Константин Бояндин - Последний час надежды
Они посмотрели друг другу в глаза и Ники кивнула. Без усмешки.
— Вот моя машина, — указала Ники. И тут память здешнего Брюса начала приходить — потоком, волнами. Ощущалось это, словно меня с размаху ударили в лицо чем-то очень мягким, но тяжёлым. Здешняя Ники приехала ко мне, потому что возглавляла фонд Сант-Альбан, а я собирался пожертвовать университету крупную сумму.
— Возвращаемся в гостиницу, — предложила София. — Мне нужно сделать несколько звонков. Это быстро! — она почти умоляюще посмотрела на Ники. Та кивнула, махнула ладонью — пристёгивайтесь — и нас с Софией вжало в спинку.
Всю дорогу София молчала, прижимаясь ко мне и крепко сжимая ладонь, а Ники ни разу не посмотрела на нас в зеркало — я заметил.
— Я закажу обед? — предложила Ники. — В какой номер? — поинтересовалась она, как только мы с Софией кивнули.
— В твой, — почти одновременно произнесли мы с Софией и рассмеялись, все трое. Наш и её номер были напротив.
Едва София закрыла и заперла дверь в наш номер, она бросилась мне на шею и замерла, привстав на цыпочки. Я слышал её дыхание и в голове плыло.
— Брюс, — попросила она. — Если сможешь… нет, не надо, господи, какая я глупая!
— Софи…
— Нет, не говори. Я знаю. Но ты всё равно будешь с ней, а не со мной.
Она отпустила меня, прошла в комнату, вытирая слёзы ладонью. Чтобы хоть чем-то занять себя, я отправился в ванную. Умылся — сразу полегчало.
София говорила по телефону. Я услышал имя Леттье и ощутил, что уж скрывать, ревность.
— Что это за Леттье? — поинтересовался я ледяным голосом. Здешний Брюс любил так шутить, потому что здешней Софии нравилось, когда к ней ревновали, по-настоящему или нет.
Она резко обернулась. Недоумение, удивление, негодование и веселье. Она поняла.
— Любовник, — она отвернулась, чтобы я не видел, как она улыбается. — Я вас как-нибудь познакомлю. — Махнула мне рукой — молчи. И вновь набрала номер.
— …Нашла, что хотела? — осмелился я спросить, после того как она минут пять просидела, глядя на телефон, не меняя позы и ничего не говоря.
— Его здесь нет, — голос её дрогнул. — Нет, прошу, не прикасайся ко мне. Ты не понимаешь, Брюс. Ты не можешь понять, что у меня в голове!
— Могу, — проворчал я, почти так же, как это делала сама Софи, встал и пошёл к двери. Мне нужно было побыть не с ней, а ей — не со мной. Софи догнала меня, схватила за руку, посмотрела в глаза.
— Можешь, — согласилась она, в голосе слышалось — не верит тому, что видит. — Прости меня, Брюс! Пожалуйста!
Я кивнул.
— Вслух! — в голосе её послышался отзвук ярости. — Вслух!
— Прощаю, Софи.
Она вновь бросилась мне на шею.
— Вас двое, — она прошептала и всхлипнула. — А я одна, и хочу быть с каждым, и чтобы другого не было. Я сошла с ума?
Я не успел ничего сказать, в дверь постучали. София отпустила меня, оттолкнула и скрылась в ванной.
— Брюс, Софи, — позвала Ники. — Обед готов.
Трое, Стоунхендж, 1 августа 2010 года, 7:45
Теперь мы заходили в каждый очередной проход втроём. София первым делом смотрела на часы. И каждый раз на её лице появлялось довольное выражение.
Всякий раз вокруг было полно туристов. Кроме последнего прохода, который вёл на запад. Там мы попали в охраняемую зону — вокруг Стоунхенджа, не подпуская ближе, чем на километр, обегал высокий забор, обнесённый колючей проволокой. Мы втроём оказались сотрудниками исторического музея. София посмотрела на то, сколько вокруг охраны и не стала настаивать на поездке в Солзбери. Позвонила прямо отсюда.
Я не могу привыкнуть к тому, как меняются их лица. Всегда казалось, что вижу что-то общее. В трёх случаях из восьми София оставалась той же римлянкой, которую я привык видеть в Галлии. В нашей Галлии. Немного менялся рост и тип лица. Два раза она была мулаткой, а остальные случаи я не взялся сам классифицировать. Делать фото пробовали, но без толку, по возвращении ничего нигде не было. А вот Ники меняла облики почти каждый раз — там были все мыслимые расы во всех мыслимых комбинациях. А я, похоже, так и оставался типичный галлийцем.
И всякий раз там было девять часов тридцать семь минут тридцать первого августа две тысячи десятого года. В каждой новой версии Галлии.
— Замечательно, — произносила она всякий раз. — Великолепно!
Когда мы заходили в проход повторно, время и дата там были теми же, что у нас. Привыкнуть к такому было нелегко.
Трое, Солзбери, 1 августа 2010 года, 9:20
— … Что теперь? — поинтересовалась Ники. — Пояснишь, чему ты так рада?
Мы вернулись в гостиницу в Солзбери и устроили себе второй завтрак, есть хотелось — сил нет.
— Каждый раз новая версия начинается в одной и той же точке, — указала Софи. — Я пробовала перемещаться в прошлое. Мне это несколько раз удавалось. То есть мы там не ограничены точкой слияния.
— И что?
— Мы перенесли себя в другие версии, Ники. Нас становится больше. Нет, не так. Мы, — она повертела карандаш между пальцами, — становимся мощнее. Наше присутствие — более плотным. Теперь понятно?
— Да, — ответила Ники.
— Нет, — ответил я.
— Помнишь квантовую механику? — София придвинулась ко мне. — Волновую функцию? Пока мы здесь, — она указала карандашом в одну из «новых Галлий» на своём чертеже, — наше присутствие дома почти пропадает. Но чем больше новых версий мы посетили, тем больше нас остаётся «позади». Не замечал?
Я отрицательно покачал головой.
— Я заметила, — согласилась Ники. — Да, ты права. Я помню себя — её — после того, как мы втроём уходим. Слабо, но помню. И не я управляю телом, а она.
— Ну хорошо, — кивнул я. — Что теперь?
— Мы пойдём дальше. В каждой новой реальности тоже есть проходы. Мы проверим ближайшие, прямо там же. В Стоунхендже.
— Софи, чего ты добиваешься?
— Я строю карту, — София выпрямилась и посмотрела Ники в глаза. — Если моя гипотеза верна, то на четвёртом шаге мы найдём версию, где уже были.
— На каком четвёргом шаге?
— Удаления. Мы уходим отсюда в один из проходов, там уходим в другую — в новый проход — и так далее. Где-то на четвёртом шаге удаления должны начаться совпадения реальностей.
Я чуть не застонал.
— Господи, это же, наверно, тысячи попыток!
— Две тысячи семьсот сорок четыре, — уточнила Софи. — Мы что, куда-то торопимся?
— И как ты собираешься отличать одну реальность от другой?
София вздохнула.
— Пока не придумала. Я хотела делать фото нас троих и сравнивать. Но раз фото не сохраняются…
