Керен Певзнер - Город Ветров
Следующее растение на поляне оказалось кустом лимонника с узкими жесткими листьями. Далее я опознала чабрец, который я собирала в поездке на высокогорное озеро Гек-Гель. Потом наткнулась на листочки мелиссы и мяты.
Каждую травку я терла и нюхала, терла и нюхала. Нанюхавшись, как токсикоман, я без сил опустилась на скамейку и улеглась, благо, она была длинной.
Тень от дерева заслонила меня от жарких лучей солнца. Я протянула руку и сорвала большой плод, похожий на бугристый лимон. Судя по тому, что он был похож на цитрусовые, плод тоже неспроста оказался здесь. Так я и заснула, прижавшись носом к желтому цитрону.
Меня разбудил Гурастун.
– Вот ты где! – сказал он, обрадовавшись. – А мы тебя искали во фруктовой аллее.
– Что это за место? – спросила я. – Оно так непохоже на весь ваш сад.
– Это любимое место царевича Йомы, – ответил старый маг и вздохнул. – Уже давно никто сюда не приходит. А бывало, наш молодой господин проводил тут целые дни. Здесь читал, мечтал и … Постой, этот жест – он точно так же, как ты сидел, прижавшись носом к этрогу.
– К чему? – я не поняла этого слова.
– Это дерево называется этрог. Оно из того же семейства, что и лимон, и апельсин. Но, думаю – Амерат тебе объяснит лучше.
– А эти растения, – я обвела рукой, – откуда они здесь появились?
– Наш царевич приносил их из прогулок и сажал здесь. Ничего особенного в этих травках нет, но они почему-то ему нравились. Амерат даже спорил с ним из-за них – хотел посадить здесь хризантемы и астры, чтобы цвели разными красками и услаждали взор, но наш молодой господин не соглашался.
– И правильно делал, – брякнула я, не подумав, – хризантемы не пахнут.
Вновь огромная тень закрыла солнце. На этот раз она была гуще. Дэв летел медленно. Он был нагружен. Сквозь полупрозрачные крылья мы с магом увидели очертания плетеных корзин, бочонков. Между корзинами лежали полосатые арбузы. Тень проскользнула и исчезла там, откуда появилась впервые.
– Набрал, – вздохнул старик, – эта ненасытная утроба глотает все подряд. И все ей мало. И ведь не лопнет.
– Кто? Этот дэв? – не поняла я.
– Колдунья. Ты бы знала, какая она жадная. Она обложила данью наш народ и сказала, что если не будем платить ей деньгами и отборными продуктами, то она замучает царевича. Вот люди и стараются. Нашего наследника все любят.
Солнце уже заходило за горизонт. Тени становились все длиннее, и бархатные сумерки опустились на землю. Гурастун посмотрел на закат и сказал:
– Пошли поужинаем, и ты ляжешь спать. Завтра предстоит Великий совет. Тебе нужно хорошенько выспаться.
От ужина я отказалась, объелась фруктами. Гурастун привел меня в небольшой домик в начале сада. Там было уже расстелено на низкой плоской кровати. Я разделась, плюхнулась в постель и заснула, как убитая, без сновидений.
Утром в дверь постучался Гурастун. Я проснулась, еще не осознавая, где нахожусь.
– Идем, – сказал он.
Мы вышли из домика, и старый маг вновь повел меня в глубину сада. Подойдя к небольшому ручью, он объяснил:
– Это воды, заколдованные Ареватом. Они продлевают жизнь, смывают усталость и придают силы. Умойся.
А я-то страдала от отсутствия душа. Вот здорово. Только одно смущало меня. Но маг словно прочитал мои мысли. Он взмахнул руками, и между нами образовалась стена густого тумана. Сквозь нее я услышала его приглушенный голос:
– В течение получаса тебя никто не увидит. Купайся.
Раздевшись догола, я бросилась в маленькое озеро и завизжала от холода и удовольствия. Размашистыми гребками я пересекла его несколько раз и, нырнув, открыла глаза. Вода была прозрачная, и я легко различила песчинки на дне. Плескаться было сплошное наслаждение. Я вытянулась на спине и посмотрела на синее небо.
Вдруг мысль о том, что сверху пролетит чудище и увидит меня в натуральном виде, заставила меня вздрогнуть, и я поспешила вылезти на берег.
Схватив трусики и джинсы, я начала быстро одеваться, так как не знала, сколько прошло времени. И правда, туман стал редеть, и я вновь увидела старого мага.
– Тебе понравилось? – улыбнулся он.
– Очень! Вода такая свежая и вкусная. Только…
– Что? – встревожился он.
– У меня совсем нет никакой одежды на смену. А в этих джинсах я уже успела выпачкаться в пещере.
– Ну, это не проблема, – облегченно вздохнул Гурастун. – Сейчас ты вспомнишь, что тебе надо, и сама это себе сотворишь.
– Это как? – не поняла я.
– Очень просто. Сядь вот тут, – он показал на плоский камень возле воды, и закрой глаза. Представь себе, что тебе нужно, немного усилия, и все окажется перед тобой. Не забывай, ты сейчас получила многое от живительной воды источника. Да и я помогу.
Не доверяя своим способностям, я зажмурила глаза и представила себе красный тюбик зубной пасты. Вдруг что-то мягко шлепнулось около меня на траву. Я открыла один глаз. Полный тюбик «Колгейта» лежал на траве. Я схватила его, открыла крышечку и выдавила на ладонь. Действительно, это была зубная паста.
– Ура! – заорала я. – Получилось! Еще хочу. Неужели это я сама сделала?
– Почти, – засмеялся старик. Я только слегка направил твои желания, чтобы этот предмет не свалился тебе на голову. Попробуй еще раз.
Снова удобно усевшись на камень, я один за другим вызвала пачку носков и трусиков, зубную щетку, крем, шампунь, аспирин, пару кроссовок, джинсы, футболки и теплый свитер. После всего этого на поляну свалился рюкзак. Я пошарила по карманам и обнаружила там шариковую ручку, блокнот, фонарик-динамо и коробок спичек. Я даже задохнулась от удивления.
В качестве заключительного аккорда, на поляну плюхнулась и отскочила в сторону коробка «Тампекса». Я смутилась, схватила ее и затолкала поглубже в рюкзак.
– Ну, Гурастун, ты не просто маг, ты…ты – универмаг! Вот ты кто.
Он поклонился и сказал:
– Я очень ценю твое ко мне благоволение, Марина, хотя не знаю, что такое универмаг. Наверно что-то из очень сильной магии.
– Универсальный: это значит, что может все. Во всех областях.
«Как хорошо, – подумала я, – что он не знает истинного значения этого слова. Вдруг обиделся бы. Этого еще не хватало….»
Гурастун поклонился еще раз:
– Ну что ты. Призывать из мира мыслей неодушевленные предметы может каждый из нашего магического цеха. Гораздо сложнее позвать в наш мир живого человека. Легче пригласить образ, фантазию, овеществленную мысль человека, чем существо с разумом из плоти и крови. И еще, невозможно, взяв из одного времени человека, пойти за другим, не вернув первого на место. Так может порваться ткань времени. Поэтому я был так убит горем, когда наш совместный опыт не удался.
