Василий Головачев - Черный человек. Книга 1
— Нормально, — ответил Харитон. — Чему ты удивляешься, интрасенс? Ты теперь весь — антенна, приемник и передатчик одновременно, так что привыкай. Кстати, не обладай ты экстрасенсными способностями, вряд ли смог бы подключиться к мозгу Шаламова без аппаратуры, как ты это сделал на Симушире.
— Ты и об этом знаешь?
— Класс обязывает.
Мальгин мысленно пожал руку Харитону, представляя его похожим на Железовского и отца одновременно. Дверь кабинета закрылась за ним.
Из института он отправился сначала домой, поужинал и позвонил отцу, чувствуя раскаяние: обещал звонить почаще, а получается раз в неделю.
— Привет, беглец, — проворчал старик, расчесывая грудь под халатом; он то ли встал недавно, то ли собирался ложиться спать. — Никак я тебе спонадобился?
— Замотался, — развел руками Мальгин, — прости. Что-нибудь случилось? Ты какой-то… смурной. Сердишься?
— Суров — не ладно, смирен — не гораздо, — ответил отец пословицей, не меняя неприветливого тона. — Лучше скажи, как ты относишься к Купаве.
У Мальгина испортилось настроение.
— Как?.. Амбивалентно[88], пожалуй. А что?
— Ты свою заумную медицинскую терминологию оставь! — разгневался старик. — Ты знаешь, где находится твоя дочь?
Клим озадаченно почесал переносицу.
— Она сказала — у мамы… ее мамы…
— Так вот, Дарья сейчас в приюте для «непонимашек»! Что происходит с Купавой? Я хотел с ней побеседовать, но ее нет дома.
— Ну… я выясню, — осторожно сказал Клим. — Не принимай так близко к сердцу, па. В наше время сдача детей в приют — далеко не трагедия, это же не детские дома двадцатого века.
Мальгин-старший налился кровью, хотел что-то сказать, но вместо этого выключил связь со своей стороны.
Виом превратился в облако рыбьей чешуи.
Хирург некоторое время вглядывался в это облако, потом покачал головой и сказал вслух:
— А мне она ничего не сказала…
Подумал: придется нанести еще один визит. Он вспомнил самодовольную ухмылку Шумана, пренебрежительную складку губ Гзаронваля-Руцкого — нынешних приятелей Купавы, и настроение испортилось окончательно.
А ведь ее надо забирать, отрывать от этой компании занятых собой суперменов, иначе скатится в пропасть. Ведь начала же она увлекаться наркомузыкой? И Шаламова нет рядом. Ау, Дан, где ты? Лучше бы ты забрал ее с собой, как намеревался давеча, а то примчался, надарил финтифлюшек с загадочными свойствами — и только Митькой звали!..
Мальгину вдруг остро захотелось увидеть Купаву, дотронуться до ее руки, поцеловать волосы…
Стоп! — сказал он сам себе. Успокойся, мастер. Конечно, можно изредка «к колодцам глаз ее ходить на водопой», как говорил поэт, но и только, поцелуи канули в прошлое, осталось лишь лелеять образ печальной феи, страдать и плакать по вечерам…
— Страдание имеет смысл, если ты при этом становишься иным, — сказал кто-то внутри Мальгина.
— Это кто еще? — спросил мысленно Клим, вслушиваясь в тишину памяти. — Кто это сказал? Ты, Харитон?
— Вероятно, это второе или даже третье твое «я», — отозвался инк. — Сложный ты человек, Мальгин, странноприимный — был такой термин. Таким, как ты, обычно трудно жить. Примешь совет?
— Валяй, — хрипло сказал Клим.
— Не устраивай слишком часто тризну по любви, не зацикливайся на надежде что-то вернуть, что-то исправить, это невозможно. Строй новый дом и новую жизнь.
— Contra spem spero[89]…
Харитон «вздохнул» совсем по-человечески (так воспринимался его пси-импульс).
— Ох и тяжело мне придется с тобой, мастер!
Мальгин невольно засмеялся.
— Терпи, советчик. Успокаивать ты умеешь, но вылечить меня от самого себя — вряд ли.
Тонкая игла боли вонзилась вдруг в глазное яблоко, проникла в голову, лопнула в ушах. Черная пелена застлала глаза, внутри Мальгина шевельнулся кто-то огромный, тяжелый, бесформенный, угрюмый, проговорил глубоким басом Железовского, так, что завибрировали кости черепа:
— Трансформ… глубь… система связей трансформ да!
Перед глазами хирурга на черном фоне высветился сложный узор, напоминающий корневую систему дерева и что-то еще, живое, странно знакомое. Да это же нервная система человека, сразу не узнаешь без контуров тела, сообразил Клим, лихорадочно пытаясь овладеть гаснущим сознанием.
— Трансформ вектор, — снова загремел голос, — здесь и здесь…
Красная светящаяся стрелка коснулась нервных узлов позвоночника, брюшной полости.
— Здесь да еще…
Стрелка уперлась в мозжечок.
Указанные участки нервной системы налились светом, зашевелились и стали изменяться, пуская отростки во все стороны.
— Нет! — надсадно крикнул Мальгин внутрь себя, напрягаясь до боли в сердце. Кровеносные сосуды превратились в трубопроводы доведенной до кипения крови, казалось, еще мгновение — и они лопнут! Волна боли затопила голову, хлынула через глаза, рот, уши, погасила слабый голос рассудка, и Мальгин провалился в небытие…
Пришел в себя от далекого зова:
— Кли-и-и-м!
Открыл глаза.
Он лежал лицом вниз на ворсистом ковре, поджав руки. Голова была пустой и звонкой как барабан, и бродили в ней странные звуки: шорохи, скрипы, свисточки и звоночки — будто работали миниатюрные механические часы. Тело было ватным, рыхлым и необычно большим, словно распухло, увеличилось в объеме.
— Выплыл! — просочился в уши тихий шепот.
— Харитон, ты? — подумал Мальгин. — Что со мной!
— Очередной информационный выброс из «черного клада». До сих пор не понимаю, как ты с ним справился! Буквально запер на замок! Силен, мастер! В состоянии вызвать «Скорую»?
— Не надо, я так оклемаюсь, только полежу немного. Все записал?
— Что услышал — записал, но не все понял.
— Потом разберемся, вовремя я тебя подключил.
Мальгина вдруг затрясло. Пришло ощущение полной беспомощности и безнадежности сопротивления. «А ведь похоже, что я третий «черный», — подумал он со страхом. — Иду вслед за Шаламовым и Лондоном. Смогу ли в следующий раз удержаться на грани трансформации? Хватит ли сил? Груз, что во мне, оказывается, гораздо опасней, чем я предполагал, а бороться с ним долго на пределе выносливости я вряд ли смогу».
Цепляясь за диван, он с трудом встал, посмотрел на себя в зеркало.
«Или смогу?»
Никто не ответил…
1
Этот блок «отсеивает» неадекватные моменту мысли пилота при управлении, если тот почему-то отвлекается; поэтому пилотами спасательной службы могут работать только люди с четкой дисциплиной мысли.
