Ирина Белояр - Уайтбол
Собственно, они и так не спасут. Можно отменить уайтболы, раздавить Зеленых, установить тоталитарный режим, но — поздно. Вавилонская башня рухнула, языки смешались. Мир уже никогда не станет тем, чем был прежде. И не надо…
Шум в ушах стих. Исчезло и неприятное ощущение чужого присутствия.
Мужчина, ходивший к пилотам, вернулся:
— Говорят, все в порядке.
— Ну да, спохватились, — раздраженно ответил кто-то с правой стороны салона.
Арсен вздохнул, хмуро посмотрел на биофизика:
— А какого черта твои друзья с жителями Солнечногорска делают?
— Пытаются приучить к мысли, что все происходящее — возможно. По сути, изменение менталитета — первый шаг к настоящему равновесию. Остальное — полумеры.
— Вот как, — криво усмехнулся командор. — Гуманисты, значит.
Ри не успел ответить, сзади раздался взволнованный голос:
— Господа, врачи есть? Человеку плохо!
Женщина по соседству поднялась с кресла, направилась в конец салона. Ри тоже пошел. Их помощь не потребовалась: над пострадавшим уже трудились двое парамедиков из северного лунного центра. Мужчина прилаживал кислородную подушку, дама распаковывала контейнер с ампулами. Сосед пострадавшего, измерявший у больного пульс, хмуро бросил:
— Так я и думал. Говорили ему — не нужно сейчас лететь. Вот ведь приспичило. На тот свет он, понимаешь, не успеет.
Ри узнал пациента. Старый ученый, крупный специалист по нанотехнологиям. Недавно перебрался из западного лунного города в северный. Последние несколько лет жил на спутнике безвылазно, врачи не отпускали его на Землю, во избежание нагрузок перелета…
— Помирать собрался, — раздраженно заявил попутчик больного, тоже очень пожилой. — Заявил, что желает умереть на твердой земле.
— Не выйдет, — тихо сказал Арсен. — Нынче выкарабкается, но умрет все равно в космосе.
Ри удивленно оглянулся на командора. Спросил в полголоса:
— Ты это сейчас увидел?
— Сейчас, — так же в полголоса откликнулся Арсен. — Только что…
Оценил ситуацию, изумленно потряс головой:
— С какого бодуна, интересно?
— Раньше в космосе такого не случалось?
— Да нигде не случалось, кроме Эреба и Земли. Ни у кого. Универсальных перерожденных не бывает.
— Все когда-то происходит в первый раз.
— Но не со мной же. Я вообще почти бездарен…
Пострадавший меж тем начал приходить в себя. На щеках появился слабый румянец, ученый вздохнул, тихо проговорил:
— Спасибо…
Мужчина-парамедик остался с пациентом, остальные разбрелись по местам.
— Попробуй еще что-нибудь увидеть, — тихонько сказал Ри. — Ну… про меня, например.
Арсен пристально уставился на биофизика. Смотрел минуты три, потом развел руками:
— Больше не получается. Да нет, все нормально. И не должно получаться.
Он смущенно хмыкнул:
— Знаешь, одна мысль пришла. Дурацкая, не взыщи. В Трех мирах легенда есть, несколько лет назад появилась… о Летучем Голландце. Будто бы души людей, погибших вне Городов, сбиваются в космосе в кучки и образуют блуждающие уайтболы. Может, мы на такой и наткнулись?..
Ри не успел ответить. Заорал динамик:
— Внимание!!! Проснулись и пристегнулись! Don't sleep, belt up!
Эмигранты вздрогнули, заговорили:
— В Трех мирах пилоты глухие, что ли?
— Чуть инфаркт не устроил!..
— Нельзя ж так, ей-богу…
Биофизик пристегнул ремень, обернулся к Арсену:
— Зачем так громко?
— Здесь всегда громко. Видишь ли, гиперборейцы то ли притормаживают, то ли косят под тормозов. В частности, их дурная национальная привычка — пропускать команды мимо ушей. А потом жалуются — мол, не расслышали… Приготовься, на планете динамики тоже орут на всю катушку.
Через пару минут челнок совершил какой-то сложный маневр, погасил скорость и лег на орбиту.
— Какие у нас планы на сегодняшний вечер? — спросил Ри.
— Вечер нескоро, в колонии сейчас полдень. Спутниковое время не совпадает с планетарным.
— Тогда какие у нас планы на сегодняшний день?
— Познакомиться с гиперборейским мячом. Если все будет нормально, построить тоннель до Эреба и отправить гонца к ящерам. Пусть они нам пришлют парочку консультантов по уайтболам.
— А тоннельщики у нас есть?
— Есть. Я.
— Ты? И давно?
— Ну… с некоторых пор, — улыбнулся Арсен. — Вот, смотри.
То, что биофизик принял за часы на командорском запястье, оказалось встроенным в браслет миниатюрным контейнером. Когда Арсен откинул крышку, внутри обнаружился маленький осколок каллистина.
— Интересно, — сказал Ри. — Это — ключ?
— К сожалению, нет. Ключи можно передавать. Если б так — любой перерожденный мог бы строить тоннели… увы. Осколок — просто благословение. Или — свидетельство о квалификации, как больше нравится, — он вздохнул:
— О редкой квалификации. Влад… ну, который Каспер… свой камешек до сих пор никому не подарил.
Динамик рявнул снова:
— У, еее…
— Действительно — уе, — раздраженно высказался кто-то из пассажиров. — Начальнику космодрома пожалуюсь — какого дьявола, барабанные перепонки не резиновые…
— Флаг в руки, — буркнул командор.
— Ой, что это? — раздался изумленный возглас с правой стороны салона, а следом — второй возглас, оттуда же:
— У, еее…
…Мимо иллюминаторов, на некотором расстоянии от «Стрижа» проплыл… небольшой самолет.
С пятиконечными звездами на обшивке.
— Ничего себе!
— Вы видели?..
— Откуда эта хреновина на орбите?
— Спросите — откуда эта хреновина на Гиперборее…
— Твою мать, — вполголоса проговорил командор. — Уж не новый ли уайтбол вытворяет такие штуки?
— Не думаю, Арсен, — тихонько ответил Ри. — Есть одна догадка… Что ты там говорил о Летучих Голландцах? Да нет, не смейся…
Покачал головой и обескуражено сообщил неизвестно кому:
— Гуманисты, да. Но иногда бывают очень жесткими.
* * *«Стриж» приближался к колонии, постепенно сбрасывая высоту. Пассажиры вразнобой обсуждали давешний самолет.
— …не было печали, — тихо сказал Арсен. — Интересно, эта колымага — единственный сувенир от твоих друзей?
— Я попробую выяснить, сколько самолетов пропало в Солнечногорске.
— Теперь Зеленые весь свой мусор будут выбрасывать в Три мира? Помойку нашли, бл…
— Будем надеяться, что это случайность.
Некоторое время оба молчали. Потом Ри сменил тему:
— Далеко ты видишь? То есть, не сейчас, а вообще.
— В смысле? — не понял Арсен.
