Юрий Брайдер - Замок ужаса
Он усмехнулся и сказал:
— Выходите, мистер Коллинз! Поезд дальше не идет!
В выходном тамбуре пока еще никого не было, только сидел у ворот Толстяк Жерар и, по обыкновению, дремал, зажав автомат между колен. Иван подошел к нему и, аккуратно вытащив оружие, повесил его на свое левое плечо.
Целый арсенал, подумал он. Только воевать не с кем. Разве что с Мозли…
Послышались голоса. В тамбуре появились Слепые. Зашумели, загомонили. Как всегда, проснулось гулкое эхо.
— Кто знает, что случилось?.. Куда это все прутся?
— Смотри: и Мэт здесь!.. А Иван-то, гляди, весь оружием обвешан!
— Да, совсем от рук отбился мальчишка! Стыд и срам!
— Старый хрыч давно с ума сошел!.. А теперь и Ивана с панталыку сбил. Вы слышали, Феликс, он заявил, что Креста нет!
— Да что я слышал?! Я только что из фанового отсека вылез.
— То-то я думаю: откуда это так воняет?.. Эй, уберите детей из-под ног! Задавим ведь…
— Нет-нет, Мартин! Сечь их надо! Сечь, сечь и сечь!
— И не говорите, соседка… Мой вчера заявляет: «Живем, как кроты в норе…» Это я — крот, да? Каково?
— Петька, смотри-ка — дядя Иван! А болтали ребята, что он с Мэтом разругался и ушел…
— Ну и что? Как ушел, так и вернулся!
В толпе Иван увидел свою мать. Она стояла и настороженно смотрела на него. Как будто он и не исчезал никуда на двое суток… А отца не было. И ребят не было. Ни Анны, ни Глэдис, ни Криса — никого… Почему же они не идут, подумал Иван. Разве это не было и их мечтой?
Он поднял руку.
— Тихо!!!
Шум голосов медленно затих.
— Граждане Приюта! — крикнул Иван. — Я попросил вас собраться здесь для того, чтобы доказать вам: Черного Креста больше нет!.. И нет больше ни Слепых, ни Зрячих!.. И поверхность теперь доступна для всех в любое время. Каждый может выйти. Хоть сейчас!
Толпа колыхнулась.
— Держи карман шире! — раздался чей-то насмешливый голос. — Мне и здесь хорошо! Тепло, светло и в окна не дует!
Иван замер. Не верят, подумал он. И не поверят!.. Чего ради верить? Какой-то пацан третьего дня исчез, двое суток неизвестно где пропадал, откуда-то внезапно появился и заявляет теперь во всеуслышание, что Креста больше нет… Пропало видите ли, куда-то вековое пугало! А с пугалом этим уже не одно поколение жизнь прожило…
— Кончай валять дурака, Иван! — сказал дядя Мартин. — Говори, зачем собрал? Некогда лясы точить!.. На шестом этаже канализация полетела. И на девятом тоже!
Ну и ладно, подумал Иван, ну и пусть.
Он повернулся к толпе спиной и пошел к выходу, мимо приткнувшегося к стене Зрячего Мэта, мимо сидевшего с обалделым видом разоруженного горе-охранника Жерара, мимо какого-то незнакомого малорослого типа с лысым черепом, возникшего справа и от которого пахнуло угрозой, но не сиюминутной, а отдаленной, протяженной во времени. На нее Иван пока не стал обращать внимания. В воротах он обернулся. Никто не двинулся с места, все молча смотрели на него. От толпы безысходно несло черной тоской непонимания и враждебности, и Иван плюнул бы на все и ушел, но во вселенской этой черноте яркими огоньками поблескивали любопытные глазенки детей.
И Иван сказал, глядя в эти огоньки:
— Сейчас я выйду наружу. Зрячий Мэт подтвердит, что Крест должен быть сейчас как раз над головой… И если он еще существует, я тут же умру. На ваших глазах.
Мэт взглянул на часы, но ничего не сказал. И тогда Иван выбежал на луг.
— Сынок! Вернись! — догнал его рыдающий стон матери.
— Опомнись, безумец! — визгливо крикнул Зрячий Мэт. — Еще успеешь вернуться… Я прощу тебе все выходки!
Иван остановился, посреди луга. Над ним раскинулся голубой купол, с которого светило ослепительное солнце. Над благоухающими цветами порхали яркие бабочки. Издалека доносился размеренный голос кукушки. Все было как вчера, и все было совершенно иначе. Наверное, потому, что теперь не надо было с опаской оглядывать небо.
В спину остро кольнула угроза, непонятная, но явно смертельная. Иван тут же совершил прыжок в сторону. Мимо него, блеснув на солнце, рыбкой скользнул нож и, упав на землю, затерялся в траве.
Иван медленно обернулся. Толпа Слепых придвинулась к воротам. В ней спешил затеряться лысый карлик. Слепые не обращали на него никакого внимания, они, раскрыв рты, жадно смотрели на Ивана. Иван улыбнулся им и растянулся на траве, сунув лайтинг под голову. Закрыл глаза.
Что же мне делать с Мэтом, думал он. Выгнать его из Приюта?.. Специально для него создать тюрьму-одиночку и в пожизненное?.. Хорошо бы поразить его на глазах у всех фиолетовой молнией, но нет у меня к нему ненависти. Еще вчера было сколько угодно, а сегодня ничего не осталось. Одна жалость…
Лежать под солнцем на траве было приятно — тепло и мягко. Как на кровати. Век бы так лежал!.. Если бы еще не упиралась в шею рукоятка лайтинга.
Негромкий шум донесся до него от ворот. Он открыл глаза, сел и посмотрел назад. Толпа Слепых рассасывалась. То один, то другой, словно вспомнив о чем-то, поворачивались и уходили. Плакали дети.
— Туда хочу! Туда-а-а!.. — закричал какой-то малыш. Детей хватали за руки, уводили силой, слышались шлепки.
— Стойте! — закричал Иван и вскочил. — Куда же вы? Разве вы не видите, что я жив, что Креста нет, что можно совершенно безопасно валяться на травке?..
Слепые молча пожимали плечами и продолжали расходиться. Только дядя Мартин вдруг остановился, повернулся и направился к Ивану.
— Ты извини, — сказал он. — Валяться на траве — это, конечно, прекрасно, но нам работать надо. Канализацию чинить… — И он со странным сожалением посмотрел на Ивана.
— Зачем? — спросил Иван. — Для чего?.. Я не совсем правильно сказал… Но ведь теперь запросто можно жить не в Приюте! Вся Земля открыта!
Дядя Мартин погладил его по голове. Как маленького.
— К чему нам вся Земля? — сказал он. — Нас и Приют устраивает. Особенно теперь, когда не стало Креста.
— Но как же?..
— А вот так! — веско сказал дядя Мартин. — Работать надо! И чем больше, тем лучше… Тогда не будет времени заниматься всякой ерундой.
И он ушел. И все ушли. Остались только мать да скрючившийся у ворот Зрячий Мэт.
— А где отец, мама? — спросил Иван. Мать молчала.
— Он не пошел, да? — сказал Иван. — Заявил, что у него есть дела и поважнее, да? «Фильтры чистить пора…»
— А может, так и надо, сынок? — осторожно сказала мать. — Ну зачем нам все? Разве нам плохо живется в Приюте? Сыты, одеты… Что еще нужно человеку?.. Дикие звери к нам не суются. Ведь хорошо же!
— Человеку много нужно, мама! Так много, что я пока себе даже представить не могу.
