Эдмонд Гамильтон - Компьютер по имени Джо (Сборник)
— Останови, останови, останови колесо! — стенал голос где-то высоко в ночи, там, где сейчас из белого пара облаков выгонял луну ветер. — Останови-и-и…
Голос затих. Внезапно все вокруг осветилось — ярко вспыхнули все фонари на площадке. Из балаганов выскакивали, мчались к колесу люди. Хэнка подбросили вверх, потом на него посыпались градом ругательства и удары. Где-то рядом послышался голос Питера, и на площадку выбежал задыхающийся полицейский с пистолетом в вытянутой руке.
— Останови, останови колесо! Голос звучал как вздох ветра.
Голос повторял эти слова снова и снова.
Смуглые люди, приехавшие с аттракционами, пытались остановить мотор. Но ничего не получилось. Машина гудела, и колесо вращалось, вращалось. Тормоз заклинило.
— Останови… — прошелестел голос в последний раз.
И — молчание.
Высоченное сооружение из электрических звезд, металла и черных корзин, «чертово колесо» безмолвно совершало свой путь. Ни одного звука не слышно было, кроме гуденья мотора, — пока мотор не заглох и не остановился. Еще с минуту колесо крутилось по инерции, и на него, задрав головы, глядели все, кто приехал с аттракционами, глядели Хэнк и Питер, глядел полицейский.
Колесо остановилось. Привлеченные шумом, вокруг уже собрались люди. Несколько рыбаков с озера, несколько железнодорожников. Колесо жалобно взвизгивало, стонало, тянулось вслед за улетающим ветром.
— Смотрите, смотрите! — почти разом закричали все.
И полицейский, и люди, приехавшие вместе с аттракционами, и рыбаки — все смотрели на черную корзину в самом низу. Ветер, дотрагиваясь до корзины, мягко ее покачивал, тихо ворковал в вечерних сумерках над тем, что было в черной корзине.
Над скелетом, у ног которого лежал бумажный мешок, туго набитый деньгами, а на черепе красовался коричневый котелок.
Ярослав Вейс
ДЕНЬ НА КАЛЛИСТО СТОИТ ГОДА НА ЗЕМЛЕ[3]
Если бы лейтенант Верт и сержант Лусноц не были роботами, служба на спутнике Юпитера Каллисто могла бы показаться им незаслуженным наказанием. И вовсе не потому, что она была особо опасной или трудной. Как раз наоборот. Но для человека это скопище льдин и скал с застывшей лавой кратеров, путешествующее вместе с гигантским Юпитером по Солнечной системе, являло бы скучное зрелище. Особенно если бы он служил на Каллисто полицейским. А просто так люди ездили туда с удовольствием, даже с очень большим удовольствием. Самая первая исследовательская экспедиция, которая там высадилась, установила, что мир Каллисто не такой уж темный, серый и слишком изъязвленный метеоритами, как представлялось первым участникам полетов с Земли. Напротив, этот спутник Юпитера, почти такой же величины, как планета Меркурий, оказался удивительно привлекательным. Знатоки мифологии утверждали, что ничего удивительного тут как раз нет, потому что мифическая Каллисто, в честь которой назвали это небесное тело, дочь Ликаона, была так прекрасна, что сам Зевс потерял голову и влюбился в нее со всеми вытекающими последствиями.
Теперь вместо царя богов Зевса космическую Каллисто покорили толпы безымянных туристов. Они устремлялись сюда непрерывным потоком, желая полюбоваться невиданным зрелищем. На поверхности Каллисто человек чувствовал себя точно внутри гигантского калейдоскопа. Солнечный свет так играл на скалах и блистающих ледяных щитах, что давал совершенно поразительный эффект — он был радужным, переливался несчетным множеством оттенков и создавал иллюзию музыки и ароматов, поэтому, наверное, его действие на людей было чрезвычайно благотворным: те, кто видел удивительную алмазную игру света, говорили, что чувствуют легкое, приятное опьянение, самое приятное из всех выдуманных в XXI веке.
Потом было сделано еще одно открытие: на Каллисто существовало особое радиационное поле с лечебными свойствами. Медики установили, что здешние лучи полезны всем без исключения. Не было еще открыто в Солнечной системе другого такого места, где бы столь быстро восстанавливались силы жителей разных планет, Марса или Земли — безразлично.
Понятно, что подобное из ряда вон выходящее открытие не могли оставить без внимания туристические бюро, между ними разгорелась жестокая конкурентная борьба, в которой не было победителей. Спутник Юпитера Каллисто был провозглашен естественным заповедником, и доступ туда был открыт только экспедициям ЮНЕСКО.
Недалеко от самого прекрасного кратера был построен курортный городок с гостиницами, и вокруг этого городка обозначились туристские тропы. Инженеры установили там искусственную атмосферу, конечно, немного более разреженную, чем на Земле, зато витаминизированную.
По всему земному шару были расклеены плакаты, гласящие, что ДЕНЬ НА КАЛЛИСТО СТОИТ ГОДА НА ЗЕМЛЕ, и заявки на трехнедельный отдых на целительном спутнике подавались за год вперед. Он совершал один оборот вокруг Юпитера за три недели (семнадцать дней), и еще оставалось время на полет Земля — Каллисто и обратно.
Таким образом, каждый человек для полного восстановления сил имел еще три месяца и неделю отпуска, которые можно было провести в других привлекательных местах.
Ракеты с Земли и с Марса садились посреди бездействующего кратера в нескольких километрах от гостиничного городка. А отделение полиции, где служили роботы лейтенант Верт и сержант Лусноц, располагалось как раз на полпути от космодрома до городка. Это были биологические роботы энного поколения. От людей их мог отличить только опытный робопсихиатр, и то он должен был для этого вслушаться в их речь, уловить особый призвук, порождаемый колебаниями электрического тока, подметить какой-нибудь неологизм, созданный роботами в результате их склонности к формальному, а не смысловому пониманию человеческого языка. Ведь любую важную информацию роботы данного типа получали по своим каналам.
И поэтому они редко пользовались речью как средством общения. Лейтенант Верт и сержант Лусноц достигали взаимного понимания посредством свечения мозговых вычислительных устройств. А объясняться с людьми у них просто не было нужды. Большую часть из того, что люди хотели или, скорее, не хотели им сказать, они способны были угадывать.
В том, что роль полицейских исполняли роботы, была и определенная выгода. Они были неподкупны. Неподвластны настроениям. Никто не мог использовать их для своего блага. Они гарантировали точное и честное исполнение инструкций, их не одолевали посторонние заботы, и они не преследовали никаких личных целей. У них ведь не было семьи, которую нужно кормить, и поэтому им не требовалось жалованье. Они могли не спать по восемь часов в сутки, им не нужны были кухня со столовой, санузел с душем. Они всегда пребывали в замечательной форме и в одинаковой готовности к исполнению служебных обязанностей. А если и случались у них столкновения с серьезными нарушителями закона, в самом худшем случае роботов сдавали в ремонт.
