Ричард Морган - Сломанные ангелы
– Откуда мне, на хрен, знать?
С того момента, когда я выполз из ворот, археолог почти все время молчала. Вероятно, последней каплей стало убийство Ламона. Или причина в другой картине – на которой я, держась на ногах лишь за счет мобилизирующего костюма, сеял смерть среди бойцов "Клина". Тех солдат, оставшихся лежать на песчаном пляже. Она закрыла ворота с безразличным лицом, таким, как у вырубленного из реальности тела от "Синтеты". Потом, молча следуя за Вонгсават и за мной, прошла в брюхо "Духа Энгина Чандры". Наш археолог вела себя как механический андроид и, оказавшись в гостях у Респинеджи, немедленно заперлась в комнате.
На контакт идти не хотелось. Разговор оказался бы слишком тяжелым, учитывая мое плачевное состояние. Сказав себе, что необходимости в таком разговоре может вообще не возникнуть, я посвятил время иным, более насущным делам с Респинеджи.
Вскоре с делами было покончено.
Следующим утром меня разбудили прибывшие воздухом специалисты из Лэндфолла, посадившие свою посудину с изрядной небрежностью. На самочувствие давило похмелье средней тяжести – от коктейля из виски, замешенного на особо качественных антирадиационных и болеутоляющих препаратах, купленных на черном рынке. Двое прибывших были молодыми, гладкими и наверняка преуспевшими в своем деле. Мое появление они восприняли с раздражением.
Под взглядом Респинеджи мы обменялись нелицеприятными фразами, но я совершенно очевидным образом утратил способность наводить ужас. Их манера поведения говорила сама за себя: "Что делает здесь этот фраер в мобкостюме? " В итоге я сдался и проводил обоих на корабль.
У входного люка нас поджидала Вонгсават, стоявшая с весьма серьезным видом, скрестив на груди руки. Едва заметив пилота, специалисты умерили гонор.
– Все это здорово, – сказала Вонгсават, глядя, как я пытаюсь вскарабкаться по трапу. – Но отчего ты не поговоришь с Таней? По-моему, у нее есть что сказать.
– Кому, мне?
Пилот нетерпеливо дернула плечами.
– Кому-нибудь. Похоже, собеседником выбран ты. Со мной она не разговаривает.
– Она еще в комнате?
– Вышла, – Вонгсават махнула рукой в сторону центральной части Раскопа-27. – Иди туда. А я присмотрю за этими двумя.
Я нашел Вордени полчаса спустя. Стоя на одной из улиц верхнего уровня, археолог вглядывалась в фасад противоположного здания. На фасаде виднелся небольшой фрагмент марсианской архитектуры, превосходно отреставрированный и встроенный варку. Поверх техноглифа шла сделанная чьей-то недрогнувшей рукой надпись из иллюминия: "Фильтрационная рекультивация".
Над аркой лежала набросанная механизмами земля, валы которой словно щупальца простирались по высушенной солнцем поверхности. Вблизи этих линий маячили еще две закутанные фигуры.
С моим приближением Вордени обернулась. Ее мрачное лицо явно отражало бушевавшие внутри противоречивые мысли.
– Ты за мной следил?
– Сам того не желая, – солгал я. – Хорошо выспалась?
Она отрицательно качнула головой:
– Все еще слышу крик Сутъяди.
– Да… – Молчание явно затягивалось, и я кивнул в сторону арки. – Хочешь попасть внутрь?
– Ты спятил, мать твою? Нет. Просто остановилась, чтобы…
Она бессильно махнула рукой в сторону закрашенного техноглифа.
Я внимательно изучил изображение.
– Что, инструкция к сверхсветовому двигателю?
Таня почти засмеялась:
– Нет.
Вытянув руку, она пробежала по одному из техноглифов, не касаясь пальцами.
– Это статья для обучения. Нечто среднее между стихотворением и инструкцией для юношей. Часть – уравнения, возможно, касающиеся подъема или переноски тяжестей. По сути, все это граффити. Здесь говорится… – Остановившись, она снова покачала головой. – Нет, это невозможно перевести. Но здесь речь… м-м… речь о надеждах. Скажем так: разъяснение о сути отношений с вечностью, начиная с мечты о полете – до того момента, когда можно использовать свои крылья. И о том, что предстоит большой путь – прежде чем удастся летать в густонаселенных пространствах.
– Ты меня дурачишь. Неужели так и написано?
– Да, так. И это увязано с кое-какими уравнениями. – Таня отвернулась к техноглифам. – Они хорошо ориентировались в сложных проблемах. В марсианской психологии вообще нет деления по проблематике. Такого, что соответствовало бы нашим представлениям.
По-моему, демонстрация собственных знаний совершенно вымотала нашего археолога. Она как-то сникла.
– Я собиралась в начало раскопа. Там есть кафе, на которое показывал Респинеджи. Не уверена, выдержит ли мой желудок, но…
– Что же, я с тобой.
Она взглянула на мой мобилизируюший костюм – не слишком выделявшийся под одеждой, полученной у распорядителя раскопок.
– Кажется, мне следовало запастись таким же.
– Едва ли в оставшееся время он принесет реальную пользу.
Мы медленно двинулись вверх по склону.
– Как ты думаешь, все получится? – вдруг спросила Таня.
– Что именно? Сделка по продаже самого крупного за последние пятьсот лет археологического открытия по бросовой цене? За деньги, сопоставимые со стоимостью виртуального хранилища или одного коммерческого старта? Сама-то представляешь масштаб?
– По-моему, Респинеджи – продажный торгаш, и не стоит доверять ему больше, чем тому же Хэнду.
– Таня, – мягко сказал я. – Вовсе не Хэнд сдал нас Карере. Респинеджи совершает сделку века и знает это. Здесь он вполне надежен, можешь мне поверить.
– Ладно. Ты у нас Посланник.
Кафе выглядело так же, каким запомнилось в прошлый раз. Заброшенное место с потертой мебелью, расставленной под громоздившимися наверху конструкциями раскопа. Над головой слабо мерцала объемная картинка меню, а на экране музыкального автомата почти беззвучно разевала рот вездесущая Лапиния. Звук был предусмотрительно выведен на минимум. Вокруг стояли разнообразные марсианские редкости. На мой взгляд, совершенно случайная коллекция.
Мы оказались единственными посетителями.
Неизвестно откуда появился официант – как оказалось, скучавший за стойкой. С обиженным лицом он встал рядом с нашим столом. Я посмотрел сначала в меню, потом на Вор-дени. Она лишь покачала головой.
– Мне только воды, – сказала она. – И сигареты, если у тебя нет.
– "Сайт-севен" или "Волю к победе"?
Таня поморщилась:
– "Сайт-севен".
Официант взглянул на меня в надежде на более существенный заказ.
– Кофе есть? – Он кивнул. – Неси. Черный. И влей туда чуток виски.
Официант неохотно побрел на кухню. Подняв бровь, я недоуменно посмотрел на Вордени.
– Оставь его. Что за интерес работать в таком месте.
