо старика. Как странно, думал он, всего-то полдня прошло, а кажется — родного потерял! Вот ведь сволочной закон! Почему вдруг прикипаешь сердцем неизвестно к кому?.. Ну кто он мне?.. Умный — да, спору нет, на деда чем-то похож, но ведь еретик! Мне бы от него подальше, отмучился — и ладно, примите, боги, душу грешную и будьте милостивы! Так нет же: ведь теперь до смерти его не забыть! Как и Яна… Вот тоже — не друг, не брат, вообще непонятно, кто и откуда! Может, для меня это как раз лучший выход: как бы еще все повернулось, останься он жив? Они ж и впрямь психованные: как пить дать, в город бы поперлись и меня бы с собой прихватили… Все понимаю — а жалко. Засело где-то внутри, что, может, это лучший из парней, кого я в жизни встречал. Это надо же: собой прикрыть старика чужого! Что ни говори, у нас здесь таких не сыскать… Вот ведь какие дела… Одержимые они вот что! Это у них общее, у Радена и у тройки! Потому, видать, и сошлись, хотя цели разные. Отверги — понятное дело, им глазное распространить свою ересь, святой храм свалить; что тройка задумала неясно, только сдается, что их цель еще пострашней, недаром кругачи так всполошились!..
Потом Стэну вспомнилось, как отпихнул его Бруно — молча, между делом. Как от надоевшей мухи отмахнулся. А Лота даже глаза не подняла, пустое место он для нее: что есть, что нет… Не в себе они были — это понятно, но все же нельзя так, не собака он им. Эх, да что говорить!..
Стзн просидел так долго, думая о разных вещах, прикидывая. Идти никуда не хотелось, да и куда идти?! Столицам — отпадает; обратно в горы, к ватажникам? Нет уж, сыт по горло… В общем, хоть здесь живи, в лесу, со зверями дикими! Прав Радон: так и в самом деле пропасть недолго. Решаться надо…
Он встал через силу, наломал лапника, плотно прикрыл тело Радона могилу вырыть было нечем, одна винтовка с собой. Постоял перед темным холмиком, вдыхая резкий запах свежей хвои. Что-то сосало под сердцем: неприятное, смутное… Может, и впрямь поискать этих, мелькнула шальная мысль. Все одно, деваться некуда, так хоть взглянуть на них в последний раз! Вдруг лежат они там, в канале, и прикрыть-то некому?!.
Больше не раздумывая, Стэн двинул сквозь густой подлесок туда, откуда раздавались давешние выстрелы, с каждым шагом убеждаясь все сильнее, какого дал маху, оставив Лоту с мордатым. Перед глазами против воли всплывали дикие картины — одна страшней другой.
Лес спал, угомонились даже ночные птицы, чуть потрескивала сухая хвоя под ногами. Узкая звериная тропа причудливо петляла меж толстых замшелых стволов.
Он успел пройти всего сотню-другую шагов, когда впереди что-то слабо клацнуло. «Затвор!» — мелькнуло в мозгу. Нырнув в сторону, Стэн затаился, сжимая в руках винтовку.
— Эй, вылезай! — раздалось с тропы. — Свои!.. «Бруно! — Стэн перевел дыхание. — Значит, они его искали…»
Мордатый стоял поперек тропы, держа на руках Лоту — легко, играючи. Она обхватила его шею руками, бледное лицо было обращено на Стэна, громадные белки глаз будто светились.
— Что с ней? — вырвалось у Стэна. — Ранена?
— Тихо! — шикнул Бруно. — Не ори!.. — Он разжал руки. Лота соскользнула на землю, встала, поджав одну ногу. Придерживая девушку, Бруно достал трубку, сунул в рот. — Ногу она малость того… — сказал, раскуривая. — Видать, переломчик небольшой… — Он выпустил дым, оглянулся. — Но это ерунда, — добавил рассеянно. — К завтрему пройдет…
Точно — чокнутый, пронеслось у Стэна. Если перелом — месяц, как минимум. Как же теперь?..
Лота вдруг легко прыгнула вперед, вцепилась ему в плечи. Лихорадочно блеснули глаза — совсем близко.
— Где Раден? — прошептала торопливо. Стэн судорожно вздохнул, качнул затылком назад: «Там!..»
— Умер???
Он молча кивнул. Почему-то было страшно смотреть ей в глаза.
— Когда?.. — Стэн почувствовал, как судорожно сжались ее пальцы. Ну же?..
— Час… нет, два назад! — с трудом выдавил Стэн. В горле стоял спазм.
— Поздно-о! — вырвалось у Лоты со стоном. — Ведь чувствовала же…
Она круто обернулась. Бруно тут же подхватил ее на руки.
— Вот что… — бросил отрывисто. — Отведи-ка нас к нему! Только быстро…
Плохо соображая, Стэн пошел назад. В спину подгоняли торопливые шаги Бруно.
Не без труда отыскал ложбинку в чащобе, невысокий холмик. Прислонив Лоту к стволу, Бруно тут же разворошил лапник. Вместе с Лотой склонился над Раденом.
«Да что они, не верят, что ли?! — подумал Стэн. — Совсем обалдели!..»
Через минуту оба выпрямились, Бруно хмуро покачал головой, сунул в рот трубку.
— Да, поздно… — мертвым голосом произнесла Лота, глядя в землю. — На полчаса бы раньше!..
Какое там полчаса, хотел вскрикнуть Стэн, но промолчал. Понял: не в себе она. Ян, да еще Раден — небось, к смертям-то не привыкла!
— А ведь я могла спасти его, — вдруг сказала отчетливо. Подняла глаза. — Надо было только увидеть!.. Никогда себе не прощу?
Что-то такое у нее в голосе было, что Стэн сразу поверил: да, могла! И не простит, конечно… Белые неподвижные глаза Лоты теперь смотрели на кого. Стэн невольно поежился: странный взгляд, непонятный. Вроде добрый и в то же время — гневные искорки в глубине.
