Роджер Желязны - Блеф
– Это не то, что ты думаешь, – ответила она, не глядя ему в глаза.
– Как всегда, Яркоглазая.
Он снова облизнул губы. Это уже начинало ее бесить.
– Итак, на какой наркотик ты подсела? «Леди»? «Красенькие»? «Белые дорожки»? «Черные бомбочки», «Желтые торчки»? Что для тебя наслаждение?
Его голос был жестким и гадким, и, как она поняла без особого удивления, он в ней сильно разочаровался, как и Тахион.
– Боже, кем я должна быть, по-вашему, воплощением Ребекки с фермы Саннибрук, Тузом – Непорочной Девой?! – крикнула она. – Должна не сходить с пьедестала, играя Умницу-Разумницу, чтобы все вы могли погладить меня по головке и назвать меня достойной, в промежутках между своими бесчинствами? Дорогая малышка Водяная Лилия, лилейная белоснежная Водяная Лилия, девственно чистая Водяная Лилия! Все, так не бывает! Вы сами затащили меня в это, вам надо было затащить меня в ваши тупые игры, в ваши долбаные бандитские войны, все вы использовали меня в своих целях, а теперь все в шоке, когда я оказалась такой же дрянью, в какой все вы барахтаетесь, которая меня заляпала. Чего еще вы ждали?!
Она осознала, что орет ему в лицо, стоя на коленях на софе. Увидела на зеркальных очках брызги слюны. Он смотрел на нее, открыв рот.
– Видимо, – начал он, сделав паузу, чтобы облизнуть губы, – тебя может высушить не только «мет».
Джейн сложилась пополам, рыдая, когда ее скрутил новый приступ пустоты внутри. Почувствовала, как Кройд тихонечко коснулся ее волос.
– Не трогай меня, больно! – заорала она.
– Я подумал, что несколько странно, что ты, э, не влажнеешь, но не был уверен. Теперь все выглядит еще страннее.
Он разгрыз последний кубик льда.
– Что это? Старый добрый героин или что-нибудь более экзотическое?
Она подняла голову от пахнущей плесенью подушки софы.
– Если расскажу – не поверишь.
– А ты попробуй. Расскажи мне, что ты ищешь.
С огромным трудом она подняла себя и села, поджав ноги.
– Мне нужно нечто, что напрямую воздействует на центр удовольствия в мозге, постоянно стимулируя его.
– Всем бы нам такое, – мрачно сказал Кройд, вытряхивая из стакана последние капли.
– Ну? – спросила она.
– Ну, что?
– Ты знаешь кого-нибудь, у кого есть такой наркотик и кто продал бы его мне?
Кройд коротко и невесело усмехнулся.
– Нет, черт подери.
Она глядела на него, ощущая, как пустота пожирает ее и ее надежду, и вдруг чихнула.
– Будь здорова, – автоматически сказал Кройд по-немецки. – Слушай, нет такой штуки, ни животного, ни растительного, ни химического происхождения. Разве, может, порядка пяти часов хорошего грубого секса, и, честно говоря, у меня больше часа подряд не получается. Ужасно в этом сознаваться…
Она уже спрыгнула с софы и пошла к двери.
– Эй, подожди!
Она остановилась и обернулась, вопросительно глядя на него.
– Куда ты идешь?
– В единственное место, куда могу идти.
– И куда бы это?
Она покачала головой.
– Ты ошибаешься, Кройд. Есть такая штука. Она существует. Я это знаю. И надеюсь, что ты никогда этого не узнаешь. Это худшее, что может быть в этом мире.
Он снова облизнул губы и вытер их ладонью.
– Я в этом сомневаюсь, Яркоглазая.
– Хорошо, – сказала она. – Сомневайся и дальше. Оставайся там, где есть. А я пойду.
Но она не могла этого сделать. Ей пришлось терпеливо ждать, пока он откроет все четыре замка, прежде чем она сможет сбежать от двойного отражения своего отчаявшегося лица в зеркальных очках.На этот раз дверь открыл Хирам. Он был один в квартире. Незачем было спрашивать, можно ли войти.
– Оно тебя оставило, – тихо сказал он.
– Да, – шепотом ответила она, склонив голову.
– Ты…
На мгновение у него пропал голос.
– Ты… в порядке?
Она поглядела на него и увидела в его глазах отражение той же пустоты, что и внутри нее.
– Ты знаешь, что нет, Хирам. Как и ты сам.
– Да. Предполагаю, что оба мы не в порядке.
Он снова умолк.
– Что-нибудь дать тебе? Стакан воды, что-нибудь поесть, или…
Его слова неловко повисли в воздухе. Будто он предлагал потушить пожар слезами.
Это было слишком больно. Джейн вскинула голову, постаравшись выглядеть достойно, насколько она могла.
– Хорошо бы чашку горячего чая, спасибо.
Здесь наверняка такого не водилось, и она никогда не пила горячий чай, но лучше делать хоть что-то, чем стоять и страдать вместе.
Он пошел на кухню, а она села за небольшой столик, глядя в никуда. Если удовольствие было реальным, то его отсутствие тоже было ощутимым. Будто там, где было наслаждение каждым движением, появилась боль и пустота, оставленная им . Мой Хозяин, с глухим отвращением подумала она. Я называла его Моим Хозяином.
– Я не могу отпустить тебя после того, что ты увидела, – внезапно сказал Хирам. Он не повернулся к ней, и она тоже не подняла взгляд. – Уверен, что теперь, когда ты все знаешь, то понимаешь почему.
Она что-то невнятно пробормотала.
– Он видел тебя в моих мыслях много раз. Так что, когда ты появилась…
– Зачем ты пришла сюда?
Она вспомнила, и это вызвало у нее приступ хохота. Встревоженный, Хирам обогнул стойку, на которой стоял чайник с чаем, и поглядел на нее. Он выглядел перепуганным настолько, что она попыталась сдержать смех, но не смогла. Лишь расхохоталась еще сильнее, тряся головой и отмахиваясь, когда он двинулся было к ней.
– Все нормально, – с трудом сказала она, переводя дыхание. – Правда. Просто это… просто…
Она снова расхохоталась и смеялась с минуту, а он глядел на нее, и страдание в его взгляде, казалось, можно было ощутить кожей.
– Просто это настолько… незначительно, – сказала она, когда наконец снова обрела способность говорить. – «Брайтуотер» привезли партию тухлой рыбы, и мне пришлось их завернуть. Никто не знал, что делать, откуда взять рыбу взамен, для суши-бара, а Томоюки сказал, что Мистер Не-Ем-Дома из «Нью-Йорк Гурмэ» придет вечером, чтобы написать отзыв о суши-баре. Я сказала Тому, чтобы он сказался больным, если я не вернусь через час. Это было… не знаю. Сколько времени?
Хирам не ответил.
– Ну, думаю, это не имеет значения, так? – сказала она, глядя на него. – Я нашла адрес на задней странице твоей книги записей, но не собиралась им пользоваться, если не будет реальной необходимости. Сегодня решила, что такая необходимость есть. Они все против тебя, Хирам. Эмиль на каждом шагу говорит, что ты похож на наркомана.
– Я и есть, – глухо сказал Хирам. Посмотрел чай в чайнике, а затем поставил на стол чайник и две чашки. – Как и ты. И Эзили. И любой другой, кого он поцеловал.
– Ты это так называешь? – спросила она, наливая чай.
