Владимир Немцов - Огненный шар
- Я в этом деле ничего не понимаю, но думаю, что с ярцевскими аккумуляторами можно построить несгораемые пожарные машины для лесов, степей, торфяных болот... А этот пожар и так скоро потушат.
Уже совсем стемнело. Пятнистый, опаленный танк устало тащился на буксире. А за танком, подпрыгивая на неровностях дороги, как гигантский мяч, катился остывающий шар. На его темно-вишневой поверхности то вспыхивали, то гасли золотые искры.
Поздним вечером подполковник пригласил нас к себе. Он жил недалеко от танкового училища, на берегу реки.
Я приехал несколько раньше и в ожидании друзей вышел на веранду. Оранжевый абажур мягко снял над столом, накрытым к ужину, ночные бабочки летали под лампой.
Стояла необыкновенная тишина, столь радостная и прозрачная, что, казалось, ничто не могло ее нарушить. Все отдыхало: поля, березы, ленивая, уставшая река.
Легкая прохлада вечернего воздуха заставляла приятно ежиться. Я чувствовал свежесть вечерней росы, вкус мяты во рту, ощущал капельки воды на волосах и всем знакомую легкую усталость освеженного после купания тела.
Сидя в затемненном углу, куда не падал свет лампы, я смотрел на еле заметный среди клумб и кустов темно-красный остывающий шар. Казалось, и он отдыхает.
Никогда я не ощущал радости тишины так глубоко, как сегодня, после грохота танка и завывания огня.
На столе тоненько звякнули рюмки. Вошел Андрей и незнакомая мне девушка. Неужели это Валя? Так вот она какая без маски!
В белом платье, перетянутом золотистым пояском, с легким шарфом того же золотистого цвета она ничем не напоминала упрямую пассажирку несгораемого танка. Светлые волосы, смеющиеся глаза и губы, мягкие движения - все это невольно располагало к ней.
Не заметив меня, она по-дружески взяла Андрея под руку и подвела к перилам веранды:
- К утру шар совсем остынет. Подполковник сказал, что представители Академии наук прилетят только завтра... Я всю ночь не усну. А вдруг это действительно вестник с другой планеты?
- Пожалуй, я догадываюсь, откуда идут эти фантастические предположения, сказал Андрей, и в голосе его послышалась ласковая усмешка. - Вы не обидитесь?
- Говорите, - разрешила Валя. - Надеюсь, что не услышу от вас дерзостей.
- Не знаю, как это вам покажется. Но я все-таки скажу. В детстве вам дарили шоколадную бомбочку с сюрпризом. Вы слушали, как гремит в ней "что-то", и жгучее любопытство заставляло вас раздавить шоколадный шарик, чтобы вынуть оттуда игрушечные часики пли колечко. Так и сейчас: вы готовы расколоть этот шар, чтобы заглянуть внутрь...
Мне было неудобно прислушиваться к чужому разговору, я поднялся и вышел на свет.
Валя удивленно посмотрела на меня, и улыбающийся Андрей поспешил нас познакомить:
- Но это так, для проформы... Вы же знаете друг друга, потому что немногие часы, проведенные вместе в танке, стоят многих лет знакомства.
Мы обменялись рукопожатием. Валя бесцеремонно рассматривала меня и вдруг весело рассмеялась. Признаться, я даже смутился.
Но Валя извинилась и объяснила свою веселость тем, что вспомнила, какими мы были уродами в масках и как ей сейчас радостно, что она не ошиблась, представляя мою внешность именно такой, как видит ее сейчас.
Мне это показалось не совсем убедительным, но Андрей вступился за Валю:
- Избавим ее от необходимости оправдываться... Ведь сегодня такой вечер!
Да, этот вечер останется в памяти на всю жизнь. Ведь, в конце концов, и Ярцев, и Сандро, и в какой-то мере я сделали все, чтобы вырвать людей из огня. Об этом мы избегали говорить, и не потому, что скромничали, а просто боялись пышных слов "героизм", "самоотверженность". Вдруг у Вали или Николая Спиридоновича они вырвутся невзначай! Неловко - глаз не поднимешь. И если рассуждать по справедливости, то неизвестно, у кого было больше мужества - у нас или у людей на островке.
К нашему счастью, разговор больше всего касался загадочного метеорита, отражения радиоволн и ярцевских аккумуляторов.
Пришли подполковник Степанов и сияющий Николай Спиридонович.
Профессор успел связаться с соседней ионосферной станцией, которая подтвердила правильность гипотезы Чернихова насчет какого-то там отражения. Видимо, его наблюдения оказались очень ценными.
- Представьте себе, - возбужденно заговорил он, поправляя спадающее пенсне, - у них записаны на ленте все мои передачи. Завтра поеду на остров и возьму журнал наблюдений. Дьявольски интересная штука!
Меня же интересовали аккумуляторы. Я тоже завтра собирался посмотреть ярцевский журнал лабораторных наблюдений. Но самое главное - что практические испытания аккумуляторов в самых необыкновенных условиях, в огне, убедили меня, что это изумительное изобретение. Кто знает, пришел бы я к этому выводу, если бы прочитал только протоколы лабораторных испытаний?
- Ведь они работали в страшнейшей жаре, - восхищался я. - Да и прочность у них необыкновенная.
- Еще бы, ведь танк падал в овраг, и тем не менее с ним ничего не случилось... - вставил Николай Спиридонович, невольно потирая затылок.
На пороге показался Сандро в ослепительно белом кителе с серебряными погонами. Аккуратная складка тщательно выутюженных брюк упиралась в носки до блеска начищенных ботинок.
Я вспомнил черные полосы копоти на его асбестовом комбинезоне и не мог сдержать улыбки.
Вообще нам всем было весело, и мы смеялись подчас беспричинно. Однако Сандро еще не успел заразиться нашим настроением, удивленно осмотрел свой костюм и, не найдя в нем никаких дефектов, подошел к Егору Петровичу:
- Товарищ подполковник! Лейтенант Беридзе прибыл по вашему приказанию. Разрешите утром отправиться на тушение пожара. Аккумуляторы уже поставлены на зарядку.
Егор Петрович с улыбкой придвинул ему стул.
- Во-первых, я тебе ничего не приказывал, а просил зайти ко мне в гости. А во-вторых, огонь погашен уже час назад. Опоздал, Сандро... К столу прошу, товарищи... Друзья мои, - сказал он, когда все уселись, - давно уже прозвучал последний салют, возвещающий миру об окончании войны, и, может быть, кое-кому из вас, молодых, показалось, что вместе с ней исчезла героика, что сейчас не время для подвигов. Но жизнь наша ярка и многообразна. И не только в таких исключительных обстоятельствах, с которыми вы встретились сегодня, можно совершить подвиг... Для того чтобы овладеть тайнами природы и заставить ее служить человеку, также необходимы герои...
Мне захотелось поддержать Егора Петровича. Я поднял бокал за радость творческих исканий и пожелал успеха изобретению Ярцева.
Андрей говорил о боевой дружбе в нашей мирной жизни. Его лицо светилось внутренним светом такой страстной, утверждающей силы, что я невольно им залюбовался.
