Андрей Абинский - Марсиане. Марс — наш!
Сразу прорвался голос Земли:
— Молодцы, парни! Поздравляю! — кричал из ЦУПа Бакланов. — Мы тут здорово переволновались за вас. Как ваше самочувствие?
— Самочувствие отличное, — спокойно ответил Найдёнов. — Неполадки со стабилизацией устранили, оборудование работает нормально. Включаем телеметрию, будем определяться с местом.
— Владислав Иванович, на последнем теле-мосту у вас на корабле засветилась женщина. Как это?
— Грех смеяться над больными людьми, — рассмеялся командир. — У нас тут мужской монастырь и строгий обет воздержания.
— Ладно-ладно, шучу, — сказал Бакланов. — Генерал Леонтьев объявляет вам благодарность, а Плотникову — персонально! Отдыхайте и — до связи!
Штурман Плотников колдовал у навигационного компьютера.
— Хорошо, что ещё не придумали четвёртое измерение, — ворчал Николай. — Нам, можно сказать, здорово повезло. Если бы станция не вращалась, нас утащило бы гораздо дальше от курса. Сейчас «Россия» почти там, где надо.
— Тебе за это горячая благодарность от генерала.
— Давай её сюда, пока не остыла!
— Возьми с полочки конфету и скушай…
Спустя полгода, когда космонавты порядком устали от монотонного быта, Николай сознался в розыгрыше и показал друзьям своё видео с русалкой.
— Есть в кино киноляп, — сказал Найдёнов. — Здесь вот, у Потеряевой имеется прелестная родинка…
Глава 27
Существуют предположения, что в прошлом атмосфера Марса могла быть более плотной, а климат — тёплым и влажным, и на поверхности Марса существовала жидкая вода и шли дожди
Через три месяца Виктория Семухина родила крепкого мальчика. Ему дали хорошее имя — Ариэль.
Космический поезд «Россия» одолел треть пути к Марсу и сделал первую корректировку орбиты.
В этот же день страна в очередной раз оказала доверие старому президенту, выбрав его в новые. Кроме него в лидеры метили ещё шесть персон разного достоинства, но по неясным причинам они сняли свои претензии за неделю до выборов.
Лояльная оппозиция поздравила президента с победой и льстиво предложила свои услуги в дальнейшем сотрудничестве на благо народа. Думцы всех палат начали свою деятельность с увеличения собственной зарплаты и принялись закупать шведскую мебель для своих кабинетов.
Старики, забывшие про индексацию пенсий, получили единовременное пособие, которое отложили на собственные похороны. Умереть стало легко и просто, а лечиться и умереть — весьма дорого.
Несистемной оппозиции перекрыли все возможности устраивать митинги и собирать недовольных на улицах и площадях. В Москве и Петербурге запретили любые народные сходы, связанные с критикой существующей власти. Опальная партия «Парнас» попыталась организовать собрание в защиту иглокожих черепах, но и там омоновцы выхватили из толпы инициаторов и упрятали их в автозаки. Защитники иглокожих получили реальные сроки — от двух, до четырёх лет. Количество политических заключённых в стране стало быстро увеличиваться и правительство стало подумывать о реанимации заброшенных лагерей в районах Певека, Магадана и Зелёного Мыса. Философ и душевед Михаил Веллер открыл новый пенитенциарный закон — число политзаключенных в стране удваивается ежегодно.
В американском Сиэтле мистер Джек Блайндхаус (бывший российский подданый Челобитнов), угодил в автомобильную катастрофу. Гнусного перебежчика собрали по косточкам и полгода он провёл в дорогой клинике Сан-Франциско. Когда бледный Джек в корсете и с бамбуковой тростью ковылял к себе домой, ему в голову прилетел кирпич, выпавший из карниза высотного здания. Тяжёлый камень причинил Джеку ужасное ранение, несовместимое с его молодой жизнью.
— Булыжник — оружие пролетариата, — сказал Жбанков, узнав по своим каналам о трагической гибели Челобитнова. — Об этом ещё Шадр предупреждал.
По случайному совпадению, в это же время, генерал Жбанков и два его сотрудника получили награды за заслуги перед отечеством.
Космическая национальная идея выполнила свою миссию — помогла правящей партии выиграть выборы и закрепиться у власти. Теперь интерес к космосу стал понемногу затухать.
Депутата Филина не выбрали в очередную Думу. Он вернулся домой и снова стал простым слесарем, соответственно изменив своё отношение к жизни.
— Им хорошо там, в космосе, — говорил на перекурах бывший депутат. — Летают в своё удовольствие и на всём готовом. Сервелатом обжираются. А тут ишачишь, как лошадь за копейки, да ещё и зарплату задерживают!
— Главное, что плохо — водка дорожает, — поддерживали его коллеги, — и закуска — тоже.
Прав был классик — бытие определяет сознание.
Ток-шоу «Звёзды стали ближе» сошло с экранов и это кассовое время вновь занял Андрей Базаров. Он пригласил в студию Викторию Потеряеву и женщина, нимало не смущаясь, рассказывала о своих амурных делах с небожителями звёздного городка. Как и было задумано, Михаил Семухин усомнился в своей причастности к рождению ребёнка и в финале Базаров произнёс сакральную фразу:
— А теперь огласим результаты генной экспертизы!
Перед объективом камеры возникла статная женщина в деловом костюме. За спиной она прятала голубой пакет.
— Эксперт высшей категории Лузан Адель Викторовна, — представил её ведущий.
Эксперт мучительно долго распечатывала конверт, заглядывала внутрь его и, наконец, вынула сложенный вчетверо лист бумаги. Потом, как в замедленном фильме, женщина расправила документ и сказала:
— По результатам генной экспртизы…
Зал притих в нервном ожидании.
— … отцовство Михаила Семухина… подтверждается… на …
Камера прошлась по расширенным зрачкам заинтригованной публики.
— …девяносто семь и семь десятых процента!
Последовали аплодисменты и всеобщее ликование.
В течение месяца звёздная пара кочевала из одного шоу в другое и закончила турне в гастрономической программе «Смак». Там Виктория Потеряева готовила марсианский ужин, а пилот номер два шинковал овощи и закатывал «Оливье» в космические тубы.
На творческий гонорар молодые купили домик в Одинцово и жили в нём долго и счастливо.
Глава 28
Скорость ветров на Марсе составляет 10–40 м/с, иногда до 100 м/с. Ветер поднимает с поверхности большое количество пыли, что приводит к пылевым бурям.
«Земля в необъятных просторах космоса выглядит маленькой хрупкой песчинкой», — написал в своём дневнике штурман Плотников.
«В телескоп рядом с голубой планетой можно разглядеть крошечный серпик Луны», — сделал запись Ча Су Бок.
«Наша Земля размером с копеечную монету, — отметил командир Найдёнов. — Марс выглядит самой яркой звездой красного цвета».
— Нет ничего скучнее дневника космонавта, — говорил Плотников. — Даже у моряков больше впечатлений — там шлёпнет рыба хвостом, там пролетит чайка или появится в тумане остров. А у нас в окошке, как в пустом лукошке.
— Смотри внутрь себя, — посоветовал ему Саша.
— Это опасно, — ответил Николай. — Можно нажить кучу неприятностей на свою голову. Намедни мне снилась Потеряева со своей родинкой.
— Далась вам эта родинка, — сказал Ча Су Бок. — У Вики, например, красивые глаза есть…
— Не про вашу честь, — оборвал их командир. — Ни слова о женщинах!
День у космонавтов начинался с проверки систем корабля. Бортовые компьютеры опрашивали датчики космического поезда и выводили на экран ровные столбики цифровых данных: давление и температуру в отсеках, состав атмосферы и радиационный фон снаружи и внутри корабля. Потом космонавты тестировали собственное здоровье и два раза в сутки выстреливали в сторону Земли поток телеметрической информации.
Первые три месяца экспедиции прошли быстро. Потом наступила апатия и усталость. Уже приходилось заставлять себя крутить педали тренажёров, делать обязательные работы и проводить запланированные эксперименты. Давила холодная пустота за окном. Было тесно в замкнутом пространстве корабля. Космонавты почти не разговаривали. Стали раздражать невинные привычки коллег. Найдёнов неприятно шмыгал носом, у Плотникова постоянно уплывали носки и их притягивало к сеткам вытяжной вентиляции. Ча Су Бок часами плавал от одной переборки к другой, отталкиваясь от них руками и ногами. Это всех раздражало.
Крупных неисправностей не было. За время полёта вышел из строя один из вентиляторов жилого модуля и дважды «слетала» программа навигационного компьютера. Вентилятор заменил Ча Су Бок, мозги компьютеру вправил электронщик Плотников.
Самым большим происшествием стало попадание метеорита в стекло кормового иллюминатора. Камушек с булавочную головку оставил в калёном стекле чёткий след и взорвался в середине яркой снежинкой.
