Киони Сэндзё - Последнее лето в Ильзенге
В продолжение этой шутливой перепалки Отон заинтересованно изучал картину на стене гостиной - при виде нее у юноши повторилось то самое чувство, что и в день знакомства с канцлером. Изображение складывалось из множества жестких продолговатых чешуек: на небе они были серыми, с фиолетовыми прожилками, ниже все больше становилось розового, но реющие меж землей и воздухом листья и ветки, наползая и наслаиваясь друг на друга, не позволяли определить, сколько этой картине осталось до рассвета; в ней только силуэт человека у правого края рамы да белое пятно розы у левого поражали смотрящего гладкостью фактуры и округлостью очертаний.
- Нравится? - заинтересованно спросил Мишель.
Молодой человек пожал плечами.
- Странное чувство.
- Все так говорят. Это Жюли нарисовала, когда мейстер пересказал ей легенду о пророчестве.
- Я так и не дослушал, кем был тот человек, увиденный вице-ишпаном, признался Отон.
- А! - собеседник махнул рукой. - Это был турчонок, бежавший из мадьярского плена. Вице-ишпан подарил ему жизнь в обмен на клятву ухаживать за розами. Потом все окрестные жители ходили глазеть, как парень молится Аллаху, и мадьярские девки тоже. Немудрено, что у местных кожа темнее. Потом, вроде бы, после смерти хозяина турчонок сбежал с каким-то цыганским табором. А вот розы, которые он сажал, прижились. Ирония судьбы: что не удалось хозяину удалось его слуге... Но мне больше нравится другая картина, - Мишель схватил Отона за рукав и на буксире перетащил в соседнее помещение. Они постояли, глядя на залитый солнцем переулок, сплошь в крапинках теплого летнего снега тополиного пуха.
- Жюли дала их нам для анализа, - пояснил Марк, не поднимая глаз от газеты, - но Мишель, видимо, вознамерился оставить картины себе.
- Для анализа? - переспросил зачарованный Отон. Неутомимый собеседник повел его к себе в закуток, где кабели извивались по полу наподобие змей и тускло светился экран монитора. Так юноша узнал, что Мишель - это правая рука Кристины Эльстер, а компьютер в его углу - модификация изобретенного вампирами "Хэролда", который они используют для разных целей, но в основном для научных и в качестве картотеки данных по всем бессмертным земного шара. На этом экскурсия завершилась, и ночью, в стране сновидений, Отона не побеспокоил никто, кроме женщины в белом купальнике, увиденной со спины, которая при свете полной луны медленно входила в воду, придерживая рукой маленький надувной плотик...
Отон оторвался от припоминания.
- ... но как быть с пророчеством? Если ты хотя бы на минуту перестанешь орать и размахивать руками, я с радостью изложу тебе свои соображения.
- Мы все внимание, дорогой Мигеллито! Выкладывай!
- Итак, какими сведениями мы располагаем? Во-первых, каждую розу можно отождествить с определенным вампиром из имеющихся. Во-вторых...
- Ты сначала докажи "во-первых", - перебила Клара, иронично улыбнувшись.
- Хорошо, - запальчиво отозвался Мишель. - Надеюсь, все согласны, что под розой, готовой осыпаться, понимается Эрнё?
- Савари, ты бестактный медведь, - заметила Дебора, надкусывая яблоко.
- Пусть! - отмахнулся оратор. - Не я это начал, но я продолжу. Белая роза - увечная...
- Предположим, Глигор, - перебила Клара. - Дальше.
- Бутон тоже возражений не вызывает. Вычеркиваем Рахиль. Далее, кто у нас вечно конфликтует с Глигором? Черная роза: Граховски! Ладно, не буду вас утомлять, скажу только, что по моим выкладкам алая - это Крис, пепельная Алекс...
- Вот тут ты и попался! - воскликнул Марк, тыча в грудь Мишеля указательным пальцем. - Скажи-ка мне, умник, кого обозначают чайная, бордовая и охряная розы?
- Ирен, Жюли и Казимира соответственно. Сличая текст с реальностью, вы могли бы сделать такие же выводы.
- Знаешь, - хмыкнул Джек, - если мы будем делать выводы на основании того, кто с кем был или находится в связи... - он прищелкул языком, - кранты!
- Нет, погоди, это что же, - недобро прищурился Эрик, - ты хочешь сказать, Савари, что Наби выпадет роль орудия?
- А вы предлагайте свои трактовки! - воззвал Мишель. - Я просчитал все варианты, клянусь, но это - самый разумный. Тем более что Наби - темная лошадка во всех смыслах, прямых и переносных.
- Если этот разумный, каковы же более абсурдные варианты? - обронил Томас Глаукер в пространство над головами.
- Пожалуйста, вот вам другие кандидатуры: Джас (прошу прощения, Бендик), Глигор, Филипп...
- Кажется, в этом есть доля здравого смысла, - внезапно высказалась Клара. - Я бы добавила к списку Шрагеля и создателя Джаса, о котором мы ничего не знаем.
Мишель наклонился к уху Марка и громко прошептал:
- А кто такой этот Шрагель?
Марк рассеянно отмахнулся; спор заглох сам собою.
Полчаса спустя Отон, прикомандированный к Деборе для налета на вампирскую кухню, переходил речку вброд, размышляя над услышанным.
- Думается, тебя они отослали, чтобы поломать на свободе головы, - сердито сказала девушка, остановившись на песке и вытряхивая из сандалии камушек. Меня тоже.
- Почему? - где-то он вычитал, что лаконичность меньше раздражает и без того расстроенных людей.
- Может, из-за возраста, - ее дыхание участилось во время подъема наверх. - А, может, я просто бесполезна в этой компании.
- У тебя еще все впереди, - так же невнятно, как и она, пробормотал Отон.
- Думаешь? - Дебора обернулась и одарила его горьким взглядом. - Ну, уж бутерброды-то я сумею приготовить! Идем быстрее.
Всю оставшуюся дорогу они проделали в молчании.
Розы и шипы.
Это произошло, когда Отон случайно сделал два шага в сторону от кухни и оказался напротив закутка, между гигантских размеров посудным шкафом и бревенчатой перегородкой, за которой начинались жилые комнаты первого этажа. В закуток была втиснута низенькая дверь, почти слившаяся со стеной, - Отон обратил на нее внимание только потому, что створка была приотворена.
Легонько толкнув ее пальцем, он услышал характерный скрип несмазанных петель.
- Э-эй! - окликнула его Дебора. - Ты где застрял?
Юная актриса недовольно высунула нос из кухни, держа на весу руки, измазанные майонезом, но при виде действий Отона округлила глаза.
- Ты чего? Закрой сейчас же!
- А что, внутри скрывается какая-нибудь страшная тайна? - пошутил Отон.
Девушка вздрогнула и ответила, понизив голос:
- Не знаю. Сколько помню, ни разу не видела, чтобы ее отпирали, входили внутрь или выходили наружу. Но Эрнё каждое утро перед сном дергает снаружи за ручку, чтобы удостовериться, что дверь закрыта.
Внимательно выслушав, Отон решительным толчком разобрался с предметом интереса. Через проем они двое разглядели узкие ступеньки, уводящие круто вверх, мелкий сор и смутные тени на них.
