Род Серлинг - Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)
Франклин испустил глубокий вздох и возвел глаза к потолку.
— Олл раит, — сказал он. — Бросай его на ветер. Дергай рычаг, делай, что хочешь.
Флора, не сводя глаз с Франклина, дернула рычаг, вслушиваясь в звучание барабанов, механическое «уф-ф» и последующее молчание. Уголки губ Франклина приподнялись в самодовольной усмешке, и на какое-то краткое мгновение Флора возненавидела его. Но затем привычка взяла верх, Флора смиренно взяла мужа под руку и выслушала его пожелание вернуться в номер и переодеться к ужину.
— Боюсь, я не слишком-то везучая, — тихо сказала она.
Он не ответил. У дверей она посмотрела ему в лицо.
— Франклин, это был всего-навсего никель.
— Двадцать таких монет составляют доллар, Флора, «и я кручусь день-деньской ради этих долларов!
Он уже готов был открыть дверь, когда какой-то изрядно подвыпивший человек, стоящий у долларовой машины, обернулся и увидел его. Он ухватил Франклина за рукав и поволок к автомату. Франклин отшатнулся, словно его вели к чему-то заразному, но пьяница крепко держал его за рукав, сжимая в другой руке стакан.
— Сюда, старина, — говорил он, — попробуй-ка. — Он поставил стакан и вынул из кармана серебряный доллар. — Давай, не бойся. Я уже полтора часа воюю с этим толстым грабителем! — Он вложил серебряный доллар Франклину в ладонь. — Вперед, старина. Он твой. Поиграй.
Женщина у стойки бара помахала ему рукой.
— Эй, Чарли, — крикнула она, — ты идешь сюда, или мне подойти и оттащить тебя за уши?
— Иду, золотко, иду, — отозвался тот. Потом улыбнулся Франклину, распространяя вокруг себя аромат «Джонни Уокера»,[27] похлопал его по плечу, взял его руку, все еще сжимающую доллар, и приблизил ее к прорези в верхней части автомата.
Франклин выглядел, словно зверек, угодивший в капкан. Он озирался по сторонам в поисках выхода, был смущен, испуган, и вообще чувствовал себя не в своей тарелке.
— Слушайте, — сказал он, — мне вообще не интересно. Пожалуйста… я очень спешу…
Пьяница радостно хмыкнул, когда доллар исчез в прорези, и нетвердой походкой направился к бару.
Франклин посмотрел на автомат. Его первой мыслью было достать серебряный доллар, не пуская его в игру. Он внимательно осмотрел машину. Она была подобна остальным. Большая, с яркими огнями, со стеклянным оконцем посредине, сквозь которое было видно, как много долларов содержится в ее объемистом металлическом нутре. Два ярких огня по бокам оконца имели странное сходство с глазами, а монетоприемник внизу довершал картину огромного неонового лица. Франклин потянулся к рычагу.
Краем глаза он видел, с какой надеждой смотрит на него Флора.
Затем, словно решившись на отчаянный шаг, он дернул рычаг и стал смотреть на вращающиеся барабаны, которые остановились один за другим, показав две вишни и лимон. Раздалось громкое металлическое клацканье, а затем звон монет, упавших в монетоприемник. Десять долларов.
Франклин лишь краем сознания услыхал радостный вскрик Флоры. Он глядел на монеты. Потом медленно, одну за одной, взял их. Его охватило незнакомое приятное ощущение. Странное возбуждение, какого он никогда не знал раньше. Он увидел свое отражение в какой-то хромированной полосе машины и был удивлен тем, что увидел; раскрасневшееся маленькое лицо с блестящими глазами, перекатывающиеся желваки, поджатые в довольной усмешке губы.
— Франклин, а вот ты — везучий!
Он поглядел на Флору, с усилием вернул мрачность лицу и голосу и сказал:
— Теперь, Флора, ты увидишь разницу между нормальным взрослым вдумчивым человеком и здешними дикарями. Мы возьмем эти деньги, отнесем в свой номер и вернемся с ними домой.
— Конечно, милый.
— Эти здешние бабуины выбросили бы их. Они бы незамедлительно сунули их обратно в машину. Но не таковы Гибсы! Гибсы знают цену деньгам! Идем, дорогая, уже поздно. Я должен побриться перед ужином.
И он, не дожидаясь ее, пошел к выходу. Флора шла следом, словно собачонка, на которую не обращают внимания. Гордость появлялась на ее лице всякий раз, когда она смотрела на идущего впереди низенького человечка с выпяченной грудью, который прокладывал путь сквозь толпу с решительностью и силой, которые, казалось, лишний раз подтверждали высокое положение Эльгина, штат Канзас. Они не видели, как пьяница снова подошел к машине и опустил в прорезь новый доллар. Но Франклин услышал звон монет, скатившихся в монетоприемник.
Он резко обернулся. Он слышал звон монет, но слышал и еще кое-что. Он отчетливо услыхал собственное имя. Произнесенное металлическим скрежещущим голосом, но несомненно его имя. Доллары упали в монетоприемник и позвали его: «Франклин». Он нервно поскреб подбородок и обернулся к Флоре.
— Ты что-нибудь слыхала?
— Что, дорогой?
— Это ты произнесла мое имя, Флора?
— Нет, что ты, дорогой.
Франклин снова в недоумении уставился на автомат. Пьяница тем временем пошатываясь прокладывал путь к бару, и машина была свободна.
— Я готов поклясться… — начал было Франклин. Потом замолчал и покачал головой. Снова внимательно поглядел на машину. Она действительно напоминала лицо. Два огня сбоку были глазами, застекленное оконце с серебряными долларами за ним — носом. А щель внизу, куда падали монеты это был маленький рот с выпяченной нижней губой, — Словно лицо, — сказал он вслух.
— Что? — спросила Флора.
— Эта дурацкая машина. Она похожа на лицо.
Флора обернулась, непонимающе посмотрела на автомат, повернулась к Франклину.
— Лицо? — переспросила она.
— Не обращай внимания, — сказал Франклин. — Пойдем, приготовимся к ужину.
Всю дорогу до номера Франклин не мог отделаться от мысли, что машина окликнула его. Конечно, он понимал, что это нелепо. Этого не было на самом деле. Это было сочетание голосов, шума и его собственного воображения, впрочем, достаточно реальное, чтобы обратить на себя его внимание, сбить на какой-то момент с толку. Однако случившееся ни в коей степени его не напугало. Его переполняли ощущение собственной силы и уверенность в себе. Он оставил в дураках эту уродливую машину.
Он, Франклин Гибс, вышел на арену один на один против коварного врага, плюнул в лицо безнравственности, повернулся и ушел.
Это был триумф сил Добра. Но вот в чем он не хотел себе признаться, брея свое строгое маленькое личико, так это в эфемерности одержанной победы. Слишком быстра была его победа. Слишком мимолетна.
Франклин Гибс, хотя он ни за что не сказал бы об этом вслух, жаждал вернуться на арену!
Они поужинали и просмотрели начало шоу. Франклин был раздосадован тем, что официант, не спрашивая, подал ему жареный картофель с луком, а он терпеть не мог лук. Они не досидели до выступления Фрэнка Синатры, потому что вышедший на сцену комик начал сыпать весьма сомнительными шуточками. Флора нервно хихикала над некоторыми из них (не совсем, впрочем, понимая соль), каждый раз с извиняющимся видом поворачиваясь к Франклину.
