Керен Певзнер - Город Ветров
– Да, – согласился маг, – вот видишь, мы сидим в этом прекрасном саду. Он принадлежит нашему правителю, и на эти цветы тратятся немалые деньги. Опять же здесь работают садовники, маг-ботаник по имени Амерат, маг-водолей Ареват. Они заботятся о саде. Видишь вон там ручей. Это протекает целебная вода, способная вылечивать кожные болезни. Ареват постоянно поддерживает силу источника. Вдоль ручья цветут белые лилии. Пока они цветут – волшебство воды не иссякнет.
– Значит, это по закону, хотя в саду, наверное, только ваш шах и гуляет. А простых людей сюда пускают лечиться?
– Раз в неделю вода забирается местными целителями – это еще один источник дохода для казны. Наш повелитель уже давно не гуляет в саду. Он не выходит из своей опочивальни. А всеми делами заправляет главный визирь – хазареянин Нафтали. Он очень интересовался, когда богатырь появится.
Гурастун схватился за голову и застонал. Я поняла, что было причиной его переживаний. Почему-то захотелось начать перечислять, как Карлсон: «Я умный, красивый, в меру упитанный…»
– Город Ветров… – задумалась я. – Что это? Где он находится?
– Ничего и никому неизвестно. Ведьма никогда не выходит наружу, так как за пределами города ее сила может иссякнуть. Все злые дела вершат ее слуги. А их много, очень много, – Гурастун удрученно покачал головой.
– Но вы же маги. Вас тоже много. Почему вы не победите эту ведьму?
– Вот, прочитай, – старик, кряхтя, протянул мне книгу.
Фолиант оказался неимоверно тяжелым. Его переплет был выточен из цельного куска сандалового дерева и украшен серебряными застежками. Не понимая, как я смогу прочесть это, я всмотрелась в незнакомые завитушки, и они вдруг стали расплываться у меня перед глазами. Вместо них появились четкие буквы кириллицы: «И скажу я вам: найдите линию жизни колдуньи и перережьте ее. Тотчас прекратит она свое существование и улягутся ветры. Так говорю вам я Амаздахур, дух священный. И тогда очистится мир в расплавленном металле от скверны и наступит эра вечного блаженства…»
«Это похлеще «Центурий» Нострадамуса. Не могли немножко прояснить текст», – подумала я про себя, но ничего не сказала Гурастуну. Иначе пришлось бы объяснять, кто такой Нострадамус, а на это у меня уже не было сил.
Старый маг сидел неподвижно, он заснул и даже слегка похрапывал. Я не стала нарушать его покой – видимо он очень устал от всех перипетий, связанных с моей пересылкой. Да и последующее разочарование тоже отразилось на нем. Что поделаешь, если я – не мой муж?
Глава третья,
Мы шли по саду. Нас окружали деревья с пышными кронами. Ветви склонялись под тяжестью плодов. В этом саду как будто не существовало понятие смены времен года. Рядом с золотистыми апельсинами цвел флердоранж, по соседству наливались соком ранняя вишня и поздние гранаты. Были деревья со странными плодами, похожими на прозрачные морские звезды, были огромные, с голову ребенка, плоды манго. Некоторые я срывала, другими просто любовалась. Цветы на деревьях переливались всеми оттенками радуги и были размером от ногтя до ладони взрослого мужчины. Я спросила Гурастуна:
– Скажи, маг, почему в вашем саду все фрукты созревают одновременно? Разве такое возможно? Мне известно, что черешню едят в июне, а хурму – в ноябре. Как такое получается?
– Это заслуга наших магов, Амерата и Аревата, – улыбнулся Гурастун. – А вот и они.
Нам навстречу спешили двое. Первый был толстый, как бочонок, рыжебородый, в зеленых шелковых шароварах и в плаще оливкового цвета. Он весь сиял от радости. Второй – бледный черноволосый человек, совсем еще не старый, был одет во все синее.
– Гурастун! – воскликнул толстяк. – Мы рады видеть тебя.
Они обнялись. После, повернувшись ко мне, он произнес:
– О, досточтимый Рустам! Мы рады приветствовать тебя в нашей стране. Позволь представить тебе нашего друга, мага воды и жизненной силы, Аревата, бледнолицый поклонился. А меня зовут Амерат, я тут занимаюсь растениями, травами и деревьями.
Не дав мне ответить, Гурастун остановил словоохотливого мага:
– Постой, Амерат, дай сказать. Это не Рустам.
Оба мага были поражены. Зеленый ахнул и схватился за бороду, а синий побледнел еще больше, хотя мне казалось, что это невозможно. Наконец, немного отойдя от потрясения, маг воды Ареват обратился ко мне звучным низким голосом:
– Так кто же ты, уважаемый?
– Меня зовут Марина. Рустам – мой муж.
Гурастун начал быстро объяснять всю историю. Все трое заговорили разом. Я ничего не понимала, только крутила головой, переводя взгляд с одного на другого. Только разобрав слова «Великий Совет», я поняла, что вся эта волынка продолжится на неопределенное время.
Наконец, маги успокоились, и Гурастун сказал:
– Марина, мы решили созвать на завтрашнее утро Великий Совет. Придут маги, участвовавшие в этом деле. Посмотрим, удастся ли нам что-нибудь решить совместными силами. А пока можешь погулять по саду, нам нужно подготовиться к завтрашнему собранию – ну, прямо не маги, а красный треугольник: местком, профком, партком.
И маги, оживленно переговариваясь, пошли обратно в дом Гурастуна.
Прямо надо мной висело большое красное яблоко. Я сорвала его, надкусила сочную мякоть и, старательно хрумкая, принялась не спеша обходить сад. Иногда ветви деревьев были столь густы, что приходилось раздвигать их руками.
Одно дальнее местечко было ужас как запущено. Ветви сплелись в такой непроходимый частокол, что расцарапали мне руки. В конце концов я выбралась на небольшую ухоженную поляну.
В центре ее росло маленькое деревце. Под ним стояла садовая скамейка. По краю поляны вкруговую были рассажены какие-то невзрачные кустики. Весь этот вид так не походил на богатство и великолепие основной части сада, что я заинтересовалась, что это за место. Тем более, что судя по тому, как заросли ветки, окружавшие поляну, сюда давно никто не заходил.
Почувствовав легкую усталость, я уселась на скамейку и осмотрелась. Поляна была очень уютная. Легкий ветерок колыхал листья растений, и у меня появилось ощущение, что сейчас мне откроется какая-то необъяснимая тайна. Эти травы манили меня, и я встала со скамейки.
Подойдя к серо-голубой травке, растущей передо мной, я принялась вспоминать, где я ее видела. Сев на корточки, я и так, и эдак теребила растение, пытаясь понять, что же меня волнует. Я сорвала один листок, потерла его между пальцами и поднесла к носу.
«Полынь!» – пронеслось у меня в голове. Как же я не смогла узнать ее раньше?! Я же всегда, проходя мимо этой серой травки, наклонялась, срывала листик и с наслаждением его нюхала. Полынь в изобилии росла на дороге, ведущей в бассейн имени Советской Армии, куда я ходила заниматься несколько лет. И вдыхать горьковатый запах был мой ритуал на протяжении неблизкой дороги.
