Мэри Расселл - Птица малая
Около десяти утра раздался металлический стук в дверь. «Входите», — откликнулся отец Генерал и не удивился, увидев, что в кабинет входит Эмилио Сандос. Без затруднений справившись с дверной ручкой, тот закрыл за собой дверь.
Джулиани хотел было встать, но Эмилио сказал:
— Нет. Сядь, пожалуйста. Я пришел… я хотел поблагодарить тебя. Наверняка тебе было нелегко.
— Это было жестоко, — признал Винч Джулиани. — Ведь я мог только слушать.
— Нет. Ты сделал больше.
Сандос оглядел кабинет, показавшийся странно пустым. Неожиданно он хмыкнул и потянулся к волосам, словно хотел расчесать их пальцами, — старая привычка, из-за которой сейчас могли запутаться суставные механизмы скреп. Эмилио опустил руки.
— Извини за стол. Он был дорогим?
— Бесценным.
— Назови сумму.
— Забудь об этом. — Джулиани откинулся в кресле. — Ну что ж, ты выглядишь лучше.
— Да. Я хорошо спал. Готов спорить, что бедняга Кандотти не сомкнул глаз, но я спал отлично. — Эмилио улыбнулся: — Джон — молодчина. Спасибо, что привлек его к делу. И Эда. И Фелипе. Даже Фолькера. Я бы не смог…
Его лицо исказилось, и он отвернулся, но тут же снова посмотрел на Джулиани.
— Это было как… как промывание желудка.
Джулиани не ответил, и Эмилио продолжал с легкой иронией:
— Я где-то слышал, что исповедь облегчает душу. Джулиани дернул уголком рта:
— Это именно тот принцип, коим я руководствовался. Эмилио подошел к окну. Из кабинета открывался лучший вид, чем из его комнаты. Высокий пост имеет свои преимущества.
— Ночью мне снился сон, — сказал он негромко. — Я стоял на дороге, а рядом не было никого. И во сне я сказал: «Я не понимаю, но могу научиться, если ты станешь меня учить». Думаешь, кто-нибудь слушал?
Он не отводил взгляда от окна.
Джулиани встал и подошел к книжному шкафу. Выбрав маленький том с потрескавшимся кожаным переплетом, он перелистал страницы и протянул томик Сандосу.
Повернувшись, тот принял книгу и посмотрел на корешок.
— Эсхил?
Джулиани указал на отрывок, и какое-то время Эмилио медленно переводил в уме с греческого. Наконец он произнес:
— В нашем сне боль, кою нельзя забыть, падает, капля за каплей, на сердце, пока, в нашем отчаянии, против нашей воли, через ужасную милость Бога не приходит мудрость.
— Хвастун.
Эмилио засмеялся, но, снова отвернувшись к окну, перечитал отрывок еще раз. Вернувшись к письменному столу, Джулиани сел, ожидая, пока Сандос заговорит.
— Меня интересует, могу ли я остаться здесь еще на какое-то время, — сказал Эмилио. Он сам не ожидал, что попросит об этом. Он собирался уехать. — Я не хочу навязываться. Ты был очень терпелив.
— Вовсе нет.
Сандос не обернулся, чтобы посмотреть на отца Генерала, но Джулиани услышал, как изменился его тон:
— Я не знаю, священник ли я. Я не знаю… не знаю… совсем ничего не знаю. Я даже не знаю, следует ли мне этого желать.
— Оставайся, сколько захочешь.
— Спасибо. Ты был очень терпелив, — повторил Эмилио. Он подошел к двери, и заключенные в скобы пальцы аккуратно взялись за ручку.
— Эмилио, — окликнул отец Генерал, не повышая голоса, благо в комнате было тихо. — Я посылаю другую группу. На Ракхат. Полагаю, тебе следует знать об этом. Мы могли бы тебя использовать. В качестве переводчика.
Сандос застыл.
— Слишком рано, Винч. Слишком рано об этом думать.
— Конечно. Я просто считал, что тебе следует знать.
Эмилио покинул кабинет. Не сознавая, что делает, ведомый давней привычкой, Винченцо Джулиани поднялся, подошел к окну и долго стоял, глядя через поросший травой открытый двор на панораму, в которой смешались средневековые строения и нагромождение скал, правильный сад и искривленные деревья, — декорацию величественную и издревле прекрасную.
Благодарность
Как бывший ученый, я ощущаю себя неловко без примечаний и обширной библиографии; даже как романист, я полагаю, что должны быть названы некоторые из множества источников, которые я использовала. Из романа «Голод памяти» Ричарда Родригеса я узнала, как живут стипендиаты. Великолепная проза Алена Корбина, его книга «The Foul and the Fragrant», послужила источником вдохновения для ранней поэзии Рештара. Я благодарю госпожу Ивинс за понимание Техаса, черепах, броненосцев и за ее книгу «Молли Ивинс не может сказать это, не правда ли?» («Molly Ivins Can't say That, Can She?»), благодаря которой смог заговорить Д. У. Идея о мимикрии хищников, почерпнутая в «Новых динозаврах» Дугала Диксона, показалась мне слишком захватывающей, чтобы ее не использовать. Момент озарения Эмилио, описанный в последней главе, был вдохновлен теологией Артура Грина в «Seek My Face, Speak My Name». И наконец, Дороти Даннет может считать «Птицу малую» одной длинной благодарственной записью за ее роскошную лаймондовскую серию.
Спасибо также моей матери, Луизе Дьюинг Дориа, чье отношение «Просто делай это» намного опередило рекламный ролик, и моему отцу, Ричарду Дориа, который всегда воспринимал меня всерьез. Маура Кирби поверила в эту книгу гораздо раньше меня. Дон Рассел помогал мне выбираться из сюжетных тупиков, сконструировал «Стеллу Марис» и является источником чувства юмора Эмилио. Мэри Дьюинг учила меня, как нужно писать; наша пятнадцатилетняя переписка была моей учебой. Мэри также читала все черновики этой книги и всякий раз находила способ сделать текст лучше. Много друзей помогали мне улучшить рукопись; я благодарю Томаша и Марию Рыбак, Вивиан Сингер и Дженнифер Такер — в частности, за критическое чтение в критические времена. Чарлз Нелсон и Элена Фиоре были ключевыми звеньями в общении с издательским миром. Стэнли Шмит подбадривал меня и наделял бесценными советами. Мэри Фиоре делала то же самое, а затем распахнула двери, которые вели к Дженнифер Мак Глэшэн, Мириам Годерич и моему неукротимому агенту, Джейн Дайстил. И я всегда буду благодарна Дэвиду Розенталю из «Villard» и Леоне Невлер из «Ivy-Fawcett» за их поддержку и веру в эту книгу. И я приношу величайшую благодарность всему коллективу «Villard», очень много сделавшему для этой книги и снисходительно сносившему беспокойство новичка-автора. Рэй Буко, иезуит, прочитал последний черновик «Птицы малой» и подтвердил, что настоящие иезуиты действительно похожи на моих. Но ответственность за все возможные ошибки в изображении жизни иезуитов я, как автор, полностью беру на себя. Спасибо также сотрудницам библиотеки Кливленда, облегчившим мне поиск справочной литературы.
В заключение обращаюсь к Дону и нашему сыну, Даниэлю, которые никогда не сетовали на недостаток времени, внимания и любви, расточаемых мной на вымышленных героев, в то время как самые дорогие мне люди пребывали рядом. Спасибо, парни. Вы — лучшие.
