Виктор Власов - Сон в зимнюю ночь
– Там хорош еда… есть, сколько хочешь, и смотреть интересные… вещи.
Запомнив короткое название клуба на английском, я решил узнать у Фейри, пусть не дословно, но какой всё же смысл в его посещении. Я говорил с трудом, но понимал английскую речь, однако Джулис звала знакомиться с официантом, который, оказалось, посещал тот клуб, и неизменно оставался доволен тамошним эксклюзивным сервисом.
Вдруг подавившись креветками, она выкашляла их на скатерть стола и, оглядев смущённые лица окружающих, едва не заплакала. Я не знал, как принять такое событие, поэтому просто похлопал её по спине. Прижавшись подбородком к моему плечу, Джулис только теперь заплакала, некрасиво зашмыгала носом.
– Some bad events passed away, everything gonna be ok, if you help her to relax!.. – подмигнула дама в сиреневом сарафане, переведя многозначительный взгляд на её подругу, засмотревшуюся на чернокожего красавца-официанта.
* * *Мы «по легенде» не были женаты, поэтому снимали двухкомнатный номер, с душевой и общей лоджией, с которой открывался вид на пальмовый сад с бассейном. Лучшего способа расслабиться не находилось, чем…
– Нет, приму душ один, не надо мне помогать, – отказался я, приложив силу к двери, чтобы Джулис не вошла.
Охлаждая разгорячённое тело под струями прохладной воды, я приводил себя в норму. Мысли клубились в голове точно клочья тумана, не давали сосредоточиться. Хорошо хоть не свалился в постель от перегрева!
Внизу, в баре, есть алкоголь! – вспомнил я. – Надо бы грамм полста, для здоровья.
Энергично сгибая и разгибая руки, увеличил приток крови. Напряг, как бодибилдер, мышцы рук, груди и вытянулся в струну, гордо задрав голову. Посмотрел в зеркало на своё белое щуплое и слабое, блестящее от воды тело. Я похудел?!
И что с того? Всегда мечтал быть стройным. Но тут меня внезапно скрутил приступ тошноты. Желудок сводили спазмы.
– Нахватался всякой заморской гадости, не переваривается ни черта!..
Тень мелькнула в пролёте между дверью и полом – Джулис прошла мимо… или решила подслушивать?.. Выключив воду, подождал, но ничьего осторожного дыхания за дверями не уловил – лишь грубоватый голос из радиоприёмника о чём-то монотонно рассказывал. Я вытер себя полотенцем, оделся. Открыл скрипнувшую дверь, осторожно высунул голову, огляделся. Никого. Прошёл в комнату Джулис.
Она сидела на бледно-зелёном покрывале на кровати, поджав ноги, обхватив руками. Прямые лучи света через открытое окно без штор падали на её тело. Недовольное выражение лица говорило моему невеликому опыту о приближающейся грозе, но ярости как таковой не проявилось. Казалось, она смогла запереть гнев глубоко внутри, но нет, надвинувшись и привстав мне навстречу, Джулис упала ничком на кровать и всхлипнула. Открытая зарумянившаяся под солнцем спина покрылась мелкими капельками пота.
Чего это? Когда я до смерти её обидел? Или это сбой… потому что она робот?
Не двигаясь, она повернула голову, искоса посмотрела на меня, а я застыл на пороге, не находя рационального объяснения происходящему. Волосы её свесились набок, прикрыли одну сторону лица. В другом, неприкрытом глазу Джулис сверкал гнев, перемешанный со страхом. Что-то с досадой пробормотав себе под нос, она снова села и, подобрав ноги, с ледяным безразличием заняла прежнее положение. Перемена в чертах Джулис породила горячий комок страха в моей груди, ладони повлажнели, словно у воришки.
«Проявишь страх и потеряешь власть» – отозвалось у меня в голове.
Взгляд Джулис как-то непонятно замерцал.
– Что, Витя? – ослабевшим голосом спросила она. Слова, точнее отзвук, созданный отступающими волнами тревоги, повисли над моими ушами; и почему-то смысл этих слов никак не протиснется внутрь головы?
А что, собственно, «что?» «Что стал, как истукан?» Или «что тебе от меня нужно?» Наверное, вначале ожидалось первое, но, судя по теперешней бледности и вялости, уже второе…
Не дожидаясь ответа, девушка тихо опустилась снова на кровать, легла на бок и перестала мучиться непонятно чем – уснула. Я тяжело вздохнул, и на душе стало противно. Повернувшись, я потащился мимо неё на лоджию как полу-раздавленный жук. Вина разбирала сердце: я грубое тупое животное! Я не имел права истязать чувствительную девушку! Обида, омрачившая наши отношения с Джулис, казалось, овладела моим сердцем, и отстукивала свой неприятный ритм внутри моего тела. Я переживал: «Проклятые подростковые комплексы! Молодой, здоровый, талантливый учёный, а без алкоголя не способен сократить дистанцию… тряпка что ли!»
На лоджии, помимо пары шезлонгов, журнального столика, пары-тройки тенистых кустиков в кашпо обнаружился и небольшой холодильник. В холодильнике – только пластиковые ячейки, в которых можно заморозить воду. Я вышел в коридор, машинально снял со стены трубку внутреннего гостиничного телефона, набрал первый пришедший на ум номер и, подивившись стойкости привычки, сердито и гулко вложил трубку обратно в аппарат.
– Как я поговорю с кем-нибудь? – спросил я сам себя. – Моя девушка меня не хочет, придите, помогите?
Поймав за спиной взгляд, я обернулся. Она, придерживаясь за стену, вяло разглядывала меня.
– А-а, Джулис…
Словно очнувшись от летаргического сна и потеряв силу, девушка опустилась на пол:
– Что с я происходить? Никогда так долго не оставаться, где хочешь?! Раз – ты в Плимуте или… Помнить я где-то… Витя… помнить: ты я откуда взял? Такие большие вот стеклянные!..
Обдумывать ответ было некогда, и я обронил:
– Профилактика от болезней. Ты ведь из богатой семьи и… находилась в барокамере.
– Я болезней? У я богатый семьи, но не очень богатый. Я помнить, давно… доктор сказать может умираю… и папа-мама давал я пить витамин и укол. Говорить я теперь «поправляйся девочка». Я много везде, где мечтать… там хорошо, и Эндрю, и колледже, анд фрэндз. А потом стеклянные большие… барокамере? И ты… больно!
– Я спас тебя, Джулис. Тебе никто не говорил, но доктор, которому твоя семья заплатила денег, иногда держал вас в камерах, не только чтобы лечить. Он – ненормальный, хотел подарить вас одному тоже «не очень». – Я покрутил пальцем у виска, удивляясь способности выдумывать на ходу. – С ним лучше не встречаться. Теперь ты никуда от меня не денешься, не покинешь внезапно, понимаешь? – я проводил её до кровати и, сел рядом, не решаясь обнять.
– Чувства я – не понять. То таки, то други!.. Эндрю тоже говори, что я никуда не идти, не потеряться с ним…оставаться много время и ничего…
– Обещаю, ты со мной надолго!
– Надолго – нет. Хочу не знать, когда я не будет с ты, понимаешь?
– Ты и не узнаешь.
– That`s great, Vitya! – усевшись мне на колени, закрыла глаза.
