Завацкая Яна - Союз летящих
— Так может быть, проконсультироваться с… не знаю. Ясновидящими, шаманами. Экстрасенсами.
Лисицын сморщился.
— Вы же знаете, что это шарлатаны. Мы ведь и взрослых через программу пропускали. Все сто процентов — шарлатаны.
— Но что-то у них есть. У некоторых.
— Ну это все темная вода во облацех. Они нам не помогут. Со священником консультация была, вы в курсе. Что-то он там невнятное сказал.
— Что Господь посылает какие-то способности… короче, надо поститься и молиться.
— Словом, Фролов, здесь нам никто не поможет. Мы сами должны разбираться. И мы в этом разберемся. Потому что нам надо в этом разобраться. Если не мы, то больше никто. Понимаешь?
— Да, товарищ полковник.
— Идите. Я сейчас сам к пацану хочу подойти, поговорить. Познакомиться хотя бы. Надо начинать программу.
Капитан Фролов вышел. Лисицын шлепнул пальцем по клавише ноутбука, оживляя экран. На экране были данные по отбракованным детям. Лисицын вообще-то надеялся выловить хотя бы троих-пятерых, но остался только вот этот. Сергей. Тринадцатилетний пацан, с которым теперь непонятно, что будет. Впрочем, понятно, оборвал себя Лисицын. Даже если не получится результата, который я планирую, может получиться полезный побочный эффект.
Полковник переключился на камеру. Она постоянно отслеживала помещение, где содержался мальчик, через большое настенное зеркало.
Парень слонялся по комнате. Лисицын лично позаботился, чтобы подросток был хорошо устроен. Все оформили: игровую приставку "Нинтендо", телевизор, ноутбук, правда, без интернета. Книги — какие попросит. Пацан попросил "Гарри Поттера", но и его что-то не особенно читал. Помещение просторное, приличное, мебель фирменная. Дома пацану ничего подобного даже не снилось, жил в однушке с матерью и сестрой, папаша платит алименты с белой зарплаты, какие-то копейки. Однако довольным Сергей не выглядел, шатался из угла в угол, подходил к окну, смотрел туда, шевелил губами. На столе валялись изрисованные бумажные самолетики.
Лисицын вздохнул, погасил экран и вышел из кабинета.
— Здравствуй, Сергей, — Лисицын протянул ему руку. Мальчик посмотрел исподлобья и вяло ответил "здрасте".
— Присаживайся, — велел полковник, подвигая к себе стул, — ну, я рад с тобой познакомиться. Как тебе здесь, нравится?
Мальчик пожал плечами.
— Жалобы есть?
— Да все нормально. А вы… — мальчик покосился на его погоны.
— Называй меня Виталий Андреевич, — велел Лисицын, — я руководитель проекта. Что, Сережа, скучновато здесь?
— Да, — признался мальчик.
— На компьютере играешь? — Лисицын кивнул на технику.
— Да, немного…
— На улице вроде тоже гуляешь, да? Прогулки два часа в день, кино, кафе-мороженое, зал игровых автоматов.
— Да, это здорово… не знаю, Виталий Андреевич. Как-то тоскливо.
— Общения с ребятами не хватает? Или по маме скучаешь? Так вроде уже не маленький. А с ребятами, я слышал, у тебя не ладилось.
Насколько знал полковник из заключений психолога, у Сергея вообще не было друзей. В классе его травили. За непохожесть — это часто бывает. От этого и учился плохо — школа была сплошной мукой.
— Все хорошо вроде, — сказал Сергей, — но… я не могу это объяснить. Вот тут, — он показал себе на грудь.
Предчувствия, подумал Лисицын, и под ложечкой неприятно засосало. Интуиция там всякая, чувства, ощущения. А может, как там психолог написал, смена привычной обстановки приводит к фрустрации. Черт их разберет, экстрасенсов этих.
— Значит так, — заговорил он, глядя мальчику в глаза, — я понимаю, Сергей, тебе нелегко. Но я хотел бы немного рассказать тебе, о чем идет речь. А речь идет о важнейшем проекте государственной важности. Проект секретный. Так что ни мама, ни кто-то еще об этом знать не должен. Да и тебе я подробности рассказывать не буду. Пока не буду. Но кое-что расскажу. Ты, конечно, слышал об экстрасенсах, чудотворцах и прочем. Скажу тебе откровенно, я во все это никогда не верил, и правильно делал. И ты не верь. Мы проверили тысячи таких чудотворцев, и все они — шарлатаны. Или психически нездоровые люди. Никаких чудес не бывает. Но могут быть неизученные свойства человеческой психики. И вот эти свойства, если их правильно использовать, могут принести очень большую пользу. У нас есть некоторые данные об этом. Тебе это знать не положено. Словом, нам понадобилось отобрать детей и подростков, которые потенциально годятся для развития определенных способностей по методу, о котором ты узнаешь позже. Отбор велся три года. Скажу тебе честно — было сложно. Как ты понимаешь, мы брали тех, у кого уже были какие-то проявления необычности… слухи ходили. Или что-то еще. Таких и найти сложно, но мы искали по всей стране…
Лисицын замолчал. Действительно, работа была грандиозной. И ведь все это — под прикрытием, истинные цели отдела никому не известны. Хорошо еще, что генерал дал добро. Иначе, пожалуй, не удалось бы провернуть такое дело. Но зато в случае успеха Лисицына ждет больше, гораздо больше, чем какой-то очередной орденок…
…Детишек привозили из фешенебельных районов Москвы и глухих деревень, из вымирающих сибирских городков и с Дальнего Востока. Только самых перспективных, очевидно интересных. И все они проваливались. Никто не прошел до конца систему тестов, которую полковник разрабатывал почти в одиночку, пользуясь разве что услугами консультантов, и особенно часто — целителя Евгения Марченко. Первыми отсеялись дети всяких восторженных лупоглазых эзотериков, рериховских дам, бородатых цигуньцев, пышущих каленым здоровьем последователей Порфирия Иванова. У таких людей прямо через одного — что ни ребенок, то чудо, дети индиго, расторможенные маленькие экстрасенсы и предсказатели будущего. Избалованные, восторженно-счастливые, они с удовольствием играли для родителей роль "детей Эры Водолея". Всех этих детей следовало уже лечить у психиатра. Но это, в конце концов, не его, Лисицына, дело.
Он стал сразу отсеивать: родители увлекаются эзотерикой, оккультизмом? Не подходит. Брали только из обычных семей. Только таких, мимо которых нельзя пройти. О которых ходили слухи. Сергей из них был далеко не самым перспективным. И "процента чуда" в нем было немного. Евгений, правда, глянув на фотографию, сказал коротко "этот пойдет". И этот аргумент для Лисицына был одним из сильнейших. А так… Обыкновенный троечник и тихоня, синдром дефицита внимания, нелюдимый, любит сбегать из школы и болтаться где-то по улицам, мать с ума сходит.
Единственное, что в нем было странным: в одиннадцать лет заболел лейкозом, все было — хуже некуда, нужна пересадка костного мозга, а мать не смогла собрать денег на лечение, врачи объявили безнадежным, выписали домой умирать, а парень вдруг выздоровел. Сам. Без всякого следа, без рецидивов. Такие случаи Лисицын отслеживал.
