Альтер эво - Иванова Анастасия

У Марка страсть как чесался язык полюбопытствовать, неужто сие произошло уже при жизни Китина, но он сдержался.

Олег Иванович замедлил шаг и отрешенно посмотрел куда-то поверх площади и Пегаса. Потом, словно у него внутри сработал какой-то переключатель, заговорил уже совсем другим тоном – быстрее и суше:

– Вчера скончался человек, чья фамилия вам вряд ли что-то скажет. Несмотря на более чем почтенный возраст и состояние здоровья покойного, есть основания предполагать, что эта смерть естественной не была. Ваша работа – выяснить в связи с этим все, что будет возможно.

Марк нахмурился.

– Я предпочитаю не браться за заказы, связанные с уголовно наказуемыми… – Олег Иванович остановился, повернулся к нему лицом и поднял одну бровь. Марк примолк, потом сменил курс: – Каковы основания предполагать, что смерть – насильственная?

– Ему прострелили голову, – холодно отозвался Китин и зашагал дальше.

Марку потребовалось несколько секунд на осмысление сказанного. Прострелили? Не слабо… Конечно, он знал, что по всей планете нет-нет да нарождаются идиоты, которым конвенции не указ и которые с помощью лобзика и такой-то матери вытачивают, отливают или спаивают у себя на кухне кустарные огнестрелы. И потом остаются, возможно, без конечностей и уж точно – без права пересмотра приговора.

Но он еще никогда не слышал о том, чтобы с помощью огнестрельного оружия, запрещенного глобально – глобально! – кто-то действительно кого-то убил.

Из-под ног у Китина торопливым пешочком свинчивал зазевавшийся голубь. Марк невесело подумал, что у этого заказа уже сейчас есть все шансы потеснить первый номер в его в хит-параде дерьмовости.

– При таком выборе орудия поиск убийцы не должен затянуться, – начал он. – Вы сказали – вчера. И уже сегодня вы выходите на меня и прикладываете чертовски немало усилий, создавая у меня впечатление, что от этого дела я отказаться не могу. Хотя я – это чисто для справки – могу и прекрасно об этом знаю. – Марк бросил косой взгляд на Китина. – Что за пожар?

– Убитый, – негромко, но внятно ответил Китин, не поворачивая головы, – входил в короткий список людей, о которых мы с вами говорили. В тот самый список тех самых людей.

– Ясно, понятно, невидимый, – кивнул Марк. – Стало быть, не очень знаменитый, но очень влиятельный. Стало быть – непомерно богатый. Стало быть, никакой проблемы в том, чтобы привлечь целую армию полли плюс федеральные силы с их штатными вислоухими. Зачем вам аутсорс?

Китин снова остановился, уставился поверх плеча собеседника, и выражение его лица Марку очень не понравилось.

– Тот, о ком мы говорим… Уход этого человека из жизни я счел бы потерей. Его насильственную смерть я считаю личным оскорблением. Будьте уверены, федеральные и прочие силы уже привлечены. Но лично я предпочитаю армии шавок, которые будут без толку носиться туда-сюда, брехать на деревья и гадить на ковры, одного натасканного пса, чей поводок держу в руке я.

Марк сохранил невозмутимый вид – хотя и не без усилий:

– В таком случае почему бы вам, Олег Иванович, не поискать себе другого четвероногого любимца? Понимаете ли, я не хожу на поводке.

Китин, продолжая вглядываться куда-то вдаль, прищурился и, помолчав немного, проговорил:

– Мы бы с вами могли поспорить. Я бы мог, скажем, напомнить вам кое-какие детали вашей рабочей биографии, которые – так уж вышло – стали мне известны. Эпизод с Мерцелем, например. Или ту некрасивую историю с грузом, принадлежавшим братьям Нефедовым. – Федерал стрельнул взглядом, оценивая эффект от сказанного. – Да-да, для человека, предпочитающего не иметь дела с уголовно наказуемыми деяниями, вы имеете с ними дело подозрительно часто.

– Мать вашу, да откуда мне было знать, что эти сучьи буги-братья… – сквозь зубы начал Марк, но Китин, утихомиривая, положил ему на плечо руку:

– Я мог бы, но я не стану этого делать, Марк. – Губы Китина искривились. – Вы удивитесь, но я на самом деле люблю собак. Наказывая пса, вы можете отучить его пакостить в доме, но принести вам палочку не заставите. Поэтому… В этом деле есть обстоятельство, которое может побудить вас захотеть мне помочь. – Федерал помедлил. – В силу своего положения убитый тесно контактировал с паладинами. Его смерть естественным образом привлекла их внимание. В результате… Согласно их оценке это происшествие дестабилизирует нашу альтернативу. Сильно.

Марк моргнул:

– Насколько сильно?

Китин пожал плечами.

– Неизмеримо сильнее, чем повлияла бы на равновесие любая другая смерть. Больше того. Я уже говорил вам: этот человек был очень стар. Фактически он и так находился при смерти. Его уход из жизни был вопросом пары дней. И это событие паладины оценивали как вполне равновесное. Вы все понимаете?

Почувствовав, что перестает понимать хоть что бы то ни было, Марк опустил взгляд на голубей, которые тихой сапой подкрались к ним с Китиным и теперь настырно топтались у самых ботинок, дожидаясь, когда же им на головы посыплются крошки небесные.

– То есть, если бы этот тип просто тихо помер от старости – в этом не было бы ничего страшного? А его застрелили на день-другой раньше положенного, и это выводит нас из состояния альтернативного равновесия?

– Именно так, – подтвердил Китин и мрачно взглянул на Марка. – Поэтому я повторюсь, Марк: ваша работа – не найти убийцу. Ваше дело – выяснить все, что возможно. Добыть всю связанную информацию. По максимуму. Чтобы у нас появился шанс разобраться, какую же такую каузальность запускает эта смерть и как разорвать цепочку этой каузальности.

Олег Иванович еще несколько секунд смотрел на собеседника, потом развернулся и неспешно зашагал к «эскарго», не проверяя, идет за ним Марк или нет.

Марк не пошел. Стоя на месте, он напряженно думал и довольно быстро пришел к трем умозаключениям.

Во-первых: никакой этот хрен, конечно, не федерал.

Во-вторых: этому нефедеральному хрену какая-то сорока слишком до фига о нем, Марке, наболтала.

И в-третьих: хочется ему того или нет, а за работу, похоже, он все-таки возьмется.

2. Все это может в любой момент закончиться

Никто не смог бы припомнить конкретного момента появления паладинов. Вот их нет. А вот они уже есть, и между этими двумя состояниями должно же было что-то поместиться – какое-то событие? Если да, то какое? Марк был более-менее уверен, что летающие блюдца не нависали над городами, и ни в каких местах силы не открывались светящиеся неоном порталы. Хотя в каких-то, может, и открывались, кто теперь скажет.

Так или иначе палы как-то влились в мир, словно были здесь всегда. А спустя шестьдесят лет и вовсе не вызывали ни у кого ни вопросов, ни сомнений. Все воспринимали паладинов – и их знание, и их превосходство – как должное.

И альтернативно-эволюционную теорию многие приписывали палам – якобы они принесли ее с собой и преподнесли в дар человечеству. Во-первых, подарочек выходил сомнительный. А во-вторых, это была неправда: теорию много лет высиживали стэнфордцы совместно с высоколобыми из Цюриха, причем параллельно ту же тему разрабатывали в Мумбаи и МГУ, что вообще очень странно, если учесть ее вроде как абсолютную практическую ни к чему не применимость.

Но по всему выходило, что паладины показались, как только первые теоретические выкладки по альтер-эво были опубликованы.

Не очень естественным выглядело то, что люди начали к паладинам прислушиваться. Да, те немного походили по воде, запалили несколько купин и пораздавали хлебов с рыбами. Только Марку все же казалось, что по нынешним меркам этого как-то маловато, чтобы заставить всех любителей пострелять воткнуть в стволы розочки, понастроить по всей планете ветряков и – что там еще?

Балансировка развития наукоемких отраслей. Технологическое сдерживание. Закрытие всех космических программ, транспортные и энергетические ограничения, сокращение добычи углеводородов и никакой работы с атомом. Вдоволь спорта. Стимуляция духовных сфер жизни. Повсеместное развитие боевых искусств и распространение холодного оружия – в качестве побочного эффекта, возможно, несколько странного, но против ножей и ударов (даже коленями, даже в пах, а еще можно ткнуть пальцами в глаза или укусить за нос) паладины, по-видимому, ничего не имели.