Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога
Я свернул самокрутку, прикурил и пошёл вперёд. Какая разница, что представляет собой разгребатель? Главное, что он всегда был мне другом.
Мы миновали равнину с обгорелыми останками кентавров и пошли в сторону страны каньонов. Тотигай, принюхиваясь, бежал рядом. Вдруг он резко притормозил и приподнял лапу, глядя на северо-запад.
— Смотри-ка, Элф! Во-он, видишь?
Я посмотрел. Там, в стороне от нашего пути, посреди пустыни стояли два рувима. Я было подумал, что у меня в глазах двоится оттого, что воздух горячий над землёй дрожит, всё искажая, — никогда не видел их парами. Но рувимов действительно было двое.
— Это по нашу душу, — озабоченно сказал Тотигай, когда мы пошли дальше. — Клянусь Проникновением — по нашу. Уж эти-то видят корабль, готов поставить что хочешь. И они знают, что мы в нём были.
— Ну, знают и знают — какая разница? — ответил я. — Не трогают же нас пока. Они ведь обычно не вмешиваются.
Хотелось думать, что это действительно так. На самом-то деле мы с Тотигаем знали, что иногда рувимы вмешиваются, и тогда помоги бог тем, за чьё воспитание они берутся.
Я сплюнул в сторону торчавших посреди пустыни фигур — не из презрения, естественно, а просто вспомнил, что некоторые веруны так отгоняют нечистую силу. Или нужно было через левое плечо плевать?.. Конечно, я не особенно верю в предзнаменования и всякие приметы, но ведь глупо считать молнию предзнаменованием грома.
А рувимы не просто стояли, они разговаривали, хотя их губы оставались плотно сжаты, а лица — бесстрастны.
— Он действительно мог поднять Колесницу в воздух, — сказал первый. — Но не захотел.
— Он ещё не освоился с кораблём и боится его, — ответил второй. — Но, возможно, перестанет бояться, когда вернётся.
— Если вернётся, — поправил первый. — Он крепок, но и я, и ты видели людей покрепче него. И мы также видели, как эти люди погибали на пути к поставленной цели.
— Или сразу после её достижения, — согласился второй. — Но это не страшно. Всё дело в том, правильную ли ты выбрал цель. Подождём, пока он вернётся.
— Если вернётся…
Эпилог
Когда мы подошли к лавовым полям, выяснилось, почему яйцеголовые, гнавшиеся за нами, застряли здесь так надолго. Там, где раньше была прямая дорога, оказался запутанный лабиринт из ложных троп наподобие тех, что разгребатель в содружестве со мной устраивал в районе Ниора. Только на сей раз он действовал самостоятельно — проложил тропу, пропустил нас и соорудил для ибогалов полосу препятствий чуть не в половину её длины.
— Да здравствуют разгребатели! — сказал Тотигай, когда мы пробирались по лабиринту вслед за автором этой головоломки.
— Нашему мы по гроб жизни обязаны, — согласился я. — Без него ни за что не успели бы до корабля.
Самое интересное, что один сквозной проход разгребатель всё же оставил, но яйцеголовые его так и не нашли. Сделав несколько крутых поворотов, тропа вывела нас почти к подножию вулкана, где начинался каньон.
Обратно к могиле Коу мы двигались медленнее, но жара, кажется, стала ещё сильнее. Хорошо всё-таки было в корабле… В нём самом хорошо было, и ещё он мог увезти нас на какую-нибудь планету, где всегда прохладно. А сейчас мы тащились по раскалённым камням и песку, которые не всегда успевали остыть за ночь.
С самого начала похода Тотигай был необычайно разговорчив. Сперва он, по собственному признанию, пытался рассуждениями вслух отогнать мрачные мысли, навеянные видом двух стоявших рядом рувимов. Потом не мог сдержать облегчения от того, что они нам не попытались воспрепятствовать.
— Если уж в корабль войти не помешали, то бояться нечего, — рассудил я. — Ты же знаешь их основное увлечение — обычно они мешают проникнуть туда, куда все стремятся.
— То есть, им наплевать, если мы сможем путешествовать по всему Обручу? — удивился Тотигай. — Зачем же тогда они закрыли входы в пирамиды?.. Слушай, Элф, — сменил он тему. — А сколько всего миров насчитывает Обруч? Ты узнал, когда был в рубке?
— Бесконечное множество, — ответил я. — Но про это мне ещё Имхотеп говорил.
— И что — на Луне и в самом деле находятся те самые врата в Обитель Бога, через которые проходят после смерти души нукуманов?
— На счёт врат и Обители — не знаю. Про души тем более ничего не могу сказать. Но у Луны только кора как у обычной планеты. Под ней искусственная оболочка — не то кожух, не то экран, а внутри находится некий многомерный объект. Что он из себя представляет, я так и не рассмотрел — плохо стало. Наверное, для этого надо другие органы чувств иметь.
— Так заимей! Прикажи кораблю…
— Какой ты ловкий! Чтобы приказать что-то кораблю, для начала нужно опять в него попасть. Ты, наверно, забыл, что отряды яйцеголовых ещё не успели вернуться к себе на север? Скоро они опять будут здесь, и умники с монахами в придачу. И потом — приказать-то я могу, а в кого превращусь после такого приказа? В копию Надзирателя? А что он такое? Нет, спасибо. Если меня дурнота душит от одного взгляда на мир, каким его видели они, то стоит повременить с перевоплощением, иначе от моего «я» что останется?
— А как думаешь, ты один из людей можешь управляться с Колесницей или все остальные тоже?
— Не знаю. Оживить бы Генку… Тогда выясним.
— Но Генка захочет протащить в корабль столько умников, сколько тот сможет вместить, а мы уже знаем, что он безразмерный… Интересно, — вдруг сказал Тотигай, хитровато посматривая на меня. — Если тебе удастся оживить Коу, то что ты станешь делать с ними двумя?
— С кем — с двумя? — не понял я.
— Не прикидывайся, — сказал Тотигай. — Это уж слишком.
— Да пошёл ты… О чём вообще говоришь?
— О Лике и Коу, конечно. Раньше у тебя была одна девушка, а станет целых две. Обе тебя любят — убей бог, не понимаю, что они в тебе нашли. И ведь ты не бросишь одну ради другой. Вот я и спрашиваю, что будешь с ними делать и как собираешься выпутываться.
Я остановился и посмотрел на Тотигая. Он тоже остановился и отступил назад.
— Легче, Элф, легче! Я ведь просто задал вопрос. Если не нравится, считай, что тебе послышалось.
— Чтоб у тебя хвост отпал! — сказал я. — Чтоб ты облез по самые уши, ехидная летучая псина!
— Хорошо, что мы сейчас не в корабле, — заметил Тотигай, продолжая путь на значительном расстоянии от меня. — И стоит ли мне туда с тобой возвращаться? В один прекрасный день спрошу что-то не то, и…
— А ты молчание практикуй, — посоветовал я. — На крайний же случай в корабле есть реаниматор. Знаешь, почему я не придушил тебя ещё в детстве? Считал, что так ты слишком легко от меня отделаешься. Теперь же, когда смерть нам не преграда…
