Ирина Белояр - Уайтбол
— Уайтбол знает что у нас тут творится. Пилоты «Стрижей» уже не помнят, что такое выходной. На спутниках пища убывает быстрее, чем ее успевают присылать планетяне. Сами планетяне — в младших колониях — забыли про личную жизнь: в каждом доме — постоялец… Вот так и живем. Кофе хочешь?
— Не откажусь.
Арсен кивнул, отправился колдовать над туркой.
— Извини, нас прервали. Я хочу тебе рассказать, почему мы с тобой сейчас торчим в этой дыре.
— Как ты невежливо о главной контактной станции, — улыбнулся Ри.
Командор поморщился:
— Конечно, дыра. Прикинь, десять минут назад ушел кто-то из наших, а я даже не знаю — кто и где. Может, это и есть тот самый уайтбол, который тут должен появиться… То есть — не тут, конечно, не на Синильге. Все, привет, заговариваться начинаю… На Гиперборее. Щас как нарисуется прямо в центре колонии…
Не смотря на драматизм ситуации, биофизик не сдержал улыбки. «Уайтбол — сугубо земное явление…»
— На Аркадии мяч не намечается?
— Через пять лет. Мой, — сообщил командор, будто о запланированном мероприятии.
— Трудно жить с таким знанием? — поинтересовался Ри.
— Я двадцать семь раз подыхал. Дело привычки, — отозвался Арсен. — Тебе с сахаром?
— Лучше без.
Глядя, как хозяин священнодействует над туркой, Ри очередной раз подумал: «ко всему человек-подлец привыкает». Здесь люди так или иначе освоятся с проклятием белого мяча, а там, на Земле, рано или поздно смирятся с тем, что их лишили права на развитие…
Кофе уже сварился, когда опять заговорил селектор. На сей раз — женским голосом:
— Арсен!
— Я перезвоню, — командор отключил связь, обернулся к биофизику:
— Так вот, Ри. Возникла проблема с циклопами. Со здешним Городом. Контактеры не в теме. Провидцы тоже не в теме. Никто не в теме.
— А как выглядит проблема?
Неугомонный переговорник ожил снова:
— Какого черта, ты станционные новости-то слушаешь вообще?..
— У меня динамик выключен. А что?
— Город сбежал. Вообще сбежал с Синильги.
Командор пару секунд молчал, потом упавшим голосом спросил:
— От тех камер, что внутри муравейника, сигнал есть?
— Есть, но изображение никакое, сейчас отлаживают.
— Лучше бы к другой звезде удрали, психи ползучие… — Арсен отключил селектор, обернулся к биофизику:
— Вот так сегодня выглядит наша проблема. Пошли на пост, может, отладят картинку. Хотя нам последнее время все больше голые стены показывают.
* * *На посту творилось бог весть что. Столько народу сюда не набивалось, должно быть, с момента закладки станции. Спутниковое начальство, контактная группа в полном составе, добрая половина операторов… Единожды вдохнувшие боялись выдохнуть.
…Происходящее на экране напоминало кино абсурда.
Внутренний зал муравейника. Пол покрыт чем-то, и вот из этого чего-то полезла наружу… земная трава, которая, впрочем, тут же пожухла и осыпалась, а на ее месте появилось нечто другое: кочки, поросшие ягелем. Из неровных заплаток ягеля потянулись вверх карликовые березы…
Наплыв камеры: нет, не совсем березы. И не совсем ягель: и то, и другое по фактуре неумолимо смахивало на синий мох — основную и единственную культуру циклопов. Но и земные растения напоминало тоже.
Но самое эффектное не это. По залу, как пьяные, бродили совершенно невообразимые твари. Заторможено уползали на выход, возвращались снаружи…
Штука, в первом приближении напоминающая белого медведя, только с человеческой головой; нечто эдакое на ластах — шкура морского котика, крылья пингвина и один глаз во лбу; а вот еще: блин, циклоп с рогами северного оленя…
Сумасшедшее кино продолжалось минут десять. Люди у экранов подавленно молчали. Муравейник развлекался, как хотел.
Последнее, что показала камера — крупным планом лицо Кари Йенсена, начальника станции Синильги. Лицо венчало шею гигантского — размером с добрую лошадь — песца, а во лбу располагался фонарь.
Потом изображение испортилось снова. Оператор выругался, вернулся к настройкам.
* * *Кари Йенсен (настоящий, без фонарей), командор и биофизик торчали в коридоре рядом с постом.
— …Когда начались проблемы?
— Полгода назад. Младший Город ушел на Лету, а эти выдворили контактеров и с тех пор бегают от нас по всему спутнику.
Ри удивленно покачал головой:
— Откуда такое количество мутантов?
— Уайтбол их знает, — отмахнулся командор. — Меня больше волнует, зачем это все ускакало на Гиперборей.
— На Гиперборей? Ты уверен?
— В пределах видео-досягаемости только одна планета, — сказал начальник станции.
— Понятно, — кивнул биофизик. — Ну, это хоть что-то проясняет.
— Проясняет? — переспросил Арсен. — Поделись.
— Соседи сорок лет тянули из контактеров информацию о биосфере Земли. Теперь ясно, зачем.
— Мне не ясно. Чем их не устраивала Синильга? На кой уайтбол им Гиперборей? Они даже ползают там еле-еле.
Ри неохотно ответил:
— Ползают еле-еле — с непривычки. Думаю, эти особи физиологически приспособлены к высокой гравитации. А насчет мотивов… У партнеров существует древняя легенда, чем-то похожая на нашу легенду об утраченном рае. Произошли-то они на планете земного типа. Может быть, дело в этом, не возьмусь утверждать… — биофизик усмехнулся:
— Кстати, всегда было интересно: откуда в земном фольклоре такое количество легенд о сфинксах, кентаврах, русалках и прочих гибридах?.. Ну да ладно, бог с ними. Арсен! Ты, между прочим, не объяснил, зачем так спешно меня вызвал. Разве в Трех мирах не хватает контактеров?
Командор встрепенулся:
— Объясню чуть позже. Сейчас нужно оперативно связаться с колонией. Пусть поднимут «Стрижей» и прочешут окрестности на предмет сумасшедших вулканов.
— Я займусь этим, — кивнул начальник станции.
— Держите меня в курсе.
— Разумеется.
Кари удалился. Командор схватил биофизика за рукав, оттащил в сторону и заявил:
— Я хочу, чтобы ты поселился в гиперборейской колонии. Чтобы ты ее охранял.
Ри удивленно поднял брови:
— Это ты сейчас решил, или какие-то предвидения раньше были?
— Не было никаких предвидений. Когда начались эти догонялки по всему спутнику, мне стало неспокойно. Никто же ни черта не понимает… Ну, и я вспомнил об одном перерожденном. Который четыре года группу «Равновесие» от белых киллеров закрывал.
Биофизик покачал головой:
— По-моему, ты зря паникуешь. Сколько лет мы с циклопами жили бок о бок. Что нынче изменилось?
