Георгий Реймерс - Неземной талисман (Сборник)
— Правильно, Тата! Молодчина! — улыбнулся он и ласково потрепал ее по щеке.
Утомленные богатым событиями днем, эфовцы уже в темноте забрались в палатку. Богатырский храп Прохора не давал Алексею заснуть. Тата тоже не спала, и они долго вполголоса разговаривали. Наконец усталость взяла свое молодые люди уснули.
Среди ночи девушка внезапно проснулась. Ей показалось, что рядом находится посторонний. Тата тихонько села и, затаив дыхание, стала прислушиваться. Было совершенно тихо, даже Прохор перестал храпеть. Успокоившись, она снова легла, но вдруг послышалось фырканье потревоженных верблюдов, а затем чуть слышный шорох, словно кто-то осторожно подошел к палатке. С бешено бьющимся сердцем Тата приподнялась на локте и достала из-под подушки электрический фонарик.
В это время странный шорох раздался снова, на этот раз у входа в палатку, где лежал Прохор. Тата нажала кнопку — яркий луч ударил спящему в глаза и он сморщился. По белой рубашке сибиряка полз угольно-черный размерами с крупного крестовика паук. Девушка взвизгнула, вскочила и сбросила насекомое с Прохора. Вмиг оба парня оказались на ногах. Вспыхнули еще два фонаря.
— Вот он, вот! — крикнула Тата. Алексей схватил сапог и раздавил паука.
— Вон из палатки! — крикнул он таким голосом, что все моментально очутились снаружи. Там все было спокойно. Ни один звук не нарушал ночную тишину.
— Это каракурт. Его укус смертелен! — взволнованно сказал Алексей. — Как ты его заметила?
Тата, все еще дрожа от нервного возбуждения, рассказала обо всем, что случилось.
Прохор обнял девушку и крепко, по-товарищески, поцеловал ее в голову.
— Спасибо тебе, Рыжик! — сказал он.
Алексей с удивлением заметил, что эта сцена не доставила ему никакого удовольствия.
— Очень странно, — приговорил он через некоторое время. — Мы спали на кошме, а каракурт никогда сам на нее не заползет. Он не терпит шерсти.
— Однако здесь дело нечисто. Пойдем, проверим верблюдов, — забеспокоился Прохор.
Невдалеке, за палаткой, лежали верблюды. Алексей бросился к вьюкам и вскрикнул, выпустив фонарь из рук.
Вокруг сложенных в кучу вещей поблескивали лужицы не успевшей впитаться в землю воды. Все бурдюки были пусты.
Глава 10
Во фляжках набралось только около двух литров воды. О продолжении поисков не приходилось и думать, нужно было немедленно возвращаться в Лу-Хото.
Молодым людям стало ясно, что их преследуют. Едва не убивший Алексея камень, неизвестно откуда взявшийся каракурт и, наконец, выпущенная из бурдюков вода — все это, несомненно, было делом чьих-то враждебных рук.
Алексей нервничал, оттого что возвращались ни с чем.
— Радуйтесь, что хоть сами целы, — ворчал Прохор, искоса поглядывая на спутников.
Солнце уже изрядно припекало, когда они подошли к расщелине, по которой вчера поднялись на плоскогорье.
Внезапно раздался дребезжащий звук. Низко над землей промчалась стайка небольших птиц.
Прохор вскинул ружье и ударил вдогонку дуплетом — три штуки упали на землю.
— Как раз всем по одной! — обрадовалась Тата, но тут же ее лицо вытянулось — она вспомнила: нет топлива, чтобы приготовить птиц.
— Что за дичь? — спросил сибиряк.
Алексей взял у него серенькую, величиной с голубя птичку.
— Это больдурук, — ответил он и, вытащив нож, вспорол птице зоб — оттуда брызнула вода.
— Ого! — вскрикнул Прохор. — А ну, распори этих, — подал он остальных. В зобах у обеих птиц также оказалась вода.
— Однако близко родник. — Сибиряк посмотрел из-под ладони в сторону, откуда летела стая, — там показалась еще одна. Пройдя стороной, больдуруки скрылись за холмами.
Алексея даже в жар бросило.
Очень уж хотелось продолжить поиски, но риск был слишком большой. Если они не найдут воду — гибель от жажды неизбежна. Что делать дальше — нужно было решать сообща.
— Ну как? Поищем родник? — спросил он, с надеждой глядя на друзей.
Тата не колебалась.
— Идем, Леша! — ответила она и подумала: «С тобой хоть на край света».
Прохор хотел было отказаться, но решительность девушки сделала свое дело. Вскинув голову, он посмотрел в глаза приятелю.
— Эх, была не была! Рискнем для пользы дела?
— Рискнем! — обрадовался Алексей, и маленький караван повернул в сторону, откуда летели птицы.
После полудня они остановились. Вокруг, насколько хватало глаз, не было никаких признаков жизни. Видно, никто не осмелился заходить в глубь мертвой выжженной равнины.
Истомленные жарой и жаждой, путники приложились к фляжкам.
— По глотку — не больше, — распорядился Алексей.
Хорошенько прополоскав рот, он проглотил теплую солоноватую воду. Потом с сожалением взглянул на полупустую фляжку и прицепил ее к поясу.
— Долго идем. Однако родник остался позади, — осматриваясь, сказал Прохор.
— Больдуруки летают на водопой иногда за десятки километров, — ответил Алексей. — Пройдем еще немного.
Разойдясь в стороны, чтобы, не теряя друг друга из вида, осмотреть большую площадь, они направились дальше.
Солнце, опускаясь во мглу, повисло над холмами багровым шаром. Томительный жар не спадал, нагретая за день каменистая почва дышала зноем. Душный неподвижный воздух казался тягучим и с трудом проникал в легкие.
Алексей остановил верблюда и поднял ружье — гулко хлопнул выстрел.
— Дальше идти нечего, — сказал он, когда друзья подъехали.
— Стороной прошли. На обратном пути найдем воду, — не совсем уверенно заявил Прохор.
Тата кивнула головой и украдкой облизнула потрескавшиеся губы.
Искать родник ночью было бессмысленно, кроме того, все очень устали, требовался отдых.
— Заночуем здесь, а утром пойдем обратно, — решил Алексей.
Давно не поенные верблюды легли и вытянули шеи. Их крепкие раньше горбы обмякли и свесились на бок. Это был первый признак, что животные теряют силы.
Алексей смотрел на них с тревогой. Потерять верблюдов значило лишиться всякой надежды на спасение. Да удастся ли им еще спастись? Без воды теперь до Лу-Хото не дойти.
Тяжело вздохнув, Алексей вместе с Прохором начали развьючивать верблюдов, Тата принялась им помогать.
— Отдохни, мы сами управимся, — сказал он. Но девушка только обиженно взглянула и до тех пор, пока лагерь не был разбит, работала наравне с парнями.
Ночью Алексею не спалось. Стоило только закрыть глаза, как перед ним появлялось лицо Таты. Он видел ее ввалившиеся глаза и высохшие растрескавшиеся губы. Алексей еще не вполне разобрался в своем чувстве к Тате, но теперь ему казалось, что это не только дружба. Он мучился, глядя как девушка бодрилась и старалась не подавать вида, что страдает от жажды и усталости.
