Станислав Михайлов - Эра воды
— Освободите проход. Зайдите вовнутрь.
Я повиновался, а он шмыгнул следом и тут же натянул прозрачную пленку на выбитый иллюминатор. Стало понятно, чем занимался наш кибернетический друг, он герметизировал отсеки. Причем на иллюминаторе пузырь получился двойным. Как потом оказалось, это был вариант шлюза, рембот предусмотрел возможность выхода.
Моргнул и вспыхнул основной свет. Похоже, заодно робот починил проводку. Индикатор внешней среды в скафандре перекрасился из красного в желтый, а затем позеленел. Я опустил шлем и вдохнул. Пахло чем-то неприятным: механизмами и, пожалуй, горелым.
— Пол, он восстановил энергоснабжение и дал воздух. — Донеслось одновременно из рубки и из динамиков. Я отключил динамики.
— Уже заметил. — Ответил я, пролезая в люк. — Как ты?
— Скоро буду на ногах. — Руперт улыбался, показывая на попарно соединенные модули рембота, аккуратно отжимающие правую приборную панель.
Я не разделял его оптимизма, рубку сильно помяло, странно, что он вообще выжил. И повезло, не пострадал костюм. Хотя мог и порваться: ведь если дыра не слишком большая, материал автоматически сращивается за пару секунд, ничего с человеком за такое малое время не случится даже в открытом космосе, тем более, на Марсе.
Когда с панелью было закончено, модуль просканировал пилота. Это заняло несколько минут. Наконец рембот объединился, его голос раздался вновь:
— Повреждение конечностей, средней тяжести. Необходим курс восстановления.
Рупи застонал. Действие обезболивающего пока не кончилось, так что это был стон разочарования.
— Мы в аварийной ситуации. — Я обратился к роботу, глядя сверху вниз и тщетно пытаясь найти его глаза. — Доставка раненого на базу невозможна. Окажи первую помощь и дай рекомендации по дальнейшим действиям.
Ремботы, хотя их основной задачей является ремонт оборудования и механизмов, умеют кое-что еще. В зависимости от модели, больше или меньше, но каждый робот способен оказать человеку первую медицинскую помощь и в состоянии вполне квалифицированно проконсультировать других людей о том, что дальше делать с больным.
От рембота отделились два блока и уплыли в грузовой отсек. Оказывается, они успели открыть и герметизировать его изнутри, пока я следил за надуванием пузыря на носу турболета. Вскоре они вернулись и смонтировали не что иное, как мобильную медицинскую установку. Ну да, я и забыл совсем, мы же летели на станцию, видимо, она была среди груза. Конечно, не полноценный центр восстановления, но хоть что-то.
— Пол, а что значит «средней тяжести»? — донесся до меня вопрос Рупи. Голос его ослаб.
— Ты как-то хило звучишь, дружок, — уклонился я от ответа.
— Голова кружится. И слабость. Будто вся энергия вытекла… — начал отвечать пилот, но его прервал робот.
— Повреждения средней тяжести в данном случае означают два перелома берцовой кости со смещением, а также раздробление костей таза без существенного разрыва мягких тканей и без значительного повреждения внутренних органов. Подозрение на сдвиг позвонков. Лечение в настоящих условиях невозможно. Полноценный анализ невозможен. Возможно оказание первой помощи и консервация на ограниченный срок.
— То есть ходить не смогу? — простонал Руперт.
Я отвел взгляд. Ответил робот:
— Самостоятельное перемещение недопустимо. Оптимальное состояние — сон. Рекомендуется скорейшее начало процесса консервации. Вы согласны? Подтвердите положительное решение, сказав «да, начать консервацию», иначе примите отрицательное решение, сказав «нет, отменить консервацию». В последнем случае к вопросу можно будет вернуться позже.
Мученическим взглядом Рупи переложил решение на меня.
На самом деле, он не был мне нужен. Скорее помеха, некто, о ком придется заботиться. Раз есть медицинская установка, которая займется пилотом, и энергосистема функционирует нормально, нужно оставить его спать, заодно сбережем продукты, если синтезатор настроить не удастся.
Погрузив пилота в сон, я первым делом переоделся в полевой скафандр. Хватит рассекать пространство в гермокостюме, впереди серьезные дела, нужен собственный источник энергии, на аккумуляторах гермета далеко не уедешь.
Минисинтезатор, которым комплектовались аварийные наборы, на Земле, возможно, показался бы мне тяжелым. Прямоугольный ящик, который нетрудно пристегнуть сзади как ранец. Его силовую установку можно использовать для питания скафандра, можно и обмениваться со скафандром батареями, они унифицированы. Основное назначение синтезатора — придавать материалу нужную форму и выполнять химические преобразования. Частный случай — производство невкусной, но питательной еды. Практически любое вещество, содержащее углеводороды и кислород, может использоваться синтезатором для производства белков, жиров и углеводов, пригодных к употреблению в пищу. Также синтезатор может добывать воду из материалов, содержащих ее в небольших количествах, или просто из вещества, в котором присутствуют водород и кислород.
Пример? Извольте, проследуем на урок. Насыплем в минисинтезатор песок и соль, включим программу «вода», и получаем… Воду! Кислород из кварца, водород из соли, вуаля, как сказал бы на родном языке Жак Мессье, приятель Мэгги, будь он здесь, а не в недоступной и уютной станции. Остаются, правда, некоторые отходы. Их синтезатор упаковывает в компактные химические формулы, исходя из элементного состава, и выдает брикетик. В нашем примере это будет хлорид кремния. А что, не самый худший вариант, если не распаковывать брикет.
К моей радости, аппарат оказался исправным. Я запасся дейтериевыми батареями, постучал по стене пещеры, в которой блестели жилы льда, и остался в уверенности, что хотя бы синтетической пищей буду обеспечен еще очень надолго. Единственной проблемой мог стать углерод, но я быстро сообразил, что он является побочным продуктом, вернее, отходами система очистки воздуха в скафандре. Вместо того чтобы выбрасывать, можно загружать в синтезатор.
Мне хотелось взять побольше батарей, ракетный ранец, хотя бы немного нормальной пищи и воды, любимый универсальный молоток, но когда прикинул вес и объем всего, что придется на себе тащить, прыти поубавилось. В задумчивости мерил я шагами расстояние от носа до заваленного камнями хвоста турболета, как вдруг блеснула мысль, и я, озаренный ею, обратился к ремонтному роботу:
— Какова необходимость в твоем присутствии на месте аварии?
— В случае неизменности ситуации нет необходимости присутствовать на месте аварии. Вероятность изменения ситуации оценивается как незначительная.
Силой заставить робота, пожалуй, не получится, а я, меж тем, не был не уверен, что справлюсь с перепрограммированием. Значит, придется убеждать. Он должен, в соответствии с активной программой, выбрать, где принесет больше пользы: находясь при мне или оставаясь у разбитого корыта.
— Пойдешь со мной? Моя задача — добраться до людей и привести помощь, вылечить раненого человека.
— Подтверждаю, я пойду с вами. — Робот думал меньше секунды.
Согласился неожиданно просто. Я облегченно вздохнул и приказал ему взять всю поклажу. Оказалось не так-то и много. Наверное, так всегда бывает, если несешь не сам.
Внезапно накатившая усталость принудила меня сесть. Потемнело в глазах. Сказались нервы, да и усталость брала свое, времени-то прошло немало с момента, когда внезапно начавшаяся пыльная буря сбила с пути наше чудо аэропланирования. Сколько же? Десять часов? Двадцать?
Нужно было поспать, я приказал разгрузиться обратно и забрался в турболет через подобие шлюза, сконструированного ремботом. На удобном ложе медустановки под прозрачным саркофагом дремал веселый парень Руперт с переломанными ногами и расплющенным тазом. И чтобы вытащить его отсюда, мне нужно, по крайней мере, найти путь наверх. Тогда можно установить аварийный передатчик, его услышат, пожалуй, даже сквозь пыльную бурю. Из-под поверхности наш сигнал, увы, не пробьется.
Я устроился прямо на полу и, перебирая в голове предстоящее, незаметно и быстро уснул.
* * *Проснулся под едва слышное гудение силовой установки. На часах девять, значит, валялся достаточно. Кинул взгляд на укрытое саркофагом медицинское ложе, где дремал Руперт — вроде все, как и вчера, то есть до сна.
Потянувшись, я достал таблетку резервного рациона и запил большими глотками из трубочки скафандра.
«Обильно запить водой» значилось на упаковке, а я всегда следую инструкциям, Марков подтвердит. Профессор Марков, начальник девятой ганимедийской станции имени Сикорского, регулярно отправлял меня проверять состояние автоматического завода по преобразованию атмосферы. Если бы не инструкция, меня бы там не было в тот памятный день. Если бы не она, мне не пришлось бы спасать собственную задницу, прыгая или, скорее, летя по низкой бреющей траектории через корпуса взрывающегося завода…
