Род Серлинг - Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)
Квадратная челюсть, глубоко посаженные голубые глаза, прекрасные черты, придающие лицу выражение усмешки и умудренности одновременно. Лицо его отца. Лицо, которое он так любил. И он смотрел на него через дверную сетку.
— Да? — Его отец перестал улыбаться, в голосе прозвучало нетерпение. Кто вам нужен?
Мартин чуть слышно прошептал:
— Папа!
Из дома послышался голос его матери. Она умерла четырнадцать лет назад, но это несомненно был ее голос.
— Кто там, Роберт?
— Мама? — Голос Мартина прервался. — Это мама?
Глаза Роберта Слоуна сузились, губы сжались.
— Кто вы такой? — Спросил он.. — И что вам здесь нужно?
Миссис Слоун выглянула из-за плеча мужа, кинула взгляд на его лицо, потом поглядела на Мартина.
— Почему вы оба здесь? — спросил Мартин. — Как вы можете быть здесь?
Удивленная миссис Слоун кинула взгляд на мужа.
— Кто это? — спросила она. И, переведя взгляд на Мартина: — Что вы хотите, молодой человек?
Мартин недоверчиво покачал головой, чувствуя, как каждая его частица рвется к этой паре, стоящей перед ним. Он хотел броситься к ним, коснуться их, прижаться к ним.
— Мама, — сказал он наконец, — ты не узнаешь меня? Я Мартин, мама. Я Мартин.
Глаза женщины расширились.
— Мартин? — Она повернулась к мужу и шепнула: — Это лунатик или что-то такое.
Роберт Слоун стал закрывать дверь. Мартин нажал на ручку, но она не поддалась.
— Папа, пожалуйста, подожди минутку. Не бойся меня. Боже, как вы можете меня бояться? — Он ткнул в себя пальцем, словно в этом жесте заключалась вся логика мира. — Я Мартин, — повторил он. — Разве вы не понимаете? Я Мартин. Я родился здесь.
Он увидел холод на обоих лицах, испуг и недоверие. Он был сейчас словно маленький мальчик. Словно маленький мальчик, который потерялся, потом отыскал дорогу домой, а его не пустили на порог.
— Я же ваш сын, — сказал он. — Неужели вы не узнали меня? Мама, папа… Ну поглядите на меня!
Дверь захлопнулась перед его лицом, и прошло несколько минут, прежде чем он смог спуститься с крыльца. Он остановился и оглянулся на дом. Вопросы теснились, в голове, вопросы, не обличенные в форму. Вопросы, что не имели смысла. Бога ради, скажите мне, что здесь случилось? Где я? Когда я? Дома и деревья навалились на него, и он чувствовал, как вокруг него вырастает в небо улица. Господи, как ему не хотелось отсюда уходить. Как ему хотелось снова увидеть родителей. Как ему хотелось поговорить с ними.
Автомобильный клаксон вторгся в его мысли. В соседнем дворе стоял парень, который показался ему знакомым. Он стоял у «родстера»[25] с откидным сиденьем.
— Хай, — крикнул ему парень.
— Хай, — ответил Мартин и подошел к автомобилю.
— Красавец, верно? — сказал парень. — Первый из этой серии в нашем городе. Отец купил.
— Что? — спросил Мартин.
— Новая машина. — Улыбка устойчиво держалась на лице парня. — Первая из этой серии. Красивая, верно?
Мартин оглядел машину от переднего бампера до задних огней.
— С откидным сиденьем, — тихо сказал он.
Парень вопросительно наклонил голову.
— Само собой. Это же «родстер».
— Я двадцать лет не видел откидного сиденья.
Повисло, молчание: Парень изо всех сил старался удержать радостное выражение на лице.
— Откуда вы, мистер? Из Сибири?
Мартин Слоун не ответил ему. Он просто стоял и глядел на «родстер». Первый из этой серии в городе, сказал парень. Первый. С иголочки. Автомобиль 1934 года, и совершенно новехонький.
Был поздний вечер, когда Мартин Слоун вернулся на Оук-стрит и остановился перед своим домом, глядя на неправдоподобно теплые огни, горящие за занавесками. Во тьме миллионом тамбуринов трещали сверчки. В воздухе пахло гиацинтами. Тихо шумели отягощенные листвой деревья, отбрасывающие странные тени на прохладный тротуар. Ощущение лета, так хорошо сохранившееся в памяти.
За этот день Мартин Слоун исходил много улиц, перебрал много версий. И теперь он отчетливо и ясно понимал, что вернулся на двадцать лет назад. Каким-то совершенно невероятным способом он преодолел непреодолимое измерение. Он не испытывал больше ни волнения, ни тревоги. У него появилась цель. У него появилась решимость достичь этой цели. Он собирался заявить свои права на прошлое. Мартин ступил на первую ступеньку лестницы и почувствовал под ногой что-то мягкое. Бейсбольная перчатка. Он поднял ее и надел на руку, расправив на ней карман, как много лет назад. Потом увидел велосипед, лежащий посреди двора. Он звякнул звоночком и, почувствовав, как на его руку легла чужая, заглушил звонок. Он поднял голову и увидел Роберта Слоуна.
— Опять вы здесь? — спросил отец.
— Я не мог не вернуться, пап. Это же мой дом. — Он снял перчатку с руки. — И это мое. Ты купил мне ее на день рождения, когда мне исполнилось одиннадцать.
Глаза его отца сузились.
— А еще ты подарил мне бейсбольный мяч. На нем был автограф Лу Герича.
Его отец долго и задумчиво глядел на него.
— Кто вы? — тихо спросил он. — И что вам надо здесь? — Он чиркнул спичкой, разжег трубку, поднял спичку повыше и, пока горело недолгое пламя, изучающе смотрел на Мартина.
— Я просто хочу отдохнуть, — сказал Мартин. — Я устал от этой гонки. Мое место здесь. Разве ты не понимаешь, папа? Мое место здесь.
Лицо Роберта Слоуна смягчилось. Он был человеком добрым и не лишенным сочувствия. И разве не было в этом незнакомце чего-то такого, что вызывало какое-то странное чувство? Чего-то такого, что было… знакомым, что ли?
— Послушай, сынок, — сказал он. — Наверное, ты болен. Возможно, у тебя какая-нибудь мания или галлюцинации. Я не хочу тебе зла и не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Но лучше тебе отсюда уйти, иначе у тебя будут неприятности.
Позади послышался звук открываемой двери, и на крыльцо вышла миссис Слоун.
— С кем это ты там разговариваешь, Роб… — начала она и остановилась, увидав Мартина.
Он взбежал по ступенькам и схватил ее за плечи.
— Мама, — закричал он, — погляди на меня! Погляди на мое лицо. Скажи, скажи же!
Испуганная миссис Слоун попытачась сделать шаг назад.
— Мама! Погляди на меня. Пожалуйста! Кто я? Скажи, кто я?
— Я не знаю вас, — сказала миссис Слоун. — Я вас никогда раньше не встречала. Роберт, скажи, чтобы он уходил.
Она повернулась, чтобы уйти, но Мартин снова схватил ее за плечи и повернул к себе.
— У вас есть сын. Его зовут Мартин, верно? Он ходит в эмерсоновскую школу. Каждый август он гостит у тети, на ферме под Буффало, а пару раз мы ездили всей семьей на Саратогу, снимали там коттедж. И еще у меня была сестренка, но она умерла, когда ей был год.
