Виктор Меньшов - Я боялся - пока был живой
Вовик сморщился и закрутил головой. Шмыгло поспешно объяснил:
- Это суп, который пригорел. Дед тут жрать потребовал, ну я ему и разрешил тарелку супа в комнату принести. Только суп этот сгорел, пахнет ужас как. Я хотел форточку открыть, да дед ни в какую - простыл, говорит.
- О здоровье своем дедуля печется? - весело поинтересовался Вовик. Это хорошо: значит, жить старый интересуется. Запах по такому случаю придется потерпеть. Клиент нам нужен здоровым, без причин зачем кому-то здоровье вредить? Верно, дед?
Вовик уселся на край стола, пододвинул к себе блюдечко, достал сигареты, зажигалку.
Арнольдик забеспокоился:
- Не надо курить! - не выдержав закричал он, видя как Вовик засунул в рот сигарету и приготовился чиркнуть зажигалкой.
Вовик удивился:
- Это почему бы еще?
Арнольдик попытался объяснить, заюлил:
- Вредно курить, - не найдя ничего лучшего для объяснений, брякнул он.
- Кому вредно? - усмехнулся Вовик.
- Мне вредно! - в отчаянье выкрикнул Арнольдик, понимая, что аргументов у него не хватает.
- Тебе вредно, вот ты и не кури, - пожал плечом Вовик.
Он франтовато откинул крышечку своей, щегольской зажигалки и крутанул колесико...
глава пятая
Когда дым рассеялся, когда затих грохот взрыва, сквозь завесу пыли стали проступать следы разрушения: дверь в кухню снесло начисто, почти вся мебель в квартире была переломана, а под обломками этой мебели лежали бездыханные тела.
Взрыв был настолько силен, что даже меня, вместе с моей коляской, сбросило с пьедестала, а на колени ко мне шлепнулся Петюня, которого сдуло сквозь окно между лестничными клетками от дверей квартиры вместе с ковриком, на котором он спал.
Пока я успокаивал перепуганного Петюню и обдумывал дальнейший план действий, в квартире происходило следующее.
Первой очнулась Нинель. Во время взрыва она опрокинулась на спину вместе с креслом, которое и укрыло ее от летящих обломков, явившись своеобразной защитой.
Она в ужасе осмотрелась, увидела Арнольдика, лежащего лицом вниз, раскинув руки, на краешке устоявшего обеденного стола. Не решаясь даже дотронуться, она склонилась над ним и позвала тихонько:
- Арнольдик, милый, ты меня слышишь? Ты живой?
Арнольдик слабо застонал, зашевелился, невнятно ответил:
- Я, кажется, жив. Ой! Только я ничего не вижу и у меня горят щеки, наверное, мне выжгло глаза и обожгло лицо...
- Милый, как же ты можешь что-то видеть, и как может не гореть у тебя лицо, если ты этим лицом лежишь прямо в тарелке супа! Вставай, дорогой, вставай. Вот так, вот так... Вот умница, вот молодец. Давай я тебе помогу...
С помощью верной Нинель Арнольдик с трудом поднялся на ноги, а его супруга принялась заботливо вытирать ему лицо мокрым полотенцем, которое подобрала возле кресла.
Арнольдик отобрал у нее полотенце и сам продолжил уборку своего лица, испачканного супом. Сквозь полотенце он поинтересовался:
- А где все эти... Ну, остальные?
Нинель осмотрелась и почему-то шепотом ответила Арнольдику:
- Ты знаешь, дорогой, они все не шевелятся. Совсем не шевелятся. Их, наверное, всех поубивало...
Арнольдик на это сообщение прореагировал на удивление спокойно и даже несколько безразлично.
- Так им и надо. Давай побыстрее удирать отсюда, пока они, чего доброго, не ожили, что было бы весьма печально и совсем некстати.
- Арнольдик! Милый! Что ты такое говоришь! - ужаснулась Нинель. - Это же чудовищно!
Арнольдик поморщился:
- Ужасно не то, что я говорю, а то, как и в какие времена мы живем... Ой! Ногу больно!
Он попробовал наступить на ногу и сморщился, как видно, ногу он повредил при падении. Нинель засуетилась возле него.
- Сейчас, милый, сейчас. Давай, родной, обопрись на меня. Вот так вот...
Они направились к выходу, заботливо поддерживая друг друга.
На полу, прямо перед ними, зашевелилась скатерть, заставив Нинель испуганно отскочить, увлекая за собой Арнольдика. Из-под скатерти, на четвереньках, выполз Вовик.
- Ой! - стонал он. - Голова моя, головушка! Что же это такое было-то, а?! Эй! Дед! Это опять ты меня по чайнику долбанул? Ой, мать твою! А с комнатой что случилось?! Ух тыыыы!
- Я же говорил тебе, чтобы ты не курил, - усмехнулся Арнольдик. Предупреждал же я тебя, что курить - вредно.
- А это что, сигарета так шпандарахнула?! - испуганно спросил плохо соображающий от контузии Вовик. - Это кто же меня так заминировал? Ой, чтоб тебя! Филин! А где они? Где Шмыгло, где Филин? Эй! Есть кто живой, отзовитесь!
Вовик с трудом встал на трясущиеся ноги, ошалело осмотрел комнату, фыркая, и мотая головой, как собака, отряхивающаяся после дождя. Он никак не мог прийти в себя до конца. Достал из кармана сигареты, с ненавистью посмотрел на них и с опаской выбросил за оставшееся без стекол окно.
Из-под обломков выбрался Шмыгло. Он сидел на полу, тупо уставившись на разгром в комнате.
- Ох, ни хрена себе! Это чего тут случилось? Землетрясение, да?
- Какое тебе в Москве землетрясение! - сердито огрызнулся Вовик. Сигарета это все...
- Да брось ты!
- Вот тебе и брось. Не послушал я деда, а он ведь говорил, чтобы я не курил...
- Да брось ты, Вовик! Понты это. Какая сигарета? Ты сам подумай: сколько надо было в сигарету взрывчатки напихать, чтобы такой кавардак устроить, так квартиру разворотить! Да и тебе в таком случае башку бы оторвало моментом. Это, наверное, дед гранату бросил. Он же воевал, припрятал где-то гранату, да и рванул нас. Ты же старые кина смотрел, они же чумовые, под танки с гранатами кидались...
Вовик недоуменно посмотрел на него, ничего не сказал и пошел на кухню. Заглянув туда он сразу же присвистнул.
- Да это же дед газ рванул! А я-то думаю, чем это так противно пахнет! Я думал, что это суп его подгорелый, а это он нас потравить хотел. Да ты, старый, похоже, совсем с катушек слетел. Ты же мог нас всех на небеса вознести... Слушай, Шмыгло, а где этот, ну который с нами был? Господи, что же такое с тыквой делается?! Совсем память отшибло! Так и дураком станешь...
- Филина, что ли, ищешь? - спросил Шмыгло. - Он в той комнате был, я не видел, куда он подевался. Сейчас схожу, посмотрю.
Пошатываясь он прошел в другую комнату, перевернул там обломки мебели, посмотрел под кроватью, даже за коврик на стене зачем-то заглянул, отогнув краешек.
- Слышь, Вовик, а нет его, как и вовсе не было. Смотри-ка! Туфель его валяется.
- Ты почем знаешь, что это его туфель? Может быть, деда.
- Точно Филина, мы с ним вместе корочки покупали, Филина обутка. Ты что же, дед, на атомы, что ли, моего дружка распылил?! Вовик! Он же без осадка в осадок выпал!
- Ты что же это наделал, пень старый! - подступился Вовик к Арнольдику. - Ты же человека, можно сказать, под ноль ликвидировал!
