Ольга Баумгертнер - Охотник на ведьм
– Я вижу, вы становитесь вегетарианцами? – заметил я.
Черти замерли, оборвав танец, расшаркались сначала перед друг другом, потом передо мной.
– Все в порядке, хозяин, – тихо пискнул Рыжик. – Мы присмотрели за ними. Несколько раз они хотели отворить Комнату, но у них, конечно же, не получись. Не очень осмотрительно с твой стороны...
– В полнолуние у всех мозги плохо работают. У них – тоже, так что сестры ничего не поняли. Они что-то говорили об этом?
– Только удивлялись, почему эта комната закрыта, – доложился Черныш. – Им показалось, что это что-то вроде библиотеки...
– Вот и отлично, – я глянул на стол, на котором стояла баночка с повидлом и лежало несколько намазанных кусочков хлеба, а также чайник и две чашки.
Чашки я тут же машинально убрал в посудомойку и заглянул в холодильник – и чего они там, интересно, нашли особенного? Из гостиной послышался звук начинающегося фильма, потом стало темно, когда они занавесили шторы. Катерина на миг заглянула на кухню – я как раз ставил сковородку на плиту – и послав мне воздушный поцелуй, закрыла дверь. Я переглянулся с чертями. Черныш тут же исчез в гостиной, просочившись сквозь дверную щель, а Рыжик взялся за распаковку, брошенного ему филе. Через час я зашел в гостиную. Катерина остановила-таки свой выбор на Шекспире. Устроившись на диване и подобрав ноги обе сестрички хихикали, когда на экране заколдованный Пирам издавал вместо человеческих слов ослиный рев. Я присел между ними и сообщил, что обед будет готов минут через двадцать. Обе не сговариваясь придвинулись ко мне и Катерина первая поцеловала меня.
– Девочки, – я слабо запротивился.
Спустя двадцать минут перед лицом на миг мелькнула мордочка Рыжика.
– Обед готов, – глумливо пропел он.
– Исчезни, – сказал я.
На кухне мы появились еще через час и то, наверное, потому что у нас появилось чувство совершенно иного голода. Впрочем, с обедом ничего плохого не случилось. Рыжик выключил плиту и укутал сковороду полотенцем, чтобы ничего не остыло. Я достал из холодильника охлажденную бутылку вина и разлил по бокалам. Потом поставил сковороду в центре стола на керамическую подставку и раскрыл крышку.
– Мм, – Элишка зажмурилась от удовольствия, вдыхая аромат специй. – Карп.
Мы положили в тарелки золотистые кусочки рыбы и кнедлики.
– Теперь я понимаю, почему ты не убил нашу драгоценную мамочку, – Катерина распробовала кушанье. – Вы сошлись с ней в гастрономических взглядах... Боюсь то, что я задумала на ужин, по сравнению с этим – просто детский лепет.
– Вот как? Я надеялся, что вы меня немного побалуете.
– Тебя побаловать? – удивилась она и отхлебнула вина. – Тебе это надо? Тебя ведь воспитали два ублюдка. Вот если бы тебя воспитывала твоя собственная мать...
– Любая стерва могла бы вить из меня веревки, – я поставил точку.
– Пожалуйста, перестаньте, – Элишка нахмурилась. – Только что нам было хорошо, зачем...
– Сестренка, тебе надо трезво смотреть на вещи, – Катерина подлила себе еще вина. – Ты ведь не передумал нас спровадить, Янош? А то она надеется...
– Что именно тебя беспокоит, Катерина? – поинтересовался я, отрезая кусочек рыбы.
– Я, наверное, чуть-чуть умнее своей сестры, – заметила она. – Поэтому меня беспокоит многое. Или ты считаешь, если я осталась жива, я не должна задавать вопросы, как, например, Марьяна?
– При чем тут Марьяна? – спросил я, разлив остатки вина себе и Элишке.
– Кажется, она единственная, кто побывала в твоей постели и не была убита.
– Даже если это так – не вижу связи между этими двумя событиями. Откуда такие поразительные сведения?
– Как-то около года назад я пересекалась с ней – она должна была сделать для меня кое-какие мази. Заодно мы посидели в кафе и немного поболтали. Перед самым уходом я заметила чертовски привлекательного молодого мужчину, высокого, стройного, зеленоглазого брюнета – просто мечта! – и обратила на него внимание Марьяны. Тогда-то она и сказала мне, чтобы я держалась от тебя подальше.
– Спасибо за комплимент, – я пригубил вино и заметил, что щеки Элишки горят от ревности.
– Так почему же Марьяна осталась жива? – спросила Катерина. – Она работает на тебя?
– Если бы... – я нахмурился. – Я ее должник.
– Никогда бы не подумала, – мой ответ несколько разочаровал Катерину.
– Не окажись она рядом, пару лет назад я бы подох от потери крови. Впрочем, ведьмам ее не за что винить – оказывая помощь, она не знала кому помогает.
– Выходит, ты умеешь быть благодарным...
– Что тебя еще интересует? – я поднялся, убрал со стола опустевшую бутылку и выудил из холодильника еще одну.
– Каковы твои планы?
– Относительно чего?
– Своей дальнейшей жизни, Элишки, меня... остальных ведьм. Ты и дальше будешь делать свою грязную работу?
Я разлил вино. Херес пился удивительно легко. Так же легко он развязывал языки.
– Что касается вас обеих, я думаю у тебя хватило ума понять, что я не для того вас оставил в живых, чтобы...
– Но к чему был весь тот фарс, тот спектакль, разыгранный на нашей кухне? – Катерина мгновенно осушила бокал. – Зачем тебе надо было приводить охотников?
Я посмотрел на нее так, словно услышал несусветную чушь.
– Ты считаешь, что это я навел их на вашу квартиру? Но это они мне сказали, что мы должны «поработать» у вас.
Захмелевшая Элишка забралась ко мне на колени, обвила руками шею, прижавшись лицом к моей щеке.
– Хочешь сказать, что ты ни при чем? – не поверила Катерина. – Каким образом они тогда вычисляют нас?
– По разному. Иногда действительно через меня. Иногда до них доходят какие-то слухи, жалобы от граждан. А еще у них есть любопытные приборы, способные опознать в толпе ведьму. Поскольку ты не разбираешься в технике, бесполезно объяснять их принцип работы.
Катерина нахмурилась и вновь взялась за бокал, когда я подлил ей вина. Вопросы, похоже, временно иссякли. Мы в молчании закончили ужин. Элишка к этому времени успела задремать. Я подхватил ее на руки, попросив Катерину немного прибрать на кухне, и отнес Элишку в спальню. Я бережно опустил ее на подушки, присел рядом. Через пять минут появилась Катерина и присоединилась ко мне.
– Она влюбилась в тебя без памяти, – заметила она и опрокинулась на постель, – что даже не думает о том, чем ты занимаешься и сколько подобных ей на твоем счету. И ты будешь последней свиньей, если погубишь ее.
Я поднялся, глянул в окно. Солнце клонилось к заходу. Времени было около четырех часов.
– Через час будет темно. У тебя есть шанс успеть выспаться перед дорогой.
– Если ты ничего другого не хочешь... – Катерина глянула на меня. – Год назад, ты действительно произвел на меня с ног сшибающее впечатление... Знаешь, ты прав. Если бы тебя воспитала женщина, ты вырос бы слабым, безвольным ничтожеством, коими являются все остальные ведьмаки.
