Александр Казанцев - Пылающий остров
— Я никогда не думал, — продолжал Ганс, — что у мисс Мод есть склонность дрессировать животных и даже обучать их грамоте.
Кэд побледнел. На скулах его выступили красные пятна.
— Еще раз… Еще один раз… Что сказал?
— Я попрошу босса подарить мисс Мод обезьянку. У Кэда будет товарищ по ученью… и, верно, более способный! Ха-ха-ха!
Седеющие волосы Кэда поднялись на макушке. Так поднимается шерсть у хищника.
— Кэд терпел… Кэд заставлять… извиняться Ганс…
— Что? — расхохотался гигант. — Ах ты, желтая мартышка!
Он подошел к низенькому Кэду и щелкнул его по широкому носу.
Кэд согнулся и зашипел.
Ганс, подбочась, стоял перед ним.
Вдруг Кэд незаметным молниеносным движением как будто слегка коснулся горла Ганса. Гигант захрипел, взмахнул руками и повалился на пол.
В этот момент дверь отворилась и в лабораторию вошел Вельт.
— Что вы делаете? — закричал он, увидев, что Кэд душит Ганса.
Кэд не обернулся. На губах бесчувственного Ганса появилась пена.
— Мерзавец! Встать! — закричал, бледнея, Вельт.
Кэд медленно повернулся. Что-то холодное, неприятное было в его взгляде. Кажется, он усмехнулся. Вельт взмахнул стеком, но его рука замерла на полпути. Ногти больно врезались в ладонь. Кэд с силой отбросил руку американца.
— Мальчишка! — прошипел он.
Вельт взорвался:
— Лакей! Как ты, цветной, смел схватить руку белого?
— Вы ответите за ваши действия! — произнес Кэд. — Я требую извинений!
Вельт выронил стек и попятился назад.
Перед ним стоял незнакомый низенький человек с багровыми пятнами на лице, с опущенными уголками рта, весь напряженный, собранный, словно приготовившийся к прыжку.
— Проклятье!. Какую чушь вы несете, Кэд!
— Не Кэд, а Кадасима, мистер Фредерик Вельт! — прошипел низенький человек. — Я требую извинений, господин ученый. Вы оскорбили офицера японской императорской армии!
Секунду Вельт не понимал еще, кто стоит перед ним.
— Кадасима… — произнес он, невольно отступая.
Маленький японец надвигался на него. Неторопливым движением он достал из кармана очки в золотой оправе. Никогда прежде полуграмотный кореец Кэд не пользовался очками.
По изменившемуся лицу Кадасимы проползла усмешка. Вельт увидел редкие, выпяченные вперед зубы. Ему стало не по себе. Он уперся спиной в стену. Рука Вельта потянулась к карману. Кадасима усмехнулся еще раз, и в следующий момент Вельт судорожно дернулся и упал на колени. Низенький японец выворачивал ему руку.
— Ах, господин «белый»! Каково вам стоять на коленях перед «цветным»?
Вельт скрипнул зубами, но не застонал.
Между тем Кадасима ловко вынул из кармана Вельта револьвер. Потом неожиданно ударил американца ребром ладони по горлу. Вельт захрипел, привалился к стене и сполз на пол. Глаза его закатились и налились кровью.
— Джиу-джитсу, сэр. Японская борьба. Учитесь, — сказал японец и, повернувшись к двери, быстро запер ее на засов.
— Приступим к переговорам, — сказал он, левой рукой ловко доставая из золотого портсигара папиросу. — Вы испортили мне все дело, едва не свели на нет те годы, которые я провел у Бакова и у Холмстеда. Любознательность ученого подсказала мне это полезное место для моей работы. Но я должен объяснить вам, коллега, что в жилах моих течет кровь, не позволяющая сносить оскорбления! У сынов древней страны Ямато есть свои священные законы. Оскорбленный дворянин или отвечает на оскорбление, или прибегает к благородному харакири. Но харакири — это величайшее уважение к врагу. Я не склонен проявлять его к вам. Вы можете сохранить вашу драгоценную жизнь, если выполните три условия… Первое, что мне нужно, — это краткая информация о сущности изобретения мистера Кленова. Я желаю знать, что за сила находится в руках у этого «испарителя озер». Второе: изложение тайны огненного облака. Я хочу знать, в какой связи оно находится с работами некоего ирландского революционера, рассчитывающего с помощью своих изобретений привести к гибели Британскую империю, в чем ему нельзя не сочувствовать. И наконец, третье условие: сын американского миллионера Фредерик Вельт приносит свои извинения полковнику генерального штаба японской императорской армии Юко Кадасиме.
Вельт молчал. Только теперь он смог вздохнуть. Какие-то посторонние мысли лезли в голову. Оказывается, если лежать на полу, то в окно видны верхушки деревьев. Как это странно! Приятно, что так тихо вокруг, и в то же время страшно. Дверь лаборатории заперта. Лабораторию стерегут, конечно, только снаружи. Взятый стариком самонадеянный сыщик Джимс делает обход. Боже, какой идиот!
Неожиданно создавшееся положение показалось Вельту необычайно нелепым, и он не смог сдержать улыбки.
Кадасима поднял с полу стек.
— Если не ошибаюсь, коллега, вы изволили смеяться? — произнес он язвительно.
Вельт не ответил.
Раздался свист рассекающего воздух стека, и ярко-багровая полоса перерезала лицо американца, пройдя по левому глазу.
Вельт зарычал и вскочил на ноги. Маленькое дуло его собственного револьвера смотрело на него.
— Успокойтесь, коллега! Вы хотели меня ударить — я ударил, теперь мы квиты. Вы слышали условия, на каких я оставляю вам жизнь? Угодно вам их принять?
— Вы ошибаетесь, полковник. Я люблю жизнь, но не стану торговать ею. И я не боюсь вас! Стрелять в меня вам невыгодно: сюда придут сыщики и накроют вас…
Вельт замолчал. Оба совершенно явственно услышали, как кто-то трогает снаружи дверь.
— Не пробуйте кричать, коллега! Тогда мне нечего терять! — прошептал Кадасима.
Вельт принял позу боксера. Предстояла схватка за право жить. Бокс против джиу-джитсу.
Первым нанес удар Вельт. Это был прекрасный удар. Им можно было нокаутировать быка. о японец был слишком легок. Он просто отлетел назад, ударившись спиной о дверь.
— Я недооценивал вас, коллега! — прохрипел он.
Вельт, не упуская мгновения, наступал. Как брошенный камень, метнулся вперед его кулак. Японец охнул и упал. Вельт хотел шагнуть к нему, но вдруг почувствовал, что его ноги сжаты ногами японца. Он хотел всей тяжестью обрушиться на противника, но Кадасима, лежа на полу, рывком повернулся. Американец неуклюже взмахнул руками и грохнулся на спину. Головой он с размаху ударился о станину компрессора. Грузное тело его только один раз судорожно дернулось.
— Все! — сказал, поднимаясь, японец и стал искать упавшие очки.
Очки разбились. Подобрав осколки и спрятав их в карман, Кадасима подошел к противнику и толкнул его ногой. Потом он оттащил обмякшее тело в сторону и накрыл бумагой с компрессора. Другим куском бумаги он вытер на полу красную липкую дорожку. Неподвижное тело Ганса, так и не пришедшего в себя, он также прикрыл ворохом бумаги.
