Сборник - Фантастика, 1985 год
– Ракетой по станции, - буркнул кто-то сзади. - Самоубийство…
Мейден услышал реплику.
– Мы думали об этом, - сказал он. - Вызывая катастрофы, брейкер, конечно, подвергает опасности и себя. Но Пахарь, каждый раз успевает исчезнуть, он всегда начеку. Тогда, на Нектаре, оказавшись в польдере, он первым надел скафандр и даже помог другим. На Тетисе у него, видимо, нервы не выдержали, он покинул его слишком рано. Зато потом был случай на Мирре, который ему даром не прошел.
Мейден рассказал, что, когда Пахарь прибыл на Мирру, в хемореакторе биостанции началась неуправляемая реакция, дело закончилось взрывом. При этом кумулятивная струя газов ударила именно в тот отсек, где находился Пахарь. Его спасло лишь удачное расположение обломков, которые послужили ему защитой. Порожденный этим взрывом поток осколков и выпал потам на соседнем Мидасе в виде метеоритного дождя.
Теперь я понял, что имел в виду Мейден, говоря об искусственном происхождении потока мидасовских “геркулид”! В моей голове сразу же включился генератор сопоставлений. Что, если взрыв на Мирре, думал я, лишь условие, которое создал Пахарь для реализации программы “мыльного клуба” на Мидасе? Но к чему тогда его вредительские действия на Нектаре и Тетисе, не имевшие таких широкомасштабных последствий? То, что произошло, например, на Нектаре, можно было вызвать усилиями брейкера, но это никому нельзя было продать. Во-первых, в силу локальности и мгновенности самого инцидента, а во-вторых, ввиду отсутствия покупателя: поблизости от Нектара нет ни одного “мыльного клуба” - единственного приобретателя -катастроф. Двенадцать огнедышащих ракет, которые в течение трех суток одна за другой угрожали рухнуть на биостанцию Тетис, являлись, конечно, более эффектным товаром, но и его в окрестностях Тетиса брейкер не мог бы никому сбыть. Словом, мне оставалось гадать: либо Пахарь подвержен приступам бессмысленного вандализма, либо его действия вообще не имеют ник,акого отношения к деятельности “мыльных клубов”.
Тут вновь подал голос стажер, который интересовался сервомоторами. Этого новичка, видимо, многое у нас удивляло.
– Мне непонятно, - волнуясь, сказал он, - почему не рассматривается альтернативная версия. Почему мы не предполагаем, что этот человек, - он кивнул на снимок Пахаря, - вовсе не брейкер, а все три случая с ним - просто роковые совпадения? Насколько я понимаю, подобные катастрофы могли произойти и от других причин - мало ли их в Поясе? И компьютеры ошибаются…
Вопрос был наивный, однако Мейден ответил на него со всей серьезностью: - Вы рассуждаете логично, но упускаете некоторые детали.
В Поясе нет отдельных компьютеров. Пояс - зона повышенной опасности, поэтому все вычислительные комплексы, работающие на астероидах, объединены средствами космической связи в интегральную информационно-компьютерную сеть - ИНИКС.
Для выработки ответственных решений, ошибки в которых ведут к катастрофам, используется совокупная мощь всего ИНИКСа, а не одного какого-либо компьютера. Значит, если мы исключим вмешательство брейкера, нам придется признать, что с некоторых пор ИНИКС допускает непоправимые ошибки. Но почему тогда мы все еще живы? И почему катастрофы происходят одна за другой только на Нектаре, Мирре и Тетисе, которые посещает некий путешественник?
Стажер сконфуженно сел.
– Другое дело, - продолжал Мейден, - что у нас действительно нет прямых улик, вообще каких-либо оснований для ареста Пахаря. Материальные следы его воздействия на технические системы отсутствуют, так что он всегда может изобразить себя жертвой, а не виновником катастрофы. Формально он сейчас пострадавшее лицо, отдыхает в оазисе Офир на Марсе. Непонятна и цель его диверсий. Единственное, что можно сказать, - Пахарю почему-то не нравятся биостанции. Все его диверсии имели место там, где в космосе выращивается что-либо съестное - так сказать, “на пажитях небесных”. Поэтому, кстати, мы и дали ему кодовое имя Пахарь, под которым он будет фигурировать в оперативных донесениях. Скоро Пахарь закончит курс лечения и сможет вернуться в Пояс. Видимо, нам придется немало повозиться с ним. Но, я думаю, мы сумеем познать цели этого человека и выяснить природу его таланта”.
В словах Мейдена звучала уверенность, но позже, когда я думал об этом деле, меня все больше одолевали сомнения. Брейкер не такая уж частая фигура в нашей практике, и, говоря по правде, никто из нас толком не знает, как с ним бороться.
За двенадцать лет работы в Поясе мне пришлось лишь раз иметь дело с брейкером. То была пожилая женщина-домохозяйка, которую привезли в Пояс откуда-то из предместий Сан-Паулу. Компания, добывавшая на Бригелле цирконий, доконала этот астероид и была на грани банкротства, когда кому-то пришла в голову счастливая мысль с помощью брейкера устроить на руднике катастрофу, дабы получить солидную страховку. Мне пришлось слетать на Марс, чтобы раскрыть умышленное вредительство на Бригелле.
Теперь брейкер угрожал биостанциям, и я опять имел немалые основания для беспокойства. В моем секторе Пояса, на астероиде Амброзия, действовала биостанция, причем двигалась она в стороне от оживленных трасс и, насколько я понимал, представляла собой довольно удобный объект для брейкерских упражнений. Мне, конечно, следовало быть на Амброзии и ожидать там визита Пахаря, но я не мог находиться одновременно в двух местах. Мидас тоже требовал моего присутствия. Поэтому, направляясь туда, я, в сущности, проводил политику испуганного страуса и старался просто не думать о Пахаре. Вернувшись на Мидас, я целиком ушел в дела по ликвидации “мыльного клуба”, и мысли о возможном появлении брейкера постепенно отодвинулись на второй план. Однако Пахарь очень скоронапомнил о себе. Он дал мне лишь несколько дней для спокойной работы, а потом вылетел с Марса, и, конечно же, не куда-нибудь, а прямиком в мой сектор, на Амброзию.
Мне спешно дали об этом знать, и с этого момента Пояс словно бы скорее завертелся вокруг солнца, а я метался внутри него как белка в колесе.
Я немедленно покинул Мидас, надеясь упредить появление Пахаря на Амброзии, но Мейден, с которым я непрерывно поддерживал связь, сообщил, что брейкер, очевидно, будет там раньше меня. Я чувствовал себя человеком, у которого вот-вот должны ограбить дом, однако ничего не мог поделать. Расположение небесных тел, увы, имеет значение не только в астрологии, но и в практической навигации. Пахарь и я двигались в плоскости эклиптики, однако брейкер вместе с Амброзией находился в ее западной квадратуре, а я - в восточной. Благодаря этому Пахарь опередил меня на несколько часов. Когда он ступил на Амброзию, я еще находился в пути и был готов к любым неожиданностям. И они произошли.
