Джон Кроули - Большой, маленький
— Ладно, — не очень вежливо откликнулся Смоки. Он снова вернулся к каменному столику. Алис доедала сэндвич.
— Что я ему скажу?
Она пожала плечами с полным ртом.
— А что если он спросит меня, а какие у вас виды на будущее, молодой человек?
Она засмеялась, прикрывая рот рукой точно так же, как она это делала в библиотеке Джорджа Мауса.
— Я же не могу сказать ему, что я вношу данные и проверяю телефонные справочники.
Значимость дела, за которое он взялся и очевидная ответственность, которую возлагал на него доктор Дринквотер, произвели на него большое впечатление. Раздираемый сомнениями, он внезапно заколебался. Он посмотрел на свою огромного роста возлюбленную. А все же, каковы были его перспективы? Разве мог он объяснить доктору, что его дочь была средством, чтобы избавиться от анонимности, тем самым человеком, чье имя скрыло бы его собственное происхождение и этого для него было вполне достаточно. Что после женитьбы он намеревался зажить счастливо, как многие другие молодые люди.
Она взяла маленький нож для очистки фруктов и тонкой лентой очищала кожуру с зеленого яблока. У нее это получалось очень талантливо. А что хорошего он мог дать ей?
— Ты любишь детей? — спросила она, не поднимая глаз.
РОДОСЛОВНЫЕ ДОМОВ
В библиотеке было сумрачно, так как по обыкновению в жаркий летний день окна и двери закрывались, чтобы сохранить в доме прохладу. И было действительно прохладно. Доктора Дринквотера в библиотеке не оказалось. Через драпированные шторы, закрывающие окна, он мог мельком видеть Софи и Алис, разговаривающих за каменным столиком в саду. При этом он чувствовал себя как мальчишка, которого выставили за дверь. Он раздраженно зевнул и пробежал взглядом по корешкам ближайших к нему книг — было непохоже, что кто— либо брал когда-нибудь книги с этих загроможденных полок. Здесь были тома религиозных проповедей, многотомное издание Джорджа Макдональда, Андре Джексона Дэвиса, Сведенборга. Здесь были яркие книги рассказов для детей в мягком переплете с простенькими названиями. На полках среди книг стояло несколько неизвестных бюстов. Он вытащил томик памфлетов Сетона, который нечаянно вклинился среди многотомников. Это была старинная книга, богато иллюстрированная фотогравюрами, которая называлась «Состоятельные дома и их история». Он осторожно перелистал страницы, чтобы не повредить клееный переплет, разглядывая тусклые сады с черно-белыми цветами, кровлю замка, построенного на острове посреди реки старым магнатом, дом, построенный в виде пивного чана.
Перелистывая страницы, он поднял глаза. Дэйли Алис и Софи уже ушли из сада, а картонная тарелочка соскользнула со столика и грациозно легла на землю.
В книге была фотография двух людей, которые пили чай, сидя за каменным столиком. Один из них был мужчина, чем-то напоминающий поэта, в светлом летнем костюме, галстуке в крапинку, с пышной светлой шевелюрой. Его невыразительные глаза, прищуренные от солнечного цвета, смотрели сквозь очки. Другая была женщина в широкополой светлой шляпе. На ее смуглое лицо падала тень от шляпы, а черты его были несколько смазаны, возможно, от нечаянного движения во время съемки. За ними виднелась часть того дома, в котором сейчас как раз находился Смоки, а рядом с ними, протянув к женщине тонкую руку, стояло существо, высотой не больше фута в треугольной шляпе и цветных туфельках. Его широкие нечеловеческие черты лица тоже были расплывчатыми и казалось, что у него за спиной пара легких марлевых крыльев. Подпись под фотографией гласила: «Джон Дринквотер и миссис Дринквотер /урожденная Виолетта Брэмбл/, Эджвуд, 1912.» Еще ниже автор счел нужным добавить следующее:
«Самым дурацким из всех домов в начале века может быть дом Джона Дринквотера в Эджвуде, хотя он и не был задуман таким. Началом его истории можно считать 1880 год, когда Дринквотер опубликовал свою книгу «Архитектура деревенских домов». Эта превосходная, имевшая успех работа, в которой сжато представлено домостроительство Викторианской эпохи, принесла ему известность и позже он стал одним из партнеров известной архитектурной компании Маусов. В 1894 году Дринквотер спроектировал Эджвуд, как сложную иллюстрацию страниц своей знаменитой книги, соединив в одном здании разные дома, разных размеров и стилей, что совершенно не поддается описанию. В 1897 году Дринквотер женился на Виолетте Брэмбл, молодой англичанке, дочери таинственного проповедника Теодора Берна Брэмбла и после своей женитьбы полностью попал под влияние жены, увлекавшейся магнетическим спиритизмом. Ее влияние сказалось на более поздних изданиях «Архитектуры деревенских домов», в которых явно прослеживается теософская теория или идеалистическая философия, но которые, однако, не лишены оригинальности. Шестое и последнее издание 1910 года было напечатано частным издательством, так как коммерческие типографии больше не хотели принимать книгу. В последнее издание вошли все публикации 1880 года.
В те годы Дринквотеры собрали группу единомышленников, в которую вошли артисты, эстеты и экстрасенсы. С самого начала они возвели в культ англофильское направление и к ним присоединились очень интересные люди из числа поэтов, художников-иллюстраторов.
Интересно, что все эти люди смогли извлечь выгоду из всеобщей не популярности сельского хозяйства в этих местах в то время. Пятиугольник, составленный пятью городками вокруг Эджвуда видел, как уезжали фермеры в город и в западные районы, а поэты, убегая от экономических трудностей занимали их дома.
Сейчас в доме живут наследники Дринквотера. Он имеет репутацию невероятно бестолкового летнего дома, но сам дом и земля, на которой он находится, не являются достоянием широкой общественности.
СОВЕТ ДОКТОРА ДРИНКВОТЕРА
— Ну, что ж, поболтаем, — сказал доктор Дринквотер. — Где бы вы хотели сесть?
Смоки уселся в большое кабинетное кресло обтянутое кожей. Доктор Дринквотер опустился в большой мягкий диван, запустив руку в свою шевелюру, почмокал губами и откашлялся перед началом разговора. Смоки ждал его первого вопроса.
— Вы любите животных? — спросил доктор.
— Как сказать, — замялся Смоки, — я не имел с ними дела. Мой отец любил собак.
Доктор Дринквотер разочарованно покачал головой.
— Я всегда жил в городах или в пригородах. Мне нравилось слушать пение птиц по утрам.
Он помолчал.
— Я читал ваши рассказы. Я думаю, что они очень правдивы, во всяком случае, я все так и представлял.
Он улыбнулся, как он считал, ужасно льстивой улыбкой, но доктор Дринквотер, казалось, даже не заметил этого. Он только глубоко вздохнул.
