Предсказание дельфинов - Вайтбрехт Вольф

Коньков онемел. Сахаров никогда не говорил так резко и прямолинейно. Он был оскорблён.

Насмешливый голос Сахарова вырвал его из раздумий: - Итак, зам, вы хотите прекратить эксперименты только потому, что признание их ожидается только через несколько лет — или никогда? -

***

Установка эксперимента менялась несколько раз, но эксперименты продолжали терпеть неудачу.

Действительно, Зона молчала. Но это не делало загадку менее загадочной.

Уиллер повторил свои основные идеи в долгих дебатах: такого расточительства коры головного мозга и субталамуса не было больше нигде во всей зоологии. Следовательно, у этого должна быть цель, функция, смысл. Но какой?

Если дельфины – существа, которыми манипулировали, псевдолюди, то должен быть и ключ к зоне молчания. Как его найти?

Днями они просидели перед экраном, движимые скорее обязанностью точно выполнить программу, чем надеждой заставить зону молчания заговорить. Коньков, который сейчас дежурил в лаборатории один, разозлился из-за того, что экраны оставались пустыми, а кривые отображали только идеально прямые линии без малейших зазубрин, и ничего больше!

Он вздрогнул.

Разве по экрану Тойти не промелькнула крошечная искорка, тонче снежинки, быстрее самой быстрой мысли?

Коньков взял себя в руки и посмотрел на большую временную шкалу, свисающую с потолка посреди лаборатории. Неужели у него уже галлюцинации? Оба дельфина проводили своё - свободное время резвясь в одном бассейне.

Вот, опять!

Теперь он ясно это видел: маленькая, дрожащая точка света отделилась от левого края экрана, замерцала зигзагом и переместилась к правому краю изображения, прежде чем погаснуть, словно её задуло.

Экран Хойти, напротив, оставался тёмным.

Коньков протёр глаза. Он быстро проверил кабельные соединения устройств, до которых мог дотянуться. Нет, о неплотном контакте речи быть не могло. Только сейчас он вспомнил об этих изгибах. Почему он не подумал о них сразу! Конечно, если что-то действительно произошло, если он действительно видел искру, она должна была быть запечатлена на бумажной ленте – крошечная царапина, крошечный зигзаг, пусть даже самый крошечный.

Он вскочил и поспешно провёл по рукам широкой лентой с ровными линиями. Там, действительно, это выглядело как небольшая неровность; это действительно был изгиб, едва заметный над изолинией, но всё же заметный. Взгляд на отметку времени ещё раз подтвердил: он вбил время появления на экране в бортовой журнал электронных часов, и оно точно совпало со временем на кривой. Сомнений не оставалось: воображение его не обмануло!

Он позвал Уиллера и Сахарова в лабораторию по пейджеру. Три пары глаз выжидающе смотрели на флуоресцентный экран. Вот он снова появился, робко и дрожа, но появился. И словно движимая призрачной рукой, написанная кривая тоже слегка приподнялась, всего на миллиметр, а то и меньше, но приподнялась. Они связались по рации с Океанариумом.

Алексей Иванович Гнадин, дежурный лаборант, пожилой и очень добросовестный человек, не понимал, чего Сахаров от него хочет.

 - Что происходит?

- Ничего. Тойти играет на пляже, всё в порядке, ничего особенного

- Что она играет? -

- Она плавает у края бассейна, положив голову на бортик, играет с маленьким мальчиком. В конце концов, пришёл класс, сегодня же выходной — ответил Гнадин. - Тойти обожает маленьких мальчиков. Она даже позволяет им трогать и гладить себя.

- Вот, опять! - — возбуждённо воскликнул Коньков.

- Мальчик только что погладил Тойти? - — спросил Сахаров в микрофон. - Всё верно, Аркадий Петрович — ответил Гнадин. - Я ему разрешил,

мальчик так умолял И затем, почти с тревогой:

- Разве я не должен был разрешить, товарищ директор? Знаю, это не принято, но он такой славный мальчик, и учительница мне сказала… -

- Нет, всё хорошо, замечательно! - — отозвался Сахаров. - Немедленно пришлите ко мне мальчика и учительницу! -

Сахаров повернулся к остальным. - Кажется, в этом что-то есть.

Встреч с детьми в рамках нашей программы пока не было.

***

Маленький Коля, которому было десять лет, невероятно гордился тем, что смог принять участие в настоящем эксперименте. Однако прежде чем он смог приступить к своей роли, пришлось кое-что изменить.

Эксперимент было решено провести в бассейне D, в крытом помещении. Там Тойти не отвлекали внешние раздражители, и, кстати, там было заметно прохладнее. Таким образом, эксперименты не рисковали прерываться из-за плохой погоды, хотя перед этим ещё предстояло провести некоторые строительные работы.

В бассейне D был создан пляж, чтобы приблизить условия эксперимента к нормальным и облегчить контакт Тойти с Колей.

Итак, настал день первого эксперимента.

Трезвый Уиллер был явно взволнован. Он несколько раз погладил Колю по светлой голове и сказал: - Молодец, он похож на мальчика из фильма - Флиппер -; это был первый фильм с дельфином

- Знаю Коньков убрал расчёску, которой безуспешно пытался расчесать свои непослушные волосы. - Когда мне было столько же лет, сколько Коле, я смотрел - Флиппер Фильм невероятно меня захватил и укрепил моё желание когда-нибудь поработать с животными. Тогда я мечтал стать цирковым дрессировщиком.

Уголки губ Сахарова дрогнули. Он тихо сказал: - Думаю, Семён, можно начать прямо сейчас, как думаешь? - Он был доволен Коньковым и подумал: - Недавняя тирада пошла ему на пользу. И с тех пор, как на экране вспыхнула эта искорка, его охватила страсть к охоте. Он предпочёл бы не давать себе, никому из нас или животным ни минуты покоя.

В течение всего эксперимента Тойти не кормили вне очереди, не играли с ней в мяч и не занимались с ней как-то иначе, поэтому ей явно было скучно. Она плавала взад-вперёд, не торопясь, глубоко дыша и поглядывая в сторону берега, где стояли исследователи. Её движения были вялыми и размеренными. На этот раз за экраном была установлена камера.

Коля вошёл в зал в ярко-красных плавках, его щёки пылали от волнения. Сахаров кивнул, и мальчик подошёл ближе, на искусственный песчаный пляж. Мелкие волны омывали его ноги, солнце светило сквозь огромную стеклянную крышу, рисуя яркие, мерцающие завитки на зеленоватой поверхности. Тойти плавала кругами, периодически слегка ныряя, чтобы перевести дух, но лишь приподнимая горб над водой. Мирная сцена: загорелый мальчик, мерцающая вода, большой светло-серый дельфин величественно кружил по бассейну; Сахарову очень хотелось бы посидеть на берегу и наблюдать за игрой движения и неподвижности, света и тени. Но попытка была важнее. - Начали! - – подал он знак Коле.

- Иди, Тойти, иди к Коле – позвал мальчик звонким голосом. Затем он свистнул двумя пальцами и позвал, маня снова и снова: - Иди, Тойти, иди ко мне! - Его круглое веснушчатое лицо вспотело и сияло от нетерпения.

Тойти изменила направление, повернулась и медленно поплыла к ним. Наблюдая, как она скользит по прозрачной воде, невозможно было поверить, что она способна на невероятную скорость, которую развивает в большом бассейне. Казалось, она движется в замедленной съёмке, приближаясь к маленькому искателю приключений.

Её движения стали более живыми. Она соскользнула на мелководье, и Коля сделал несколько шагов ей навстречу, так что волны доходили ему до груди. Тойти ложилась сначала на левый бок, потом на правый, чтобы могла его хорошо рассмотреть, подплывал к тонким ножкам мальчика и нежно потёрлась о его колени.

Он протянул руку изящным, совсем не мальчишеским движением...

- Вот! - — воскликнул Коньков. Когда Коля коснулся дельфина рукой, по экрану пробежали первые искры. На этот раз всё было продумано: камера фиксировала движения Коли синхронно со световыми сигналами на экране.

Очевидно, Тойти понравилась новая игра. Другие её потенциалы действия тоже демонстрировали оживлённую активность.

Повинуясь сигналам Сахарова — они были тщательно отрепетированы — Коля клал руку то на одно, то на другое место на теле своего большого друга. Он похлопал дельфина, затем погладил его кожу пальцами или нежно погладил.