Александр Шалимов - Пир Валтасара
Крукс вдруг забеспокоился. Несколько раз выходил на открытую южную веранду и тревожно глядел на мрачное, темнеющее небо.
Когда пришло время ужина, зашумел дождь и послышались первые тяжелые раскаты грома. Ужинали вдвоем: Райя передала через горничную, что нездорова и в столовую не спустится. Вопреки обыкновению, Крукс был рассеян и молчалив, ел мало и наотрез отказался от вина. При сильных ударах грома он вздрагивал, тревожно косился на окна.
В самом конце ужина, за кофе, он вдруг спросил, не откладывается ли отлет в Европу.
— Отнюдь, — заверил Цезарь, — выезжаем в аэропорт послезавтра в девять утра.
Около полуночи Крукс с величайшими предосторожностями выбрался из своей комнаты и на цыпочках спустился в холл. Он был в черной нейлоновой пелерине с капюшоном, в руке держал электрический фонарь. Убедившись, что в холле никого нет, он приоткрыл балконную дверь и выглянул в парк. Гроза прошла, молнии полыхали у северного горизонта, откуда временами доносились глухие перекаты грома, однако дождь продолжал шуметь в листве.
Крукс вздохнул и, не включая фонаря, решительно шагнул наружу. У мавзолея его поджидали три темные фигуры. Крукс на мгновение осветил их фонарем и коротко приказал:
— За дело.
Одна за другой фигуры исчезли в склепе. Крукс протиснулся в приоткрытую дверь последним. Здесь он включил фонарь. Сноп яркого света, многократно отразившись от мраморного саркофага и мраморной облицовки стен, осветил внутренность помещения и троих тамилов в мокрых, прилипших к телу рубахах и саронгах.
— Открывайте побыстрей, — распорядился Крукс, стуча зубами.
Тамилы, навалившись, начали сдвигать тяжелую мраморную крышку саркофага. Она поддалась неожиданно легко. С края приоткрылась темная щель, и тотчас все ощутили тошнотворный сладковатый запах.
— Воняет, сэр, — объявил один из тамилов, отшатываясь от саркофага.
— Давай, давай, — понукал Крукс, пятясь к выходу, — быстрее!
Тамилы с сомнением переглянулись, закрывая носы ладонями. Откуда-то издалека донесся бой башенных часов. Они отбивали полночь. Крукс, сотрясаемый дрожью, невольно считал удары: "Десять, одиннадцать…"
Двенадцатый удар заглушил раскат грома над их головами, и в этот самый момент в чернеющую щель между сдвинутой мраморной плитой и стенкой саркофага просунулось "нечто"… Помертвелому от ужаса Круксу вначале представилось, что это змея. Однако дружный вопль его помощников рассеял сомнения… Толкая друг друга, они ринулись наружу, прижав Крукса к холодной мраморной стене склепа. "Нечто" поднималось все выше, и Крукс явственно различил сухую, мумифицированную руку покойника.
Крукс хотел закричать и не мог — почувствовал, что сердце его проваливается куда-то все ниже и ниже. Резкая боль в нижней части живота заставила согнуться. Он выронил фонарь и, не разгибаясь, нащупывая руками путь, вырвался наружу, оставив на решетчатой двери пелерину и рукав от пиджака. А вслед из мрака мавзолея громоподобно звучал ужасающе знакомый голос:
— Осквернитель праха! Проклятие тебе навеки!..
Тут ноги Крукса подкосились, и он со стоном рухнул в лужу на краю гравийной дорожки. Тотчас возле него опустились на колени две фигуры в белых накидках с капюшонами.
— Жив?
Суонг отбросил на спину капюшон и склонился к груди лежащего.
— Жив… В обмороке и… — Суонг принюхался и покачал головой.
— Это ничего, — Тео тоже отбросил назад капюшон, — хороший знак. Мог и совсем от испуга…
К ним неторопливо приблизилась третья фигура в белом.
— Что там?
— В порядке, — усмехнулся Тео. — Больше не станет заглядывать в чужие могилы.
— Обошлось без инфаркта?
— Без… Денек полежит и встанет.
Стив приподнял обеими руками капюшон, пригладил волосы.
— Вторая часть спектакля отменяется. Несите его в постель. А то еще простудится…
— Сначала в ванну, — сказал Суонг. — Потом приведу в чувство.
— Там надо убрать "механику", — Стив кивнул на мавзолей, — вдруг он завтра захочет проверить…
— Уберу и "механику", и кошку. А он, — Тео указал на неподвижное тело Крукса, — и за все сокровища Востока не придет сюда больше.
— Как он? — поинтересовался Цезарь, выслушав рассказ Суонга о событиях минувшей ночи.
— Лежит, молчит… Пульс — сто двадцать, лихорадка, аритмия.
— Лететь завтра сможет?
— Думаю, да.
— Говорил что-нибудь?
— Спросил только, что с ним было.
— Ну и?..
— Я объяснил, как договорились. В парк ночью проникли воры, на которых он наткнулся. Его сильно испугали и оглушили.
— А он что?
— Пробормотал, что вышел подышать свежим воздухом. Увидел подозрительных людей. Больше ничего не помнит.
— Его помощников отпустили?
— Не стали задерживать. Это местные. Их рассказ отобьет охоту заглядывать в "Парадиз". Ночью благодаря мистеру… Смиту родилась новая легенда Шри-Ланки.
— Он улетел?
— Ночным сиднейским рейсом. Вместе с Тео.
— Завтра полетим и мы с госпожой.
— У меня все готово, — заверил Суонг.
Первая новость, которую Цезарь узнал, прилетев в Лондон, касалась Хэла Венуса. Исчезнувший директор лондонского банка "империи" был найден повешенным под одним из лондонских мостов.
Цезарь позвонил в Скотланд-ярд. Оказалось, что следствие вел Интерпол, причем лично вице-директор Сэмюэл Бриджмен. Он сейчас в Лондоне, и если господин Фигуранкайн пожелает… Цезарь пожелал, и через день они с Бриджменом встретились в директорском кабинете банка на Кэннон-стрит.
Бриджмен оказался сравнительно молодым человеком среднего роста, с хорошей спортивной фигурой, тонкими чертами интеллигентного лица и внимательным взглядом чуть прищуренных карих глаз. Он кратко проинформировал Цезаря, что версия похищения не подтвердилась. Бывший директор просто сбежал.
— Мои люди обнаружили его в Венеции, где он укрывался в одном подленьком отеле, — пояснил Бриджмен. — Его не стали сразу брать: при нем явно ничего не было. А со слов господина Пэнки было известно, что из банка исчезли важные документы и некоторая сумма денег.
— Господин Пэнки не назвал вам ее?
— Нет, сказал, что необходима тщательная ревизия. Теперь она, вероятно, закончена?
— Да.
— Что выяснилось?
— Венус не забрал из банка ни цента.
— Я так и предполагал, — кивнул Бриджмен.
— И что было дальше?
— Венус укрывался, мои люди выжидали, но на его след вышел кто-то еще… Его спугнули. На какое-то время мы потеряли его из вида. Он тем временем возвратился в Лондон и… повесился под мостом Ватерлоо.
