Джоан Виндж - Водопад грез
— Был несчастный случай, — сказал я. — До его рождения. Это рифы сделали с ним. Произошла мутация.
Она побледнела.
— Это невозможно! — воскликнул Бурнелл.
— Нет, возможно, — ответила она ровным голосом.
— Надо лишь поменять пару генов в правой ветви спирали ДНК, — сказал я. — чтобы вместо человека получился гидран, — урод вместо твердолобого. Я полукровка, — продолжал я. — Если бы это было не так, меня бы здесь не было.
Они уставились на меня, словно я внезапно стал говорить на незнакомом им языке. Я мысленно повторил эти слова, чтобы быть уверенным, что не произнес их на гидранском.
Они смотрели друг на друга, печать соучастия ложилась на их лица медленно и неизбежно, словно водопад грез.
Отрешенно, чуть ли не с болью, Линг Натаза дотронулась до руки мужа. Она посмотрела на меня.
— Тот несчастный случай… рифы… сделали Джеби калекой еще до рождения. И сейчас ты говоришь мне, что рифы могут… исцелить его? — Она покачала головой, словно не желая слышать ответ. — Это звучит так, словно ты говоришь… о Боге…
— Нет, — мягко ответил я. — Я говорю о неизвестном. Тау думает, что можно просто пойти туда и разделить рифы на части, прочитать найденное в них как двоичный код, но у человека никогда это не получится. Ни один человек не понимает этого. Смена рабочих чуть было не подорвала себя сегодня, потому что они не заметили карман с газами.
— Когда? — резко спросила Линг Натаза.
— На моем пути сюда.
Они переглянулись.
— Как ты можешь знать это? — спросила она.
— Сколько несчастных случаев происходит в подобном месте из года в год? Сколько людей гибнет?
Я не получил ответа. Да он и не был нужен мне — я видел правду в их глазах.
— ФТУ послало на Убежище еще одну инспекционную команду…
Их лица окаменели, словно они уже знали об этом.
— Они не собираются появляться снова на этой разработке, — слишком быстро ответила Линг Натаза. — Они даже не остановятся здесь.
— Все равно вы можете войти с ними в контакт. Вы знаете, что сделала небрежность Тау с вами и с Джеби. — Я попытался убрать безнадежность из своего голоса. — Считается, что кейретсу значит семья. Но семья — это люди, по-настоящему оберегающие друг друга. Семья — это ваше приятие тех, кого вы любите, а не обязанность перед какой-либо идеологией. Правительства меняют политику, как вы меняете свои секретные коды. Отношения между людьми должны быть несколько другими, вы так не считаете?
Бурнелл Натаза покачал головой.
— Нет. Тау заботится о нас — корпорация заботится о Джеби. Если мы отвернемся от них, мы останемся ни с чем. Что бы ни случилось с Тау, мы проиграем. Мы не можем. — Он снова взглянул на жену. Она так сильно сжала руки, что костяшки побелели, но не сказала ничего. Секунды падали как слезы.
— Тогда собираетесь ли вы говорить Тау о монастыре, о том, что нетронутые рифы в Отчизне гидранов обладают чудотворным целительным свойством?
— Это наша обязанность, — бесстрастно произнесла Линг Натаза. — И возможно, что это чудо — наша последняя надежда на выздоровление Джеби.
— А что, если Тау разрушит то, на что вы так надеетесь? Они не понимают половины того, что нашли здесь. А если бы понимали, то разнесли бы тот риф на кусочки еще столетие назад.
— У нас есть другой выбор? — раздраженно спросил Бурнелл Натаза.
Я подумал, неужели это так тяжело себе представить или же мозг его действительно так похож на мозг кибера, как мне казалось?
— Вы можете попытаться работать вместе с гидранами, а не насиловать их мир. Они знают, что дает это место, вот почему они построили там монастырь.
Линг Натаза открыла рот, но из него не вылетело ни слова. Лицо ее было бесцветным. Она мягко взяла в свои руки голографию сына. Ее муж покачал головой, глядя на портрет. Этого никогда не произойдет, — читалось на их лицах, наполненных печалью и покорностью. Невозможно. Так же невозможно, как невозможно то, что их сын будет свободно ходить и говорить. Так же невозможно, как невозможно было то, что у него недавно получалось.
Тау несложно было говорить, что гидраны хуже землян, что они опасны и непонятны, поскольку они были так похожи на землян, что различия между ними сразу бросались в глаза. Облачные киты и побочные продукты их существования были так далеки от человеческого понимания, что землянам тяжело было найти что-нибудь для сравнения, чтобы осудить и их. Исследователи Тау были подобны слепым, каждый из них соприкасался с отдельной частью неведомого, и никто из них не был способен полно описать то, что он держит в руках.
В комнате было жарко, или же это лихорадка бушевала во мне? Я вытер лицо, пытаясь сосредоточиться.
— Я рассказал вам… все… — Слова получились растянутыми, и в середине предложения я забыл, что пытался сказать. Я тряхнул головой.
— С тобой все в порядке? — спросила Линг Натаза. Она нахмурилась, и между бровями у нее появились маленькие морщинки.
Я рассмеялся, уверенный, что это глупая шутка.
— Я рассказал вам все, что знаю, — повторил я, с одного раза одолев эту фразу. — Я должен возвращаться к работе. Там меня ждут. — Еле осмеливаясь надеяться, что это будет концом нашего разговора, я все еще не мог понять, почему они обращаются со мной не так, как Перримид. У них были на это все права. Возможно, они просто ждали, когда я им расскажу все, что им хочется знать. Я начал подниматься, не веря, что доберусь до двери и никто меня не остановит.
У меня не получилось даже встать. Ноги подогнулись, как только я перенес на них свой вес, и я упал на колени. Я снова попытался подняться, не веря тому, что это происходило со мной.
Линг Натаза оказалась рядом и подняла руку. Я попытался увернуться, но Бурнелл Натаза крепко сжал мою руку, удерживая на месте.
Она подняла руку к моему лицу, и я сжался. Но она только дотронулась до лба. Ее ладонь была холодная и сухая. Она отдернула ее, словно обожглась. Я съежился, подобно загнанному зверю, когда она начала расстегивать мой грязный комбинезон с уверенностью исследователя или матери поранившегося ребенка. Рука ее мужа сжималась все сильнее. Он не знал, что причиняет мне большую боль пока я не выругался. Она обнажила рану. Я услышал, как он пробормотал что-то, похожее на ругательство, услышал, как сбилось ее дыхание.
— Не надо, — пробормотал я, чувствуя, как покрывается мурашками моя обнаженная кожа. — О черт… — Не знаю, вид раны или же то, что, как я опасался, она собирается сделать, заставило меня произнести это.
Линг Натаза снова застегнула на мне комбинезон, закрывая рану. Бурнелл Натаза грубо встряхнул меня, не отпуская.
— Проклятье, — сказал он. — Мы не хотим причинить тебе боль.
