Андрей Платонов - Фантастика-1988,1989
Андрей Платонов - Фантастика-1988,1989 краткое содержание
ФАНТАСТИКА 88/89
СБОРНИК НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИХ ПОВЕСТЕЙ, РАССКАЗОВ И ОЧЕРКОВ
ПОВЕСТИ
И РАССКАЗЫ
АНДРЕЙ ПЛАТОНОВ
ПОТОМКИ СОЛНЦА[1]
Я сторож и летописец опустелого земного шара. Я теперь одинокий хозяин горных вершин, равнин и океанов. Древнее время наступило на земле, как будто вот-вот двинутся ледники и береза переселится на остров Цейлон.
Но кротко и бессмертно над головою голубое небо, спокойно и ясно мое сознание, тверда и могущественна моя много видевшая человеческая рука: я не позволю свершиться тому, чего я не хочу, за мной века работы, катастроф и света мысли. Вверху, на движущихся звездах, земное мое человечество — странник и мыслитель. Передо мною Средиземное море, жалкие организмы, тепло и ровно скорбящий ветер.
Древняя любимая земля. Сколько пережили мы с тобою битв, труда, сказок и любви! Сколько моей мысли ушло на твое обновление. Теперь ты — весь мой дом. дуют ровные теплые ветры, по указанным человеком путям курсируют в океанах теплые течения. Прорваны галереи для воздушных потоков в горных цепях. Горячий туркестанский вихрь с песком несется к Северному полюсу. Давно разморожены льды обоих северных океанов и совершены все великие работы, осуществлены все глубокие мечты.
На земле стало тихо, и ночью мне слышен ход звезд и трепет влаги в стволах деревьев.
Нет больше катастроф, спазм и бешенства в природе. И нет в человеке горя, радости, восторга — есть тихий свет сознания. Человек теперь не живет, а сознает сознание. Всю жизнь я служил тебе в рядах человечества, и твоею силою теперь люди переселились на далекую звезду и с нею движутся по Вселенной.
1924 год. В этот год в недрах космоса что-то родилось и вздрогнуло. И земля окуталась пламенем зноя. Северные сияния полыхали над Европой, и самые маленькие горы сделались вулканами. Оба магнитных полюса стали блуждать по земле, и корабли теряли направление. Это, может быть, комета вошла в наш звездный рой и вызвала это великое возмущение.
В зиму 1923–4 г.г. замерзло Средиземное море и совсем не выпало снега, только морозный железный ветер скрежетал по пространству от Калькутты до Архангельска и до Лиссабона. И жили люди в смертельном ожидании. Во всю зиму ни тучей, ни туманом не запятнал ось небо. Исчезло искусство, политика, и под кувалдой стихий перестраивалось само человеческое общество. Нация, раса, государство класс — стали дикими, бессмысленными понятиями. Остались одни несчастные и герои. Несчастные бросились в церкви, в искусство, в наслаждение духом; герои ополчились на мир, против распоясавшейся материи. Этими героями были не одиночки, а целые коллективы — коммунистические партии и огромные куски рабочего класса и молодежи.
Социальная революция совершилась быстро, великая и величайшая, революция одним своим преддверием, одним дыханием, выжи гающим все бессильное и ошибочное, уже истребила гнилые мистические верхи человечества, оставив лишь людей без чувств, без сердца, но с точным сознанием, с числовым разумом, людей, не нуждающихся долго в женщинах, ни в еде и питье и видящих в природе тяжелую свисшую неотесанную глыбу, а не бога, не чудо и не судьбу.
Остались люди, верящие в свой мозг и в свои машины, — и было просто, тихо и спокойно на земле, даже как-то чисто, все видели опасность, но не дрожали от нее, а сгрудились, сорганизовались против нее. Получилось так: все человечество и вся природа — враг против врага; а между ними толстым слоем машины и сооружения.
Человечество видело, сознавало, думало, изобретало и завоевывало себе жизнь через завоевания Вселенной. Машины работали и лепили из корявой бесформенной жестокой земли дом человечеству. Это был социализм.
Глубокое, тихое, задумавшееся человечество. Гремящая, воющая, полная концентрированной мощи, в орбите электричества и огня армия машин, неустанно и беспомощно грызущая материю.
Социализм — это власть человеческой думы на земле и везде, что я вижу и чего достигну когда-нибудь.
Из племен, государств, классов климатическая катастрофа создала единое человечество, с единым сознанием и бессонным темпом работы. Образ гибели жизни на земле родил в людях целомудренное братство, дисциплину, геройство и гений.
Катастрофа стала учителем и вождем человечества, как всегда была им. И так как все будущие силы надо было сконцентрировать в настоящем — была уничтожена половая и всякая любовь. Ибо если в теле человека таится сила, творящая поколения работников для длинных времен, то человечество сознательно прекратило истечение этой силы на себя, чтобы она работала сейчас, немедленно, а не завтра.
И семя человека не делало детей, а делало мозг, растило и усиливало его — этого требовала смертельная эпоха истории.
Так было осуществлено целомудрие и так женщина была освобождена и уравнена с мужчиной. Раньше женщина работала слишком тяжко — творила творца, чтобы быть равной мужчине, ибо он был лодырь по сравнению с ней и имел больше органических сил поэтому.
Но люди неутомимо шли к высшей форме своего единения и знали, что, пока человека с человеком разделяет не разделенная, не покоренная до конца материя, этого единения не может быть.
Вещь стояла между людьми и разделяла их в пыль. Вещь должна быть истреблена.
И вот явился институт изобретений Елпифидора Баклажанова, в котором был сделан первый тип фотоэлектромагнитного резонатора трансформатора: аппарата, превращающего свет солнца и звезд и луны в электрический обыкновенный ток. Им был разрешен энергетический вопрос (получение наибольшего количества полезной энергии с наименьшим живым усилием), выражением которого и была вся человеческая история. Вселенная была вновь найдена, как купель силы, — обитель постоянного тока ужасающей мощи.
Влагооборота на земле не было — вода ушла глубоко в грунт и там стояла мертвой. И свет был запряжен в работу: зашуршали мощные центробежные насосы, и электромагниты подтягивали воду на поверхность.
Переменное электромагнитное поле неимоверного напряжения было пущено в корневые системы растений, и, уравнивая поле своего действия в смысл равной его электропроводности, оно вгоняло элементы питания растений из почвы в их тела. Так был изобретен сухой хлеб, и только для некоторых культур еще была нужна влага.
