Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн
— Со станции «Гермес» нам, вероятнее всего, пошлют предупреждение за пять-десять минут. Но это не означает, что после тревоги можно еще пять минут не являться в убежище. Услышав сирену, идите сюда немедленно и как можно быстрее. Если не одеты, хватайте, что под рукой, оденетесь здесь. Малейшее промедление может стоить вам жизни. Матросы будут обыскивать по тревоге все пассажирские помещения. Каждому из них приказано доставить найденных в убежище, даже если придется для этого применить силу. Спорить с вами они не станут — просто выловят, дадут пинка и отволокут. И, кроме благодарности, им за это ничего не будет. И последнее. Некоторые пассажиры манкируют персональными радиометрами. Закон позволяет мне налагать за это солидный штраф. Обычно я не замечаю таких мелких нарушений: здоровье не мое, а ваше собственное. Но на протяжении опасного периода это правило будет соблюдаться неукоснительно. Каждому будет выдан новый радиометр, а старые следует сдать главному врачу для проверки и занесения показаний в ваши медицинские карты.
Затем капитан объявил, что все свободны, и мы, потные и встрепанные (по крайней мере, я), спустились обратно в пассажирское отделение. Только я успела ополоснуть лицо, как опять завыла сирена, и я пролетела вверх все четыре палубы, точно испуганная кошка.
Но к финишу пришла лишь второй — Кларк обогнал меня на полпути.
И опять тревога оказалась учебной. Но на этот раз все пассажиры собрались в убежище за четыре минуты, и капитан мог быть доволен.
Я всегда спала голышом, но теперь, пока это не кончится, буду надевать пижаму, а рядом класть халат. Капитан — он, конечно, дарлинг, но, по всему судя, понимать его следовало буквально. Совершенно незачем изображать из себя леди Годиву,[10] тем более, на корабле ни одной лошади нет.
К обеду ни миссис Гарсиа, ни миссис Ройер не вышли, хотя по тревоге выказывали сногсшибательное проворство. В холле после обеда их тоже не было, двери кают были закрыты, а один раз я видела, как от миссис Гарсиа выходил главврач.
Странно. Что же Кларк — отравил их? С него станется; и спросить страшно — вдруг правду скажет…
Спрашивать у врача тоже не хотелось. Не стоит обнаруживать какую-то связь семейства Фриз с этим делом. Черт, как иногда жалко, что я не умею видеть сквозь стены! Если такое вообще в природе возможно…
Надеюсь, Кларк не дал своим талантам разгуляться на полную катушку. Да, я до сих пор зла как черт на эту парочку; во всей их грязной трепотне было вполне достаточно правды, чтобы сделать больно. Верно, я — плод смешения рас и знаю, что некоторые видят в этом какую-то неполноценность, хотя на Марсе таких предрассудков нет. Верно, и «каторжники» среди моих предков были, но я этого никогда не стыдилась. Ну, может, только чуть-чуть, хотя, пожалуй я чаще думаю о предках, тщательно отобранных для колонизации. К тому же не всякий каторжник — уголовник. Да, когда история Марса только начиналась, Землей заправляли комиссары; именно они устроили из Марса тюрьму. Всем это известно, и скрывать просто глупо было бы…
И большинство ссыльных были политзаключенными — «контрреволюционерами» и «врагами народа». Что же тут стыдного?
Зато, когда все переменилось, на Марс прибыло раз в пятьдесят больше колонистов, первых граждан Марса, а отбирали их так же придирчиво, как невеста выбирает подвенечное платье! Только, конечно, с научными критериями. А после нашей революции и независимости положение стало, как сейчас: для здоровых физически и умственно иммигрантов никаких препятствий нет.
И нечего мне стыдиться своих предков и сограждан! Какого бы они ни были цвета и происхождения, я ими горжусь и изгаляться над ними никому не позволю. Могу поспорить, эти ведьмы даже при нынешней политике открытых дверей не получили бы у нас постоянного гражданства. Как слабоумные.
Все-таки, надеюсь, что Кларк не переборщил. Не дай бог, пожизненно упекут его на Титан! А ведь я люблю этого хулигана.
Вроде бы.
Глава 8
В радиационную бурю мы все-таки попали. На мой вкус, крапивницей заболеть и то приятнее. То есть, сама буря — еще ничего. Просто интенсивность излучения вдруг возросла в 1500 раз, когда мы находились примерно в 0,8 астрономической единицы — или в 120 000 000 км, если вам так понятнее — от Солнца. Мистер Суваннавонг уверяет, что пассажиров первого класса достаточно было бы просто перевести на палубу выше — это было бы куда как удобнее, чем всем вместе тесниться в склепе «убежища максимальной защиты». Помещения второго класса мрачные и тесные, а уж третий — я лично скорее поехала бы на том грузовозе, но даже там — просто прогулка по травке по сравнению с 18 часами в радиационном убежище.
В первый раз позавидовала я нашим инопланетным попутчикам. Их-то в убежище не загоняли, они все остались в своих спецкаютах. Нет, не думайте, им не позволили так просто взять да изжариться; каюты «X» находятся почти в центре корабля, рядом с отделением для команды, и имеют собственную защиту. Нельзя же вытаскивать, например, марсианина из привычной среды обитания и запихивать в убежище, рассчитанное на людей! Это — все равно что макнуть его в ванну вниз головой (если у него, конечно, есть «голова»).
Хотя еще неизвестно, что лучше — потерпеть каких-то восемнадцать часов или всю дорогу сидеть взаперти. Тот же марсианин запросто может в течение всего перелета развлекаться созерцанием разницы между нулем и ничем; венерианец попросту впадет в спячку; я же так не могу. Мне просто необходимо активное времяпрепровождение, иначе в мозгах такое замыкание сделается, что дым из ушей пойдет.
Однако капитан Дарлинг не мог заранее знать, что буря будет непродолжительной и относительно слабой, он отвечал за безопасность пассажиров и команды, а значит, должен был готовиться к самому худшему. Как позже выяснилось из показаний приборов, одиннадцати минут в убежище хватило бы на все про все. Но это выяснилось задним числом, а капитан не может использовать для спасения своего корабля и людей, в нем находящихся, информацию, полученную задним числом.
Да, оказывается, быть капитаном — не только слава, приключения, четыре золотых лычки и все тебе честь отдают… Капитан Дарлинг младше папочки, но морщины у него такие, что он с виду совсем старик.
Вопрос: Подди, а ты уверена, что справишься с обязанностями капитана исследовательского судна?
Ответ: А что такого было у Колумба, чего у меня нет?! Кроме Изабеллы, конечно… Semper toujours, девушка!
До бури я уйму времени проводила в рубке. Станция наблюдения за Солнцем «Гермес» на самом деле не сообщала нам о приближении бури — она не прислала подтверждения о норме. Выглядит чушью, но дело в следующем.
Наблюдателям с «Гермеса» ничто не угрожает: станция находится глубоко под грунтом на темной стороне Меркурия. А ее приборы, чуть-чуть заглядывающие за горизонт из сумеречной зоны, поставляют все данные о погоде на Солнце, включая постоянное телефотографирование в нескольких спектральных диапазонах. Однако Солнце совершает оборот за двадцать пять дней, и «Гермес» не может постоянно наблюдать его целиком. Хуже того, Меркурий вращается вокруг Солнца в том же направлении — один оборот за 88 дней, — и когда Солнце опять поворачивается тем же полушарием к той точке, где он был, его там уже нет. Значит, одно и то же место Солнца станция «Гермес» наблюдает раз в семь недель.
Поди тут предскажи солнечную бурю, которая назревает всего-то за пару дней, а потом в считаные минуты достигает максимума и может прикончить вас в долю секунды!
Поэтому Солнце наблюдают и с Луны, и с орбитальных станций Венеры, да еще с Деймоса, но передача информации на Меркурий запаздывает из-за скорости радиоволн. С Луны — минут на пятнадцать, а с Деймоса аж на целую тысячу секунд, каждая из которых дорога.
Но сезон бурь лишь малая доля солнечного цикла (ведь Солнце — переменная звезда). Примерно один год из каждых шести. (Я имею в виду настоящие, марсианские. Земных лет, за которые так упорно цепляются астрономы, в солнечном цикле выйдет одиннадцать.)
Это все же полегче! Целых пять лет из шести вероятность попадания в радиационную бурю близка к нулю.
Зато в штормовой сезон осторожный (иными словами, имеющий шанс дожить до пенсии) капитан спланирует полет так, чтобы войти в опасную зону, то есть внутрь гелиоцентрической орбиты Земли, когда Меркурий окажется между Солнцем и кораблем, и станция «Гермес» сможет в случае чего сразу послать предупреждение. Именно так и поступил капитан Дарлинг. Он задержал «Трайкорн» в порту Деймоса недели на три дольше, чем следовало по расписанию, и взял курс на Венеру уже тогда, когда станция «Гермес» смогла предупредить его о надвигающейся буре заранее, потому что сезон был в самом разгаре.