Николай Грязнов - За дверью в лето
— Ты думаешь, мы должны спрашивать разрешения у совета?
— Насколько я помню, любые изменения режима анонимности возможны лишь решением квалифицированного большинства его членов.
— Это точно, — согласился с бывшей барсой Мики. — К сожалению, мы и треть высших уговорить не сможем. Многие из них так привыкли к роскоши власти, что отказаться от нее добровольно не смогут.
— А если действовать наперекор? — попробовал настоять на своем Сильвер.
— Никто не рискнет связываться со сканерами ради четлан, — подверг сомнению предложение правителя Рамзес. — Даже вольные.
— Есть, конечно, один вариант, — неожиданно улыбнулся Антвар.
— Какой? — Алиса с Роджером отреагировали практически одновременно.
— По закону есть лиат, который стоит выше режима анонимности.
— Ты намекаешь на меня? — правитель удивленно поднял брови.
— Конечно, ведь Верховный неподсуден сканерам.
— Но что я могу сделать в одиночку?
— Сам же говорил о новых технологиях и средствах массовой информации людей. Тебе надо всего лишь заронить мысль об истинном положении дел кому-нибудь из своих кобортов.
— Чтобы он выложил большую статью в интернете?
— Интернет — помойка, дай бог, если ее прочитают человек сто. Да и не стоит так рисковать его жизнью. Пусть твой человек напишет роман. Или повесть. Любое литературное произведение с захватывающим сюжетом.
— Но ведь это же вымысел, фантазия. Никто не отнесется к ней всерьез.
— И не надо. Для начала необходимо подготовить почву. Ведь и роботы, и ракеты, и подводные лодки впервые появились не в жизни, не на чертежах, а на страницах фантастических романов. Потом люди свыклись с мыслью, что они могут летать и плавать под водой. Появились энтузиасты, сконструировали аппараты. Не будь полета фантазии четлан, мы бы до сих пор жили в пещерах.
— Мне кажется, что отец прав, — Алиса наклонила голову и уставилась на советника исподлобья.
Мики вздрогнул, смутился и посмотрел на Сильвера, который заговорщицки подмигнул ему. Антвар перевел взгляд на дочь, встретившую его широкой улыбкой, и присоединился к всеобщему веселью.
Еще одной маленькой тайной на Земле стало меньше. Трудно сказать, будет ли от этого кому-нибудь лучше, но выгода и прибыль никогда не являлись целью процесса познания. Моря загадок и леса шарад манили, манят и, видимо, вечно будут манить своих первопроходцев, открывателей и исследователей, одержимых нелепыми гипотезами и революционными теориями. Искорка сомнений, заставляющая мыслящих задуматься скептически над кажущейся очевидностью истин, несет порой больше света, чем пламя стройной догмы, ведущей во мрак невежества.
Когда уже все эмоции улеглись, и начались прощальные речи, Привратник неожиданно вспомнил про другого участника прошлогодних событий:
— Извини, Роджер, совсем из головы вылетело. Есть еще один леомур, который пришел в Храм просить защиты и убежища. Он раскаялся во всех своих проступках, и мы приняли его в свои ряды. Просто я хочу, чтоб ты тоже не держал на него зла.
— О ком это ты?
— Тебе он известен по кличке Боров, хотя зовут его Борнео Экселанц Леопольд.
— Ты хочешь сказать, что этот мафиози происходит из моего рода?
— Да, это долгая и печальная история о блудном сыне и плохой компании.
— Надеюсь, ты не собираешься выдавливать из меня скупую слезу?
— Не собираюсь. Только скажи, что прощаешь его.
— Я бы хотел посмотреть ему в глаза.
Мики настороженно посмотрел на Верховного.
— Надеюсь, ты не намерен ворошить прошлое? Вспоминать клятвы? Или выполнять обещания, опрометчиво данные самому себе?
— Нет. Алиса же выжила. Но кое в чем мне бы хотелось разобраться.
— Посмотреть ему в глаза будет нелегко. — Привратник вздохнул. — Там поселился страх.
— Тем более хотелось бы разобраться, что так сильно напугало его.
— Мне это не удалось. Можешь попробовать, конечно, если обещаешь отнестись к нему по-леомурски. Серьезного давления Боров не переживет. Он и так все дни проводит в самом глубоком каземате бункера, боится даже яркого света.
— Ты меня заинтриговал. Хорошо. Я обещаю отнестись к нему, как к больному, которому противопоказаны серьезные волнения. Веди.
Алиса и Мики с Рамзесом тоже проявили заинтересованность, но Привратник уговорил их понаблюдать за беседой из соседнего помещения. Убежище бывшего босса киллеров оказалось не так далеко, хотя спуститься пришлось этажа на два. Даже дядька не знал о существовании запасного штабного помещения, в одной из комнат которого укрылся от внешнего мира Боров.
Носитель традиций Храма, как мог, подготовил отшельника к визиту высокого гостя. Леопольд встретил Верховного затравленным взором, но при этом было заметно, что правителя он не боится. После минутного молчания Роджер негромко произнес:
— Ну, здравствуй. Вот и свиделись.
— Здравствуй, — ответил заметно похудевший леомур, который совсем перестал соответствовать своему прозвищу.
— Узнаешь?
— На память не жалуюсь, хотя иногда начинаю мечтать о склерозе.
— Не ожидал встретить тебя здесь.
— Я тоже не думал, что Верховный рискнет посетить Храм.
— Привратник попросил меня простить тебе все твои прегрешения.
— Я благодарен ему за доброту и заботу.
— Его просьба будет встречена благосклонно, если ты согласишься откровенно ответить на некоторые мои вопросы.
— Постараюсь. Хотя порой лучше знать меньше, а спать дольше.
— И все же начнем. Ты специально оказался в том домике около моста?
— Конечно. Не думаешь ведь ты, что я там жил. Тебя засек мой личный сканер. Просчитать возможные твои ходы оказалось несложно. Просто после того, как ты ушел от Барни и Гризли, мне захотелось взглянуть на тебя самому.
— Взглянуть? Хочешь сказать, что ты не спал?
— Конечно, нет. Скажу честно, впечатления на меня ты тогда не произвел. Наверно, поэтому до сих пор и жив.
— Спасибо за откровенность, — произнес Роджер с саркастической ухмылкой. — Хотя не совсем понимаю, как это мне помогло.
— Все очень просто. Я не стал вызывать подкрепление, решив, что старики сами справятся.
— Только пустил головорезов по моему следу, подсказав, где меня искать.
— Это было, даже дважды, но ты сам засветился, тормознув моих кобортов.
— А гракхов в туннеле разве не ты на меня натравил?
— Кого? В каком туннеле? — На лице Леопольда отразилось искреннее недоумение.
— В железнодорожном. Ладно, вижу, что не ты.
— Постой, хочешь сказать, что на тебя напала шайка гракхов?
