Ходжиакбар Шайхов - В тот необычный день (сборник)
— Почему же вы не сообщите о своем успехе в центр?
— Какой там успех? Это стадии экспериментов. Об успехе говорить рано.
— А из каких семян вы вырастили свой шедевр?
— Кактус. Обыкновенный мексиканский кактус.
Раздался мелодичный звон, загорелся зеленый глазок информатора.
— Хаят, Эркин, вы на месте? — услышали они голос Хосе. — Жду вас наверху.
IX
— Эркин, — попросил Хосе, — помогите мне надеть скафандр. Ну, пожалуйста!
— Хорошо, Хосе. Хаят, я вас догоню.
Вдвоем они вошли в дежурку. Едва закрылась дверь помещения и они остались наедине, Хосе резко обернулся и схватил Эркина за руку:
— Эркин, я не поджигал дом!
Эркин отступил на шаг.
— А разве я говорю, что ты его поджег?
— Не говорите, но думаете.
— С чего ты взял?
— Я чувствую это. Конечно, мне нравится огонь, я люблю смотреть на языки пламени… Когда я смотрю на него, у меня столько разных мыслей… Но поджечь дом я не мог! Не мог! Вы понимаете или нет?!
— Успокойся, Хосе, успокойся. Я верю тебе.
На лице юноши вновь появилась мягкая виноватая улыбка.
— Вы мне верите? Правда? Вы не думали, что это я устроил пожар?
— Я верю тебе, Хосе, — еще раз повторил Эркин, — если хочешь, я провожу Хаята, а потом приду сюда к тебе?
— Это было бы прекрасно!
— Решено. Так и сделаем.
— И мы будем говорить, ходить вместе!
— Да. А потом…
Хосе вздрогнул.
— Потом ты поведешь меня туда…
— Да, — чуть слышно прошептал Хосе.
— Жди, я скоро приду. — Эркин вышел из дежурки.
По ложбинке они с Хаятом направились в сторону жилья.
— Хороший парень Хосе, — заговорил Хаят, — но несколько странный. Любит одиночество. Может просидеть в домике один целые сутки.
— А разве с братом он не дружит?
— Как сказать… Педро все время старается его опекать. А Хосе очень болезненно воспринимает всякую опеку.
Они шли вдоль гряды ярко-оранжевых скал, и Хаят рассказывал космонавты сразу же договорились, когда появились здесь, что ходить на шахту будут обязательно пешком. Путь на шахту и обратно стал у них своеобразным ритуалом. Когда живешь в крохотном поселочке на далекой планете, то находишь в подобных ритуалах особую прелесть.
— Хотел вас спросить еще об одной вещи, — Эркин взглянул на Хаята.
— Спрашивайте.
— Обещаете ответить откровенно?
— По мере возможности, — натянуто улыбнулся тот.
— Зачем вы придумали Вергею?
— Чтобы хоть чем-то украсить ландшафт, — Хаят показал на выжженную долину, гряды красных скал.
— Нет, я не о том, — сказал Эркин.
— О чем же? — тихо проговорил Хаят.
— Вы прекрасно понимаете меня. Ваша Вергея — самый обыкновенный кактус. И растет он вовсе не в местном грунте, а в привезенном с Земли. Лишь сверху чуть подсыпана почва Верги.
Хаят как-то съежился, втянул голову в плечи. Некоторое время они шли по ложбинке молча.
— Вы не хотите отвечать?
— Когда я прибыл сюда, — медленно заговорил Хаят, — я мечтал вырастить Вергею. Да, мечтал… Были и опыты, и знакомство с новыми биологическими теориями. Но у меня ничего не получилось… И тогда я отчаялся…
— И решили солгать остальным?
— Да, — покраснел Хаят и искоса взглянул на Эркина. — Никто не любит признавать себя неудачником. Нам скоро улетать… Если это и ложь, то ложь невинная…
— А то, что из-за вашей выдумки едва не погиб человек?
— Это было бы ужасно… ужасно…
— А знаете, что следует из всего этого?
Хаят не отвечал.
— Что именно вы могли поджечь дом.
— Я?! — вскричал тот. — Но зачем?!
— Чтобы сжечь Вергею и избежать тем самым разоблачения.
— Но… я ведь дежурил. Был на шахте…
— На шахте вас не было. Вы спустились туда позже, буквально перед нашей встречей. Где вы были?
— Во всяком случае, не в городке.
— А где?
Последовала долгая пауза, после которой Хаят произнес:
— Ходил в горы…
Они были уже у рощицы.
— Эркин! — Хаят неловко тронул спутника за рукав. — Можно вас попросить… Не надо… никому… про Вергею.
Эркин нахмурился:
— Обещаю. Но вы сказали мне не все…
X
Первым делом Эркин зашел в диспетчерскую. Юлия по-прежнему была здесь. Она уже переоделась в темно-синий костюм, лицо ее было строгим и печальным.
Эркин пристально посмотрел на девушку, но та спокойно выдержала его взгляд. Сейчас ничто в ней не напоминало ни об утреннем волнении, ни о той энергии, с которой она вытаскивала из огня Фархада.
— Юлия, — спросил Эркин, — что вы думаете о пожаре?
— Думаю — это случай очень неприятный для нашей шахты.
— Нет, я не о том. Почему возник пожар?
Она пожала плечами:
— Понятия не имею.
— Но ведь дом не мог загореться сам по себе?
— Разумеется.
— Вы не думаете, что кто-нибудь мог поджечь…
Юлия от души рассмеялась, показывая ровные белые зубы.
— Нет, не думаю.
Эркин помолчал минуту-другую и наконец решился:
— Юлия, можно задать вам нескромный вопрос?
Во взгляде ее отразилось любопытство.
— Педро с завидным упорством рисует ваши портреты. Почему?
Юлия задумалась.
— Как вам объяснить… Интерес Педро ко мне — это интерес художника к своей модели. Он видит во мне то ли мадонну, то ли ярко выраженный тип современницы — и вот делает пробы. Картины еще нет. Все, что вы видели в его комнате, — это эскизы, наброски.
— Но он сам неодобрительно отзывается о качестве своих работ.
— Это всего лишь рисовка. Не заблуждайтесь на этот счет. Педро необыкновенно самолюбив. Если хотите нажить себе врага, скажите что-нибудь ироническое по поводу его увлечения.
— Спасибо за предупреждение.
— У него есть талант. Вы видели его пейзажи Верги?
— Мельком.
— Посмотрите обязательно.
— Я рискую показаться назойливым, но все-таки разрешите еще один вопрос?
— Пожалуйста. Вы новичок, а для новичка естественно задавать вопросы.
— Что вы имели в виду утром?
— Утром?
— Да, утром, когда советовали как можно скорее уезжать с шахты.
Она улыбнулась спокойной и грустной улыбкой.
— Видите ли… Здесь подобрался не очень-то дружный коллектив. Каждый в отдельности — интересная личность, а вот коллектив не сложился. Педро может целые сутки проводить за мольбертом, Хаят нянчится с Вергеей, Хосе любуется огнем. Каждый сам по себе. Вы понимаете?
— Вы хотите сказать, что у вас нет общих интересов?
