Андрэ Нортон - Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный
Я нет-нет да и трогал свой меч, пока шел. Люди давно уже не пользовались металлом для разрешения проблем страстей или ненависти; мое оружие было всего лишь приятной игрушкой, символом моего звания. На войне использовались более хитрые вещи: сжигающая или завораживающая жидкость, смерть, свертывающая воздух вокруг жертвы, и всякое такое. А в различных лабораториях разрабатывались небывалые ужасы для человечества в целом. Выскочила вспышка — и конец.
Тут еще этот сбор Ученых… Ни в одном диком племени не было мятежа; пять великих наций много лет живут в мире. Однако я волновался, и моя рука невольно касалась меча для большей уверенности, хотя говорят, что против страха нет лекарства.
Посланный из дворца изящный молодой офицер из Императорской гвардии ждал моего появления.
— Трон желает присутствия досточтимого Лорда Гарана, — официально проговорил он. — Он будет иметь честь присутствовать в зале Девяти Принцев в третьем часу.
— Слышать — значит повиноваться как этому, так и всему другому, — пробормотал я стандартный ответ, который полагалось давать королевскому посыльному.
Он преклонил колено и коснулся пола передо мной в знак приветствия.
В третьем часу? Тогда у меня еще есть время перекусить. Взяв под руку Анатана, я пошел в столовую, которой пользовались жившие в башне. Мы сели за полированный стол у стены. Анатан дважды нажал крохотную кнопку на конце стола. В стене опустилась панель, оттуда выскользнули чаши с едой. Пища была очень вкусная и чрезвычайно питательная. Цвет и вкус ее был создан искусственно, и никогда нельзя было сказать, каково происхождение того или иного блюда. Этот обычай, введенный жителями сверхцивилизованного города, мне никогда не нравился, я хотел бы менее обработанной еды, более сочной, какую подавали в пограничных лагерях или в маленьких деревенских гостиницах.
Горожане, пресыщенные всем, что могла предложить им утонченная жизнь, разучились радоваться жизни. На их душистые «дворцы удовольствий» крепкий деревенский люд смотрел с праведным ужасом. И если то немногое, что мы слышали, было обосновано, тайная полиция должна была бы проявить больше интереса к некоторым из этих прекрасных, почти сказочных замков.
Как бы читая мои мысли, Анатан прервал молчание:
— В квартале Сотан появился новый «дворец».
— Значит, — снисходительно заметил я, — тебе повезло там прошлой ночью?
Он покачал головой с притворной печалью.
— Он не для таких, как я. Я шел мимо и видел, как туда вошел Канддон из Стала, а у двери стояла охрана Лорда Пэлкуна.
— Видимо, крупная игра?
Я удивился, услышав имена двух самых богатых и влиятельных людей из низшего ранга ученых, имевших резиденцию в Ю-Лаке.
— И это, и кое-что еще. — усмехнулся Анатан знакомой усмешкой, которая так не шла к его мальчишескому лицу. — Если Лорд Гаран посетит этот мир, не понадобится ли ему компаньон?
— Щенок! Когда это я бессмысленно тратил время за занавесками дворцов удовольствий? Но я обещаю, — добавил я легкомысленно, не умея читать в будущем, — когда я войду во дворец в Сотаке, ты будешь рядом со мной.
— Договорились! Ты обещал, Лорд! — радостно подхватил он. Затем мы расстались, потому что я влез в одномоторный флайер и полетел через город.
Я приземлился за хрустальными стенами Императорского дворца.
Глава 2
Мастер Кума
Было раннее утро. Воздушные линии над городом не были переполнены развлекательными и деловыми самолетами, которые парили бы, ныряли вниз и поднимались вверх целыми часами. Кроме одного или двух патрульных, никто не пересек мне путь.
Я послал свой флайер на тот участок стоянки, что наклонялся к шпилю цитадели, но случилось так, что черный двухместный флайер, чьи плавные линии указывали на скорость и легкость в управлении, грубо пролетел перед самым носом моего аппарата, пошел вниз и приземлился плоским брюхом как раз на то место, которое я наметил для себя.
Я приготовил бурную речь для бессовестного мальчишки, который своевольно узурпировал облюбованное мною место, и посадил свой крошечный флайер рядом со сверкающим черным скоростным. Но, выйдя из машины, я увидел отнюдь не отпрыска какого-нибудь придворного.
С пренебрежительной улыбкой, содержащей, по-моему, более чем подозрительную насмешку, скривившую тонкие губы, у трапа стоял Мастер Кума. На его надменно поднятой голове не было ни церемониальной короны, ни шлема, и утренний ветер трепал его черные кудрявые волосы и рвал тяжелые складки длинного оранжевого плаща.
Рядом с ним стоял его пилот, хмурый парень Джеплен из Тока, с давних пор слывший драчуном. Он, по крайнем мере, не претендовал на мою дружбу, а хмурился так воинственно, что его брови сошлись, как колючий кустарник.
— Наш достопочтимый Лорд Гаран, — промурлыкал Кипта. — Нельзя ли нам поздравить победителя Тарнана с подвигом? Джеплен исходил завистью, когда до нашего захолустья дошли известия о ваших успехах. Я даже удивился, что он сумел прийти в себя. Полностью или нет, Джеплен? — съязвил он по адресу грубого офицера.
— О, да, — проворчал тот, стараясь прочесть по лицу Кипты, каково его истинное мнение обо мне и моих действиях.
Моя военная тренировка не могла мне помочь в словесных и мысленных изгибах короткой речи, когда хвалят человека в глаза, в то же время презирая его. Я склонен был говорить прямо то, что думаю, и не старался казаться более вежливым, чем это было необходимо.
— Вы оказываете мне чересчур большую честь, Милорд, — ответил я насколько мог вежливо. — Слово похвалы от Мастера Кума зря не бросается.
Его опущенные веки слегка приподнялись, улыбка стала более явственной.
— В наше время воспитанные военные в конце концов становятся придворными, Лорд Гаран, — заметил он уже с прямой и нескрываемой насмешкой.
Человек моей касты и ранга не досчитался бы зубов; положение Кипты защищало его от проявления моего негодования, и он отлично это знал, но никогда еще не был так открыто враждебен. Я подумал — и кровь моя ускорила свой бег — не открыл ли он какой-нибудь след моей деятельности и недоверия к нему. Его маска доброго друга слетела, и я увидел подлинное лицо человека, который пользовался этой маской в своих целях.
Итак, хоть мои мышцы и напряглись, я обуздал свой гнев; но когда-нибудь, если Оун позволит, я встречусь с этим насмешливым дьяволом, как мужчина с мужчиной.
Я постарался ответить как можно холоднее, но формально вежливо:
— Я приношу Мастеру Кума свою благодарность.