KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Научная Фантастика » Владимир Покровский - Георгес или Одевятнадцативековивание

Владимир Покровский - Георгес или Одевятнадцативековивание

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Покровский, "Георгес или Одевятнадцативековивание" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

- Когда? Как?

- Давно. Несчастный случай.

Я нервно хихикаю.

- У вас, Ирина Викторовна, что-то с головой не в порядке. Я только сегодня с ней виделся. И вам это прекрасно известно. Позовите немедленно. Очень нужно.

- Это ваше личное дело, когда и с кем вы виделись. Я кладу трубку.

И кладет трубку.

- Вот сука! - говорю я сквозь зубы.

- Не дала? - сочувственно спрашивает солдат.

- Ага.

- Вот сука! - говорит он.

Он набирает трехзначный номер и сосредоточенно ждет. Потом дергается и кричит:

- Барышня! Барышня! Барышня, дайте госпиталь!

А вот я стою у Четвертого магазина с идиотским названием "Торговля книгъ", Влад Яныч ужом шныряет в толпе субьектов с распяленными портфелями. Мне все это дико, портфели - это уж совсем архаизм. Потом он воровато подбегает ко мне и, оглядываясь, торопливо шепчет мне на ухо:

- Есть! Миша Гагарин!

- Что "Миша Гагарин"?

- Продал Георгеса.

- Кому продал? - пугаюсь я.

- Мне.

- А. И где ж он?

Теперь пугается Влад Яныч.

- Как где?! - Да у вас же!

- Я не про Георгеса. Я про Гагарина.

Сейчас найдем.

И вот перед нами испитой книголюб с благородным взглядом и жутким шрамом через лицо.

- Сименона панафидинского? Ох, сдуру я его тогда продал. Если он у вас, то беру.

Я опережаю Влад Яныча и сообщаю Мише, что панафидинским Сименоном мы не располагаем. Однако очень бы хотели узнать эпизоотию книги.

- Этимологию, - поправляет Влад Яныч. - Историю происхождения то есть.

- Это мне все равно, - великодушно прощает Миша. - Мне бы книжку достать.

- Но ведь где-то вы ее брали?

- Где брал, там больше нет. У Томки Панафидиной. Из фамильной библиотеки.

Потом он долго и скучно роется в записной книжке, бурча, что Томка эта сейчас фамилию поменяла, а теперь ищи ее по всему гроссбуху. А с "Ситизеном" сюда нельзя, "Ситизен" враз умыкнут.

Наконец он тыкает в книжку пальцем и диктует телефон, который со вчерашнего дня уже прописался в моей собственной телефонной книжке Тамарочкин телефончик, выпрошенный у нее с неблаговидными целями во время танца. Сразу записывать не хотел, так что запоминать наизусть пришлось.

Пока я размышляю над странностью совпадения и над тем, что вчера Тамарочка никак на Георгеса не отреагировала, хоть это и ее фамильная книга, к Мише Гагарину подходит милиционер.

- Так-так, - говорит он, похлопывая себя дубинкой по бедру. - Опять, значит, у Четвертого ошиваемся? Несмотря на многочисленные предупреждения?

Миша умоляюще прижимает руки к груди.

- Что будем делать, гражданин Веткин?

Миша Гагарин, он же гражданин Веткин, немедленно принимается канючить:

- Ну това-а-арищ сержант...

Мы с Влад Янычем подскакиваем от неожиданности. И переглядываемся. Нам обоим послышалось, что Миша сказал не "товарищ сержант", а "ваше благородие". Вот ясно слышали - товарищ сержант". И даже артикуляция губ для "товарища сержанта" как раз та самая. И однако же точно с тою же ясностью могу поклясться: он сказал сержанту в то же самое время и тем же канючливым голосом это самое "ваше благородие"! Хотя к околоточным надзирателям, если я правильно помню Чехова, обращались как-то иначе. Словно через одну реальность мигнула другая.

Это очень нас с Влад Янычем обескуражило.

И все время, все время сумерки! Все это происходит при очень слабом вечернем свете.

Мы идем, почти мчим по улице, забитой извозчиками, у всех одинаковые пролетки на двух огромных колесах с лаковым откидным верхом. Они терпеливо стоят - где-то впереди пробка.

И еще - за нами следят. Мы никого не видим, кто бы мог за нами следить, но знаем точно. Влад Яныч к слежке относится философски, я - с возмущением. Влад Яныч убеждает меня что если следят, то это, конечно, симптом опасный, но это совсем еще не значит, что прямо тут же арестуют и пустят в расход. Вот когда перестанут вдруг следить, тогда обычно...

"Пустят в расход" - не из его словаря, я это отмечаю в сознании.

- Надо немедленно, слышите, немедленно!!! его уничтожить!

Я уточняю:

- Кого уничтожить? Гагарина?

- Георгеса! Георгеса, Георгеса, Георгеса, не Гагарина! - взрывается вдруг Влад Яныч. - Не смейте больше меня переспрашивать! Я ненавижу, когда меня переспрашивают!

Так же неожиданно он успокаивается и начинает объяснять, почему надо уничтожить Георгеса. Все что мы видим вокруг, говорит он, происходит из-за моей книги, что это книга такая волшебная, что она очень хочет вернуться в свой век - природа может еще стерпеть пустоту, но нарушения своих же законов она ни за что не потерпит. Что произошла логическая накладка и реальность не выдерживает ее (накладки), и как только Георгес вылез из фамильного тамарочкиного шкафа, он тут же начал шалить.

Я возражаю. Я совсем не уверен, что все дело в Георгесе. Я очень логично возражаю Влад Янычу, потому что мне совсем не улыбается с Георгесом расставаться, я хорошо помню бокал и тамарочкину прическу. Влад Яныч от моего сопротивления свирепеет. Ему совсем не хочется в девятнадцатый век.

Я говорю:

- Какой девятнадцатый, Влад Яныч, что вы? Посмотрите вокруг - здесь все века собрались. И чем это, позвольте спросить, вам так нравится двадцатый? По-моему гаже двадцатого еще ничего не было.

- Вы ничего не понимаете, - шипит Влад Яныч. - В других веках телевизора нет.

- Вы же говорили, что не любите телевизор.

- И не люблю. Но без него еще хуже.

Мимо проходит космонавт без шлема. Или водолаз, я не понял. Чуть дальше, у кинотеатра, висит распятый человек. На нем приличная тройка и галстук в горошек. К пузу приколота реклама прокладок Carefree. Пониже объявление: "Купирую запоры". Несколько зевак с тросточками стоят около распятого и громко переговариваются. Распятого охраняет милиционер в посольской будке.

Увлеченные спором, мы проходим не останавливаясь, хотя Влад Яныч и говорит:

- Смотрите-ка! Человека распяли.

- Рекламный трюк, - нетерпеливо бросаю я.

Человек натужно стонет.

Потом, уже избавившись, не помню каким образом от Влад Яныча, я звоню Вере. Никто не подходит. Тогда я набираю тамарочкин номер - с тем же успехом.

Дело к вечеру, и усталый, я тупо уезжаю домой на седьмом автобусе, чтобы в одиночестве выпить бутылочку заначенного марочного вино. На скамейке у подъезда меня поджидает испуганная Тамарочка.

- А Веры нету? - спрашивает она вместо "здрасьте".

- Вера вообще-то здесь не живет, - докладываю я. - Зайдем, по рюмочке марочного вино вмажем?

Она кивает и с тем же испуганным видом идет за мной.

- Что это такое творится, Володя? Вы не знаете, что это такое вокруг творится? - спрашивает она, опустошив первую рюмку.

Она уже не поет от восторга, она, такое впечатление, от ужаса воет, моя Тамарочка.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*