Дэйв Вулвертон - Мой путь в рай
Вытащил сундук наружу и сел под папайей, дожидаясь шаттла. Мышцы у меня свело, я тяжело дышал, поэтому лег в траву и постарался успокоиться. Темнело, и фруктовые летучие мыши уже собрались надо мной, когда прилетел шаттл.
На нем был сканер безопасности. Я подошел к шаттлу, и механический голос произнес:
- Назовите цель полета и приготовьтесь к проверке личности.
Я достал бутылку с синтетической кровью и извлек из нее глаз Эйриша. Хотя кровь снабжала его кислородом, протеин глаза начал белеть. Я прижал глаз к сканеру и сказал:
- Станция Сол, зал отлета номер один.
Сканер ответил:
- Добро пожаловать, Эйриш Мухаммад Хустанифад. Вложите вашу банковскую карточку, и мы вычтем 147.232 международные денежные единицы с вашего счета. Надеемся, вам понравилось ваше пребывание на Земле.
- Спасибо, - спокойно ответил я. - Действительно понравилось. Мне будет не хватать Земли.
И я вложил в компьютер банковскую карточку Эйриша.
Я слышал, как открылась дверь дома Родригеса, он вышел, чтобы попрощаться со мной. Я сунул глаз Эйриша в карман. Родриго подошел, обнял меня, взглянул на большой сундук и указал на него концом ноги.
- Ты ведь не вернешься?
- Нет. - Я опустил голову и прошептал: - Я не могу вернуться. Возможно, ты услышишь обо мне, но никто не должен знать, куда я улетел.
Родриго серьезно кивнул и поглядел в землю.
- Ты всегда был добрым другом и хорошим соседом. Если меня спросят, я скажу, что ты утром, как всегда, отправился на ярмарку. Но послушай мой совет. В твоем голосе отчаяние. Ты боишься. Вероятно, у тебя есть для этого причины. Но не позволяй, чтобы страх мешал тебе трезво мыслить, дон Анжело.
- Ты тоже всегда был мне добрым другом, - прошептал я ему на ухо. Не могу тебе сказать больше, но тебе нужно взять семью и улететь с планеты. Подальше от Объединенной Пехоты. - Я посмотрел ему в глаза, увидел, что он мне не верит, и понял, что мое смутное предупреждение ничего не даст.
Он кивнул, словно успокаивая сумасшедшего, и помог мне затащить ящик в шаттл.
Шаттл вел компьютер, в нем нет кабины пилота, поэтому внутри довольно просторно. В полете я держал ящик открытым, чтобы к Тамаре поступал воздух. Глаза ее были открыты, но взгляд оставался несфокусированным, она смотрела в потолок, как зомби. Я шутил с ней, рассказывал анекдоты своего детства, пообещал увезти ее далеко, на планету, где в реках водится рыба, а фруктовые деревья растут, как сорная трава. Я вспотел, все время представляя себе, как на станции таможенники откроют мой сундук и найдут в нем зомби. Представил себе, как буду пробиваться со станции, попытаюсь захватить корабль, и все более возбуждался. Я понимал, что это безумная мысль, и потому стал обдумывать другие возможности. Но единственной возможностью было оставить где-нибудь сундук с Тамарой - может, возле станционной больницы - и надеяться, что он не станет для нее гробом. Но даже если врачи сумеют спасти ей жизнь, кто-то обязательно отберет ее. Ничего не оставалось, как попытаться пронести ее на борт межзвездного корабля, а это казалось совершенно невозможным.
Поэтому я отвернулся и постарался не обращать на нее внимание. Начал играть монетами в кармане, смотрел в иллюминатор. Солнце садилось за Колоном, но я видел платиновый блеск банановых плантаций и огни тысяч городов. По Земле двигалась полоса тени; мир подо мной темнел. В голове зазвучал вызов комлинка; я не обращал на него внимания, потом вообще отключился. В шаттле оказался доступ к банковскому компьютеру. Я воспользовался им, чтобы перевести деньги со счета Эйриша на свой. Потом с помощью компьютера шаттла проверил, не запросил ли какой-нибудь звездный корабль фармаколога. Таких запросов не было. Проверил, нет ли таких запросов с других планетных систем - с оплатой пролета. Кто-то с Дельта Павонис отчаянно нуждается в морфогенетическом фармакологе и готов оплатить пролет на планету, которая называется Пекарь. Корабль греческий, название "Харон" - улетает через пять часов, после того как я доберусь до станции, и мне показалось это большой удачей. Я рассмеялся и запросил данные о Пекаре: небольшая планета, недавно терраформированная, население 174.000 - недостаточно, чтобы содержать морфогенетического фармаколога. Посчитают, что им повезло, если кто-нибудь вообще откликнется. И мне повезло. Я увидел белые пляжи и пальмы, как в Панаме. На заднем плане одна единственная белая гора, как огромный соляной столб, а дальше неровные пурпурные горы. Похоже на место, где я обрету мир. Меня охватила надежда. Я рад был улететь, оставить позади этих смертоносных идеал-социалистов с их планами уничтожения всех государств и выработки нового человечества, забыть звуки бомбардировки джунглей к югу от моего дома, улететь от искусственных разумов с их политическими интригами. От своего мертвого друга. У меня не было планов спасения. Только надежда на спасение. Спасение от смерти. И мне этого казалось достаточно. Я рассказал Тамаре о Пекаре, выдумывал, какой это прекрасный мир, как счастливы мы там будем, пока не охрип, и голос мой звучал, как лягушачье кваканье.
Я лег. Мышцы снова свело, перед глазами вспыхивали огоньки. Вскоре я задремал и увидел во сне теплый радостный день. Я только что продал на ярмарке омоложение. И пошел туда, где на берегу Тамара и Флако строили замки из песка. Я долго стоял и улыбался им, не зная, чему улыбаюсь, потом пошел мимо них.
- Hola! Анжело, куда ты идешь? - спросил Флако.
- В рай, - ответил я.
Флако сказал:
- Ха! Отличное место! У меня там живет двоюродный брат.
Тамара и Флако улыбались мне, а я прошел мимо них. Посмотрел на пляж. Вдалеке только песок, и я понял, что устану задолго до того, как пройду весь берег. Над мной в воздухе неподвижно висели чайки. Я развел руки и подумал, что ветер подхватит меня и я полечу, как птица. На руках у меня выросли перья, и я начал подниматься. Держал руки широко расставленными и медленно поднимался в небо.
Флако крикнул Тамаре:
- Смотри. Эта большая чайка сейчас капнет на тебя.
Я посмотрел вниз. Флако со смехом указывал на меня. Я поманил Тамару за собой и устремился вниз, к ней. Она только что отвернулась.
Флако достал из одного кармана брюк красный мячик, а из другого котенка. Я полетел дальше, а Флако и Тамара начали играть с серо-белым котенком на пустом берегу под никогда не заходящим пурпурным солнцем.
3
Дверь шаттла ударилась о металл шлюза, разбудив меня, и шум двигателей смолк. Металл ракетных двигателей застонал, мгновенно остывая, переходя от почти расплавленного состояния к почти абсолютному нулю. Я ждал. Эйриш мертв уже пять часов - достаточно времени, чтобы смерть его была обнаружена. Любой нашедший его тело заметит отсутствие глаза и поймет, почему я взял его. Я выругал себя, что не догадался так изуродовать Эйриша, чтобы не было заметно отсутствие глаза. Боялся, что когда откроется дверь, меня будет ждать протеже Эйриша или, что еще хуже, служба безопасности, которая отправит меня назад в Панаму. Я не открывал шаттл, ждал, не потребует ли кто, чтобы я ее открыл.
Тамара лежала в сундуке, глядя в потолок и мигая. Введенный антимозин действовал, температура упала, началось восстановление функций мозга, но еще слишком рано, чтобы судить о степени улучшения. Я попытался поднять ее, растирал кожу, говорил:
- Пожалуйста, Тамара, проснись! Я не могу держать тебя дольше. Ты должна встать и идти сама! - Рот у меня пересох. Я продолжал хлопать ее по лицу и кричать: - Проснись! Киборги идут! Киборги поместят тебя в мозговую сумку!
Но угрозы на нее не действовали. Во время перелета она обмочилась; одежда ее была мокрой.
Конечно, гораздо безопасней оставить ее. Но безумная радость, которую я ощутил, приняв решение взять ее с собой, удержала меня. К тому же мне казалось это храбрым поступком. Убийство Эйриша было трусостью. Я пытался облегчить совесть, называя его вендеттой, но я убил его по той же причине, по какой человек убивает гремучую змею в пустыне: чтобы обезопасить себя от встречи с ней в будущем. Я надеялся, что храбрый поступок нейтрализует мою трусость, и решил, насколько возможно, сохранить у себя Тамару. Оставить ее только в самом крайнем случае. Я достал ружье и приготовился стрелять в тех, кто может ждать меня в засаде у двери.
Нажал рычаг, и дверь со свистом открылась. В шлюзе я увидел только багажную тележку, напоминающую большой вагон. В конце шлюза дверь без окна. Я закрыл сундук и почувствовал облегчение оттого, что пустые глаза Тамары больше не смотрят на меня. Погрузил ее в багажную тележку и решил, что попробую затеряться в толпе на станции.
Но за второй дверью оказался огромный зал, тихий, как мавзолей. Я запаниковал. Станция должна быть полна людьми, готовящимися сесть на корабль до Пекаря, но меня ждали только следы пребывания людей - запах пота и отслоившейся кожи. Я подумал, не опоздал ли я на свой корабль.
