Ирина Белояр - Уайтбол
— Будем надеяться, что это случайность.
Некоторое время оба молчали. Потом Ри сменил тему:
— Далеко ты видишь? То есть, не сейчас, а вообще.
— В смысле? — не понял Арсен.
— Что нас ждет в будущем?
— А-а. Всякое. Хорошее и разное.
— Например?
— Чем бы тебя порадовать… Ага, вспомнил: на Эребе живет человек шести лет от роду, по имени Артем Венский. Где-то через четверть века он без поддержки уайтбола шагнет в систему другой звезды.
— Куда, не знаешь?
— Спроси чего полегче. Я видел ландшафт: неестественно синие скалы и какие-то растения. Вроде лиан, только ярко-красного цвета.
…Во Вселенной много звезд. Очень много. Каждая из них — солнце…
— Это — хорошее. А разное?
— Остальное, — отозвался Арсен. — И добавь поправку на неожиданности. Даже лучшие наши провидцы многое упускают, а я — один из худших.
В иллюминаторах показались маяки космодрома.
— Почти приехали, — гаркнул динамик. — Извините за беспокойство.
…Оставленное, ненужное тело Летучего Голландца, красуясь пятиконечными звездами на обшивке, скользило по орбите Гиперборея. А сам Голландец плыл в открытом космосе, подбирая бывших космонавтов, бывших спутниковых жителей, бывших циклопов — а может, и другие, неизвестные существа. Искал и подбирал всех, погибших вне Города…
* * *С посадочной площадки народ побрел в разные стороны: экипаж — в диспетчерскую, эмигранты — к трехэтажному зданию комендатуры. Туда же санитары потащили на носилках давешнего пострадавшего, игнорируя протесты последнего — старик отошел от приступа и хотел идти своими ногами… Два человека с небольшими дорожными сумками отправились прямиком к ограждению космодрома, перемахнули забор и скрылись между деревьев.
— Здешние, — пояснил Арсен. — Командировочные, с Аркадии вернулись.
— Вот так, значит. Напрямую домой… А отметка о прибытии?
— Потом поставят, при случае. Когда здесь толпы не будет… Слушай, пойдем. Нас уже ждут.
Арсен двинул в сторону, противоположную от комендатуры. Ри приготовился, было, лезть через забор — в соответствии с традициями этого прагматичного мира… Не пришлось: командор привел биофизика к служебной калитке, за которой ожидала машина.
Возле машины топталось пять человек: шофер, проводник — один из пилотов, обнаруживших мяч, и трое «проснувшихся» гиперборейских перерожденных. Все пятеро — с ружьями и в камуфляже.
Односложное «здравствуйте». Биофизик и командор забрались в салон, быстро переоделись. Импровизированный отряд расселся по местам.
— С богом, — гаркнул водитель, и машина тронулась с места.
* * *Тайгой это не назовешь. Так же, как леса Эреба — не джунгли. Просто очень хочется ощущать себя на Земле, оттого и родные имена.
Привыкнем.
Забавно сейчас смотреть на человечество. Оно похоже на только что вылупившегося цыпленка: птенец такой маленький, а мир, оказывается, такой большой. Но ведь основные законы бытия никто не отменял. Любой путь — это путь в неизвестность…
Машина ползла по трассе, периодически забираясь в гору и скатываясь вниз. В общем-то, никакая не трасса — по земным меркам. Так, грунтовка.
Тусклое маленькое солнце на экваторе планеты светило немного ярче, чем везде: рыжие блики прыгали по верхушкам местных «сосен», мокрых от дождя. А внизу, на дороге — полумрак.
Ехали, глазели по сторонам. Арсен почему-то замкнулся: неоднократно Ри пытался возобновить беседу, но командор отделывался краткими репликами. Остальные попутчики тоже отзывались неохотно. Так и путешествовали, в полном молчании. Лишь водитель и сопровождающий переговаривались в полголоса — решали, как лучше проехать…
Машина подошла к огромному прогалу. Лесозаготовки: несколько домиков, неподвижный бульдозер, пара широких просек — направо и налево. Шума не слышно, людей не видно. Уже эвакуировались, надо полагать.
Некоторое время двигались вдоль штабелей заготовленного леса, потом просека закончилась.
— Прибыли, — проорал водитель. — Дальше пехом.
— Куда?
— Вон на тот просвет, — указал провожатый, и тоже повысил голос:
— Аккуратнее, тут всякой ядовитой мелочи много!
А потом спокойно добавил:
— Хищников-то уже распугали…
Группа отправилась вперед, лавируя между стволами, перепрыгивая мелкие канавы.
Минут через десять чаща резко оборвалась. Впереди, сколько хватает глаз — заболоченное поле с редкими островками березняка.
Здесь отряд разделился. Командор и биофизик отправились в зону аномалии, другие остались на границе леса — группа контроля. «Как на Земле», — подумал Ри.
— Так что, будем тоннель строить? — спросил он.
— Ну да, — ответил Арсен и опять умолк.
Прыгая с кочки на кочку, разведчики за пятнадцать минут добрались до ближайшей рощицы. Здесь командор опустился на поваленный ствол, достал из внутреннего кармана куртки маленькую бутылку коньяка и три пластиковых стаканчика. Одну «рюмку» передал Ри, вторую взял себе, третью поставил на мшистую кочку.
— Кто это все-таки был? — спросил биофизик после некоторого молчания.
— Декорации не узнаешь? — бесцветным тоном отозвался командор, опустошив свою рюмку.
Поле как поле, обычное. Таких пруд пруди в среднеросских краях…
— Он сломался после смерти Каспера, — проговорил Арсен. — Никак не хотел понять, почему уайтбол отказался оживить Влада. Я пытался ему тогда объяснить, что у мячей тоже есть свои программные ограничения. Воскрешать мертвых никому не дано, мертвые — неприкосновенная собственность Города… Ничего не слушал. Вдолбил себе в голову, мол, проклятие у него такое — разрушать все, к чему прикасается.
…Легкий ветерок пробежал по кронам юных берез. Всколыхнул ветки и утих…
— Эта идиотская великоросская упертость: долго думают, надумают какую-нибудь херню — и все, домкратом не своротишь.
Командор умолк. Вытащил сигарету, чиркнул зажигалкой.
— Ты же не курил раньше, — заметил Ри.
— Раньше я пил. А теперь некогда.
Крупная черная птица вспорхнула с болота — далеко, почти на границе леса. Пролетела над головами наблюдателей, очертила круг, направилась в сторону разведчиков. Шумно плюхнулась между кочками, в нескольких метрах от рощицы. Незнакомая птица. Гиперборейская, что ли?
Арсен даже не обернулся на посторонний звук. Сидел, уставившись на кончик сигареты… Биофизик прервал молчание:
— Если ты не в форме, может, не стоит сегодня затевать тоннели?
— Я в форме, — отрезал командор. Огляделся и произнес с глухой досадой в голосе:
