Аластер Рейнольдс - Звездный лед
– А, это потому, что я рычала на него, – заметила Белла.
– Мы оба виноваты. Он не знал, что я уже делаю все возможное для завершения работы, а я не знала, как давят на него, заставляя поскорее поставить толкач на место.
– И ты поругалась с ним?
– Ты же знаешь, как у меня с Перри. Мы далеко не расходимся. Такие размолвки забываются быстро.
– Вы – хорошая пара. Это не просто – быть все время вместе на корабле. Тут нигде не похнычешь незаметно в углу.
– Думаю, если бы мы могли по-настоящему взъесться друг на друга, так уже были бы трупами.
– Отлично, что это не так.
– Он мечтает вернуться домой. Говорит, набрал зивертов на всю оставшуюся жизнь. И хочет подать на перевод.
– Я слышала, – сказала Белла спокойно. – Он предложил Майка Такахаси возможным преемником. Полагаю, Перри захочет взять тебя с собой?
– Он же планирует вернуться на Землю, осесть, обзавестись парой малышей. Перри предлагает найти работу в тренировочном центре компании. А нет, так можно открыть школу дайверов – хоть пыль стряхнем с наших сертификатов.
– Звучит идиллически.
Светлана вздохнула:
– Но проблема в том, что я положила массу сил, чтобы попасть сюда. Я – начальник над полетными системами чертова ядерного космического корабля. Белла, ну чего еще требовать человеку от жизни?
– Наверное, того, чтобы на тебя не рычали из-за ремонта? – предположила Белла, улыбаясь.
Света улыбнулась в ответ:
– Ну ладно, когда рычат – хреново. Но в остальном-то оно прекрасно!
Белла расплющила окурок, закурила новую сигарету. Света подумала, что сигареты прибыли на том же грузовом корабле, что и «Гленморанджи».
– И какой у тебя план? Уйти со сменой или остаться?
– Мы все откладываем финальное обсуждение. Вернее, Перри откладывает.
– Возможно, это и к лучшему. Мы в некотором роде станем знаменитыми после возвращения. Не все, конечно, но старшие офицеры… В общем, потребуется чертовски хороший менеджер – пойдут книги, кино, и ток-шоу, и лекции. И компьютерные игры. Открывается множество возможностей.
– Это мне Перри и твердит.
– Если уж на то пошло, жаль будет его отпускать – но моя потеря обернется твоей прибылью.
– Я не Перри. У меня может и не получиться.
– Главное, что у вас друг с другом получается. Гляжу на вас – и верю в будущее человечества.
– Да и у тебя могло бы получиться, если бы ты захотела, – сказала Светлана, подумав.
– Вряд ли, – выговорила сухо капитан.
– Почему нет? У тебя столько лет в запасе.
– Давай не будем про это, ладно?
– На тебя еще оглядываются, ты знаешь? – не отступала Светлана. – Я знаю – у тебя были мужчины и после Гаррисона. Мы часто говорили о них. И что бы мы делали без «истины в вине»?
Белла пожала плечами и заметила философски:
– В данный момент в моей жизни нет места ничему, кроме этой работы. В особенности сейчас.
– Ладно. Но как насчет позже, когда закончится все это? Как ты сама сказала, изменится многое.
– Света, я тяжело и долго работала, прежде чем занять свое нынешнее место. Как и ты. И не уверена, что готова его оставить.
– Ты управляешь этим кораблем уже четыре года – и без единой проблемы. Если кому-то и надо было что-то доказать, то ты уже доказала сто раз.
– Настало время идти дальше?
– Как говорит Перри, в жизни отмерено, сколько можно набрать зивертов.
Белла посмотрела на рыб – темные силуэты, медленно плывущие вдоль стенки сумрачного аквариума.
– Да, домой неплохо было бы наведаться. На время.
– Но рано или поздно ты захочешь вернуться сюда.
– Я хочу увидеть то, что Гаррисон так и не смог увидеть – пока еще есть возможность.
– Понимаю, – сказала Светлана.
Поняла она и то, что какими бы ни были нити, еще привязывающие Беллу к покойному мужу, какие бы личные проблемы ни остались нерешенными, они слишком сложны для единственной беседы. Так вот сразу их не распутать – даже в разговоре между лучшими подругами.
– Чтоб не забыть – я хочу сказать тебе «большое спасибо», – выговорила Белла уже бодрее. – Ты могла бы здорово осложнить мне жизнь с теми данными по реактору. Но ты пришла прямо ко мне и вручила их.
– Знаешь, мы все в одной барже.
– Тем не менее – я очень признательна.
Белла потянулась к стене, нащупывая мягкую поверхность дисплея.
– А баржа наша, несмотря на конвульсии время от времени, кажется, чувствует себя неплохо?
– Она выдержит. «Локхид-Хруничев» делает хорошие реакторы.
* * *К последнему письму Пауэлл Каган присоединил файл: вид предполагаемого корабля-соперника, пойманный во время ходовых испытаний камерами дальнего обзора Инспекции по технологиям репликации ООЭ. Корабль явно китайский: его бледно-зеленые обводы навевали мысли о династиях и небесных драконах.
– Есть неофициальные сведения о том, что его назвали «Шэньчжоу-пять», – поведал Пауэлл Каган. – Это означает «Пятый священный сосуд». Думаю, это название исторически значимо для них.
Периодически огромная дюза корабля выдавала неровный, дергающийся, накаленный белый свет от термоядерного реактора. Химические ракеты, закрепленные на корпусе, работали, уравнивая его тягу. «Шэньчжоу-5» был еще на стапеле, окруженный поддерживающими модулями, с похожим на мотылька шаттлом, пристыкованным к наибольшему жилому модулю. Шаттл выглядел совсем ничтожным по сравнению с громадой корабля.
– Инспекция потребовала допустить проверку на корабль, – сообщил Каган. – У них были сведения, что китайцы разместили на борту нанокотел, чтобы растить в нем оборудование после того, как «Шэньчжоу-пять» покинет земную орбиту. Как и ожидалось, Пекин отказался наотрез. Инга, конечно, продолжит давить, стараясь протащить инспекторов на борт, но, даже если она и не преуспеет, похоже, вряд ли китайцы куда-нибудь полетят в ближайшем будущем. Наши аналитики докладывают, что дизайн их токамака неправилен. Китайцам очень повезет, если они стронут своего монстра с орбиты, не говоря уже о погоне за Янусом. Но это все же случится – и, если наше политическое давление не поможет, тебе придется подготовиться к сценарию несколько сложнее запланированного. Я давлю на Ингу, чтобы она одобрила изменение твоего статуса на официальную экспедицию ООЭ. Тогда у нас будет намного большее пространство для маневра.
– И какое же? – выдохнула Белла.
– Еще нужно уточнить кое-какие мелочи, но официальный экспедиционный статус автоматически подразумевает некую неприкосновенную зону вокруг «Хохлатого пингвина». Если ее нарушат, ты получишь право применить в разумных пределах силу, чтобы предотвратить захват объекта с коммерческими целями. Хотя формально «Хохлатый пингвин» безоружен…
Каган умолк, затем добавил:
– Я выйду на связь, как только переговорю с Ингой.
Он отключился.
Белла сидела, ошеломленно уставившись на потемневший экран флекси. Она не просила, чтобы ее кораблю дали новый статус. И не требовала разрешения сбивать чужие корабли, если те покусятся на интересы ее компании.
«Хохлатый пингвин» шел уже неделю. По всей Солнечной системе обширная координационная программа нацелила каждый гражданский телескоп приличного разрешения на удирающий Янус. Для наблюдения за ним мобилизовали даже военные спутники-шпионы, оторвав их от подглядывания за нарушением границ – любимого повода для эскалаций – и «горячих точек», чтобы уставиться в глубокий космос, в направлении созвездия Девы. Коммерческие компьютерные сети тоже мобилизовали на обработку колоссального потока данных от всех этих наблюдений. От ближнего Внеземелья до отдаленных холодных окраин системы все кипело лихорадочной активностью – только ленивый не наблюдал за инопланетным кораблем. С каждым днем тот уходил все дальше, но данных поступало все больше. Однако и усилий для их обработки приходилось прикладывать больше. И пока человечеству удавалось превозмочь увеличивающееся расстояние до спутника-беглеца.
Картинки стали четче. Уже вполне можно было рассмотреть причудливый город спиканских машин под разломанной ледяной коркой. Все это выглядело, разумеется, чужеродным, но оно позволяло предположить, что поведение Януса подчиняется некой логике. Самые последние изображения приходили на «Хохлатый пингвин» уже с подписями. Тем и другим машинным формам давали приблизительные, конечно же, сугубо неофициальные названия: «коробка передач», «радиаторный хребет», «большая северная спираль», «маленькая южная спираль», «волшебное королевство», «рычажная долина». Конечно, они ничего, в сущности, не значили – но с человеческими обозначениями на чужой территории как-то спокойнее. Белла подумала, что как-нибудь совладает с Янусом, раз уж согласилась на погоню. Но никто не предупреждал, что придется ввязываться в крайне рискованную конфронтацию с Пекином.
– Формально «Хохлатый пингвин» безоружен, – сказал Каган.
