Кира Артамова - Король Мертвой Страны
Рысь поклонился и тоже присоединился к присевшему на землю Раулу. Остальные воины тоже подошли посмотреть на милое их взорам зрелище. Кеменхифцы таращились со своих мест, раскрыв рты – они не особо могли видеть Нартанга в бою, где нужно было самому, не отвлекаясь, кромсать и колоть врагов, но сейчас просто не могли поверить, что человек может вот так быстро двигаться, успевая отражать, казалось, неизбежные удары в самый последний миг.
Под беззлобные смешки соотечественников Куница вылетел из круга кувырком, отброшенный босой ногой своего короля, который так и не успел со сна одеть сапоги.
Оставшиеся Ригар и Гар сосредоточенно отбивали вспыхивающую на солнце сталь оружия своего короля – теперь они и не думали о нападении, только защищаясь. Но вот полукруглое лезвие чиркнуло о меч Гара, по всем правилам летя к следующему противнику, но тут же метнулось обратно – оружие Ригара встретил зажатый в левую руку кинжал, а острый толстый шип «Железной смерти» остановился в опасной близости от глаза изумленного воина.
Гар поклонился и, разведя руки, пошел к зрителям.
Ригар был всего на пол головы ниже своего рослого короля, но из-за неимоверной ширины плеч казался еще более приземистым. Его темные волосы тоже уже слиплись от пота, но он упорно продолжал закрываться от стремительных атак Нартанга.
Однако долго ему не суждено было продержаться – кинжал короля увел меч воина в сторону и вверх, а правый кулак, сжимающий невиданное оружие полетел прямым ударом в живот – в настоящей битве от такого удара у противника вывались бы все потроха…
– Нартанг!
– Нартанг! Нартанг!!! – радостно грянули воины.
– Данерат! – истово выдохнул кто-то из них.
Мгновенно радостный оскал предводителя, сменился гримасой боли, он дернулся, словно от удара, упершись взглядом в поднявшихся подданных, и резко сделал останавливающий жест. Потом подошел к воинам вплотную:
– Кто? – только и спросил Нартанг, но было понятно о чем он спрашивает – о том, кто нарушил его слово «Не раскрывать перед кеменхифцами своей родины и звания Нартанга». К нему вышел Вир – еще совсем молодой безусый пацан – оказавшийся в Лесистых землях на первом своем сражении… Юноша побледнел, но твердо шагнул вперед, глядя в единственный глаз своего короля так, словно встречая взгляд смерти. Нартанг, не сводя с провинившегося прожигающее-гневного глаза, нажал на тайный выступ своего кастета – шипы мягко ушли в гарду.
– Ты нарушил мое Слово, – изрек король таким тоном, что и у бывалых воинов холодок пробежал по спине – все они знали правила – смерть за ослушание… Но сейчас… Здесь…
– Да, мой король, но я это сделал от счастья… – немного сбивчиво ответил молодой воин не своим голосом.
Сверкающее лезвие полетело прямо в голову ослушника. Вир зажмурился, но не шелохнулся, мужественно принимая смерть. Воины напряглись – почти все из них впервые видели, как казнят ослушника…
Острие просвистело в страшной близости от лица бледного юноши – в последний момент Нартанг отвел свою руку в сторону, и лишь железо гарды коснулось лба дерзкого. Этого удара хватило, чтобы раскроить кожу и погасить сознание. Вир упал, как подкошенный, но никто даже не дернулся помогать ему – все понимали: парень остался жить по великой милости их короля.
– Мне дорог каждый из вас, – обвел он черным взглядом молчаливых воинов, тяжело роняя слова, – Но не сметь нарушать мое Слово!
Воины наклонили головы в знак почтительности и повиновения.
Нартанг жестом отпустил их, и сам пошел в свою палатку – радость схватки была полностью стерта этим случайным неприятным происшествием. Он откинул полог и вошел с клинками наголо. Тагила вжалась в столб еще больше, потому что вид у ее пленителя был такой, словно он решил прекратить ее мучения смертью. Воин удивленно уперся в нее взглядом – погрузившись в свои черные мысли, он совсем забыл о существовании своей пленницы. Ее испуганный взгляд вызвал в нем еще большее раздражение – властная сильная женщина, которой он сам сторонился по молодости, теперь смотрела на него приниженно и загнанно.
– Чего ты жмешься? – рыкнул воин, всаживая броском кинжал в столб чуть выше ее головы, – Ты, смелая Тагила?! – с некоторой издевкой хмыкнул он.
Пленница что-то зло прошипела и опустила глаза – она видела, что сейчас лучше даже ничего не отвечать, чтобы не попасться под горячую руку. Еще пару дней назад она послала бы воина в такие «дали», что ее «красноречию» позавидовал бы самый старый моряк, однако теперь весь ее норов был побежден благоразумием и обострившимся чувством самосохранения.
– Что ты там шипишь? – Нартанг всадил лезвие в потолочную опору, которая от этого предательски хрустнула, готовая разломиться.
Женщина отрицательно замотала головой, пряча полные страха и ненависти глаза. Но воин нагнулся и одним порывистым движением поднял ее на ноги, заставляя смотреть на себя:
– Скажи, что ты обо мне думаешь! Хочешь убить меня? Сбежать? Чего хочешь?
– Отпусти меня, – тихо произнесла Тагила уже не в силах бороться с этим человеком.
– Отпустить, – горько усмехнулся Нартанг, разжимая руки и отворачиваясь. Вновь вырывая лезвие из потолка и нажимая на рычаг, заставляя с железным лязгом выскочить шипы, – Чтобы ты навела на наш лагерь хистанцев? – он провел ладонью по коротким остриям.
– Нет. Мне больше нет места в строю… Я не вернусь в войско! – горько ответила всадница.
– Почему же?
– Потому что я проиграла свой бой. Тебе…
– И что? Не хочешь отомстить? Стереть наш лагерь с земли, развеять пеплом?! – зло оскалился воин.
– Хочу, но не смогу… солдаты уже не пойдут за мной…
– Почему? – вновь задал свой вопрос воин.
– Потому что ты взял меня в плен… – замялась девушка.
– Взял в плен, но не лишил чести, – понял, наконец, ее король Данерата.
– Это знаем только ты и я… Даже твои воины думают иначе… Так же будут думать и мои бывшие солдаты. Я не потерплю, чтобы за моей спиной смеялись…
Нартанг испытующе посмотрел ей в глаза – он по свой прихоти сломал жизнь и волю гордой женщины. Однако, он не чувствовал раскаянья – нечего соваться в мужские дела – зато теперь уж точно не будет задаваться.
– Так значит не к чему и возвращаться, – подытожил он, – Ты мне нравишься и поэтому останешься со мной, – прямо сказал воин и «улыбнулся».
Женщина не отреагировала на его признание – лишь села на прежнее место.
– Тагила, мужчина красив не лицом, – сел напротив нее воин и ухмыльнулся, сам не делая на этот разговор никаких ставок. Он заставил шипы на своем лезвие вновь лечь в гарду.
– Мужчина красив поступками, – согласно кивнула всадница, не поднимая глаз – она поняла, что теперь он, погасив ее вспышки непокорства, будет пытаться понравиться ей.
