Роберт Шекли - Журнал «Если» 1992 № 04
Ракета достигла его уровня и продолжала подниматься выше. Внезапно она исчезла с экрана локатора, а кабина озарилась резким белым светом. Небо вспыхнуло так ярко, что Фармен ослеп. «Пика‑Дон» завертелся, как волчок, самолет то попадал в кромешную тьму, то снова его заливал ослепительно белый свет, и это чередование дня и ночи едва не свело Фармена с ума.
Когда мельтешение прекратилось и Фармен пришел в себя, он обнаружил, что «Орла» нигде нет и можно полагаться только на собственные силы.
— Послушай, — сказал Блэйк. — Либо у тебя есть приказ присоединиться к нам, либо у тебя его нет. Кому вообще ты подчиняешься?
«За разглашение сведений…» Но Фармену было уже все равно.
— Думаю, ЦРУ.
— Что‑то новое, да?.. Ну, хорошо, где твоя база? — спросил Блэйк.
Фармен взял еще бренди. В этот раз напиток показался не таким уж плохим… Блэйку надо как‑то объяснить, что произошло.
— Ты когда‑нибудь читал «Машину времени»? — спросил Фармен.
— Это еще что?
— Роман. Автор — Герберт Уэллс, не знаешь?
— Герберт Уэллс? Что‑то не припоминаю… Не стоило пускаться в подробные объяснения.
— Это книга о человеке, который построил машину, способную перемещаться во времени… Ну, как самолет в воздухе.
— Что ж, неплохая шутка, только к чему ты это? — недоуменно спросил Блэйк.
Фармен попытался объяснить иначе:
— Представь себе небоскреб с лифтами. Допустим, ты живешь на первом этаже, а я на двадцатом.
— Многовато этажей, — заметил Блэйк.
— Но ты понял мою мысль?
— Пока нет.
— Ладно. Представь, что первый этаж — это настоящее время. Сегодня. А подвал — это вчерашний день. Второй этаж — это завтра, третий — послезавтра, и так далее.
— Опять шутка? — сказал Блэйк.
— Послушай дальше. Представь, что ты на первом этаже, а кто‑то спустился с двадцатого.
— То есть из будущей недели, — догадался Блэйк.
— Именно, — обрадовался Фармен. — Так вот: представь, что я только что свалился с этажа, который на семьдесят лет выше твоего первого.
Блэйк принялся за второй бокал бренди. Затем усмехнулся и прищелкнул языком.
— Я бы сказал, что только сумасшедшие могут быть летчиками на этой войне, но если ты хочешь сражаться с фрицами, то попал именно туда, куда надо.
Блейк не поверил. Впрочем, этого следовало ожидать.
— Я родился в 1956 году, — в отчаянии сказал Фармен. — Мне тридцать два года. Мой отец родился в 1930.
— А сейчас, как ты знаешь, восемнадцатый, — сообщил Блэйк. — Десятое июня. Ты лучше выпей.
Фармен обнаружил, что его бокал пуст. Пошатываясь, он поднялся.
— Мне необходимо поговорить с твоим командиром.
Блэйк жестом указал ему на стул.
— Спешить некуда: он еще не прилетел. У меня заклинило пулемет, и я возвратился первый. Он вернется, когда у него кончится топливо или боеприпасы.
Фармен снова сел. Услышав, как хлопнула дверь, он обвернулся. Невысокий человек с ниточкой усов бросил свою шинель на стул и взял из рук бармена бокал с бренди, которое тот налил, не дожидаясь, когда его попросят.
— Сегодня, мсье Блэйк, нам обоим не повезло. — Он говорил по‑английски с акцентом. — Я вернулся с одним патроном в обойме.
— Охота была не очень успешной?
Француз слегка пожал плечами.
— У этого человека живучесть, как у кошки, шкура, как у слона, и ловкость, как у фокусника.
— Кейсерлинг? — спросил Блэйк.
Француз сел за стол.
— А кто же еще? Я держал его на мушке. Расстрелял всю обойму, но он ушел. Что говорить, это ас, но с каким удовольствием я бы с ним разделался! — Улыбнувшись, он отпил бренди.
— Это наш командир, — представил Блэйк. — Филипп Деверо. Тридцать три сбитых самолета. Единственный, у кого счет больше, — Кейсерлинг. — Он повернулся к Фармену. — Извини: не расслышал твое имя.
Фармен представился.
— Он только что из Штатов, — пояснил Блэйк. — Рассказывал тут мне забавные истории.
— Кейсерлинг, — сказал Фармен. — Что‑то знакомое… Бруно… да, Бруно Кейсерлинг?
В книгах по истории авиации он встречал это имя. Наряду с Рихтофеном, Бруно Кейсерлинг был самым ненавистным и уважаемым асом немецкой школы воздушного боя.
— Слышали, да? — сказал Блэйк. — Сбить его — самое страстное желание каждого из нас. — Он стукнул пустым стаканом по столу. — Но боюсь, что это невозможно. Он летает лучше нас. Рано или поздно он всех нас перестреляет.
Деверо потягивал бренди.
— Мы поговорим об этом позже, мсье Блэйк, — заметил он. — Вы ждали меня? — обратился он к Фармену.
— Да, я… — Фармен не знал, что сказать.
— Только не рассказывай ему своих историй, — шепнул Блэйк.
— Вы пилот, мсье Фармен? — спросил Деверо. Фармен кивнул.
— И мой самолет летает выше и быстрее ваших. Я собью этого вашего черного демона — Кейсерлинга.
— Каждый из нас желает этого. Но хочу предупредить вас, мсье… Фармен, вы сказали?
— Ховард Фармен.
— Хочу предупредить вас, что этот человек — гений. Аэроплан в его руках творит невозможное. Этот немец сбил сорок шесть, а, может, и больше самолетов. Однажды он уничтожил три самолета за день. Говорят, что никто не знает, откуда он появился, словно один из богов Нибелунгов. Он…
— Будем считать, что я тоже появился ниоткуда, — заявил Фармен. Вместе с моим самолетом.
Когда Деверо допил бренди, а Блэйк прикончил четвертый бокал, они отправились к ангарам. Выпив, Фармен решился показать им «Пика‑Дон».
Блэйк и Деверо изучали самолет, обходя его и шлепая башмаками по грязи.
— Только ничего не трогайте, — предупредил их Фармен. — Даже царапина может ему повредить. — Он не стал говорить, что ракеты, подвешенные под самолетом, могут превратить в пар все живое и неживое в радиусе сотни ярдов.
«Пика‑Дон» должен был произвести впечатление. Длина 89 футов. Размах острых, как акульи плавники, крыльев — 25 футов. Самолет напоминал стрелу. Фюзеляж был изогнут наподобие капюшона кобры.
Блэйк присел на корточки, чтобы рассмотреть шасси. Он заметил сопла вертикального взлета и лег на землю, чтобы лучше рассмотреть их. Деверо чуть ли не засунул голову в хвостовое сопло. Блэйк вылез из‑под самолета и поднялся, отряхиваясь.
— Ну что, поверили? — спросил Фармен.
— Приятель, — сказал Блэйк, глядя ему прямо в глаза. — Я не знаю, что это за штука и как ты ее сюда притащил. Но только не надо говорить, что она летает.
— А как же она здесь оказалась? — спросил Фармен. — Я докажу! Я… Внезапно он замолк, вспомнив, что горючее кончилось. — Спросите у механиков. Они видели, как я приземлился.
